Кровь драконов - Робин Хобб

– Некоторые заставляют меня чувствовать себя идиотом из-за того, что я не способен идти на компромисс. Недавно после ужина, когда ты гуляла с Рапскалем, Джерд отозвала меня в сторонку. Заявила, что у нее в комнате на высокой полке что-то лежит, до чего ей не дотянуться. Это был предлог. Там ничего не было – но когда мы оказались наедине, она сказала, что у нее в отличие от тебя проблем с мужчинами нет. И если я ее хочу, то могу быть с ней – и продолжать ухаживать за тобой, если я еще питаю к тебе интерес. Она заверила меня, что будет держать это в тайне и ты никогда ничего не узнаешь. – Он посмотрел Тимаре в глаза и поспешно напомнил: – Это слова Джерд, а не мои. Я не согласился – я отверг ее предложение. – Он добавил тихим голосом: – Я не повторю ошибку, доверившись ей. Однако ей удалось заставить меня почувствовать себя ребенком. Глупым – потому что не могу отмахнуться от «старых правил» и «жить так, как нам захочется». Она посмеялась надо мной. – Он откашлялся. – Рапскаль тоже на меня давил. И хотя он надо мной не смеялся, он повторял, что через пару десятков лет я свое мнение изменю. Он так легко принимает новые идеи! А я не могу.

– Тогда, наверное, я такой же связанный старыми правилами ребенок, как и ты. Потому что отношусь к этому так же. – Она положила голову ему на плечо и неуверенно прошептала: – Но, Татс, ты не передумаешь, если я скажу, что пока не чувствую себя готовой?

– Конечно, нет, Тимара. Если мне надо ждать – что ж, у меня почти вечность в запасе. Нам не надо спешить. Нам нет нужды торопиться, чтобы родить детей до того, как нам исполнится двадцать, потому что мы можем умереть к сорока годам. Драконы нас спасли. У нас есть время.

«Тогда я готова». Она едва не произнесла это вслух. Услышав, что он больше не будет настаивать, она успокоилась. Узнав, что он понимает: для нее союз должен подразумевать верность, Тимара убедилась в одном – она не ошибалась в нем.

– Ты стал именно таким мужчиной, как я ожидала, – просто сказала она.

– Надеюсь, – ответил он.

А потом они замолчали – и постепенно она задремала. Внезапно возбужденный толчок Синтары ее встряхнул.

– Серебро! – воскликнула Тимара почти одновременно с Татсом.

В его голосе прозвучала радость его дракона, но сам он посмотрел на Тимару с недоумением.

– Серебряный колодец? Тот самый? – изумленно переспросил он. – Он нам приснился?

Она укоризненно покачала головой и широко улыбнулась:

– Синтара говорит, что Карсон с Седриком его нашли. Она показала мне, где он находится.

Тимара заморгала: место расположения колодца внезапно перестроило у нее в голове карту города. Разумеется! Теперь все понятно. Знание постепенно просачивалось из – скрытых воспоминаний. Тайна, которой владели древние Старшие и драконы прошлого, тот самый секрет, которым ни в коем случае нельзя было делиться с посторонними, стал явным. Наконец-то открылась главная причина существования Кельсингры и объяснение того, почему она возникла именно здесь.

Тимара нахмурилась: случившееся было слишком зна-чимым.

– Это Серебро драконов. Источник всей магии.

Сельдена разбудила чья-то ссора. Мужской голос, настойчивый и почти насмешливый, и женский – возмущенный и гневный:

– Я расскажу отцу!

– А откуда у меня, по-твоему, появился ключ? Кто, по-твоему, приказал страже мне не мешать и уходить, когда мне заблагорассудится?

– Ты на мне не женат! Ты не имеешь права ко мне прикасаться! Убирайся! Прекрати!

Сельден не сразу понял, что он проснулся, что это не сон – и он узнает голос женщины. Он с трудом сел на узком диване. Огонь в маленьком камине почти догорел: значит, сейчас глубокая ночь. Он обвел взглядом кабинет. Здесь никого нет. Значит, все-таки сон?

Нет. Мужской голос, негромкий и злой, доносился из соседней комнаты:

– Иди сюда!

Сельден приложил руку ко лбу, пытаясь остановить головокружение, и хрипло закашлялся. Голоса моментально замолкли.

– Ты его разбудил! – воскликнула Кассим с отвращением. – Мне надо проверить, как он. Ты ведь не хочешь, чтобы он умер раньше, чем у моего отца появится возможность его прикончить? – добавила она.

– Подождет, пока я не закончу, – резко ответил мужчина.

За его словами последовал стук падающей мебели – а потом приглушенный крик Кассим.

Длинная рубаха, которую Сельдену недавно дала Кассим, закрутилась вокруг его бедер и спутала ноги. Он спустил ноги с кровати и начал выпутываться из складок ткани.

– Кассим! – позвал он и опять захлебнулся кашлем.

Он встал, ощущая себя чересчур высоким, качаясь, как тростинка на ветру. У него подкосились колени. Он ухватился за спинку дивана и сделал несколько неверных шагов. Вскоре его вытянутые руки натолкнулись на прочную деревянную дверь. Он не покидал своей комнатушки с того момента, как здесь появился, и понятия не имел, куда ведет эта дверь. Сельден похлопал ладонями по массивной поверхности, нашел ручку и открыл защелку. Створка распахнулась – и он, шатаясь, переступил порог.

Кассим придавил к кровати массивный мужчина. Одной рукой он сжимал ее горло, а другой стаскивал с ее тела ночную сорочку. Она дергалась и отчаянно старалась освободиться. Голова у нее запрокинулась, косы растрепались, рот широко распахнулся, а глаза выпучились от ужаса, вызванного невозможностью дышать.

– Отпусти ее! – крикнул Сельден.

У него ком подкатил к горлу, но юноша заковылял вперед, заходясь в кашле. Нащупав цветочный горшок, он бросил его в мужчину. Горшок отскочил от его спины, упал на пол, не разбившись, и покатился по кругу. На ковер высыпалась земля. Мужчина обернулся через плечо. Его лицо, красное от похоти, побагровело от ярости.

– Убирайся! Исчезни, или я тебя убью, урод!

– Кассим! – закричал Сельден, видя, что у нее изо рта начал вываливаться язык. – Ты ее убиваешь! Отпусти ее!

– Мое право ее убить! И тебя тоже! – проорал Эллик.

Однако он выпустил Кассим и ринулся на Сельдена.

Под рукой оказалась бронзовая статуэтка. Сельден швырнул ее в канцлера, но она пролетела мимо и гулко ударилась об пол. А в следующую секунду Эллик сгреб юношу за сорочку, вздернул над полом и принялся трясти, словно тряпку. Сельден не мог справиться с Элликом. Он осыпал противника ударами, но в его кулаках не было силы. Обозлившийся ребенок – и тот дрался бы лучше. Эллик расхохотался, насмешливо и торжествующе, и отшвырнул Сельдена прочь. Тот ударился об дверь и, соскальзывая вниз, попытался за нее ухватиться. Темнота стала наступать со всех сторон, делая комнату тесной, а в следующее мгновение она вообще исчезла.

Неожиданно кто-то вцепился в его плечи и перевернул на спину. Он замахал руками, пытаясь сопротивляться, но услышал слова Кассим: