Марионетка - Николай Калифулов

— Верно говоришь, риск большой! А вдруг где-то что-то не сработает? Тогда финал один: крайним будет исполнитель, такое всегда бывает в политических разборках, руководство ничего не знало, и отдадут меня на съедение. Они это умеют делать профессионально. Палка о двух концах: не выполню приказ — плохо, выполню приказ — тоже плохо, я автоматически оказываюсь ненужным свидетелем в политической игре. Свидетеля в большой игре никто не любит, он становится всегда лишней обузой. Вот и вся дилемма! Вдвоем легче. Все-таки необходим тандем! Как же мне поступить?

— Я тебе в таких делах не советчик, поступай, как велит твоя совесть. Я противник подобного тандема.

— Совесть — это хорошо! Ладно, вижу, ты пока не готов, давай лучше выпьем и уйдем от этого разговора.

Генерал Шубин понизил голос и стал рассказывать генералу Сорокину новый политический анекдот.

То, что она услышала от Одинцова, само собой все расставило по своим местам.

«Все сразу стало ясно и понятно. Раньше я не обращала внимания на некоторые его высказывания, но теперь, когда я наконец поняла его истинную сущность, мне все стало ясно. Вот она, именно та фигура теневого бизнеса, которая крутит, как хочет, этими самовлюбленными павлинами».

Сейчас ее активность в работе не знала границ. Она полностью отдалась работе по развитию банка, как велел ей Одинцов. Она думала: «Теперь я совершенно уверена, что, если еще раз допущу оплошность, он может мне не простить. И тогда? Хотя что я говорю? У меня есть в руках еще очень важный козырной валет, уж я надеюсь, что скоро он обязательно должен стать козырным королем. Именно Соболев мне в который раз уже звонил и приглашал в ресторан, а почему бы и нет? Почему не уважить его? Ведь и он мне может когда-нибудь помочь! Это сейчас, когда все складывается успешно, я позволяю себе такое поведение и устройство карьеры Антона. А если всего этого не будет, тогда нам будет трудно. Этого я не могу допустить, да и друзья меня неправильно поймут. Не в моих это правилах, надо действовать».

Она нашла его визитку и позвонила Соболеву. Он взял трубку.

— Слушаю.

— Здравствуйте, Василий Иванович.

— О, землячка, здравствуй. Есть проблемы?

— Да как вам сказать.

— Давай вечером встретимся в ресторане на Арбате, там и поговорим.

— Не возражаю.

— Тогда до вечера.

Они встретились вечером в ресторане «Прага». Стол был накрыт на двоих со свойственной именно этому хозяину ресторана кулинарным изяществом и тонким вкусом профессионального знатока. Хозяин заведения некоторое время присутствовал, а когда гости принялись за трапезу, он тут же из вежливости удалился. Слегка выпив вина и закусив, Соболев перешел к разговору:

— Чем я обязан столь внезапным ко мне вниманием?

— Василий Иванович, мне нужна ваша помощь.

— Говорите, здесь нас никто не услышит.

— Я бы хотела сохранить нашу встречу в тайне.

— В этом я и сам заинтересован.

— Тогда перейду к делу.

— Только коротко.

— Я постараюсь. Сейчас я являюсь президентом одного крупного банка, и мне нужна финансовая поддержка по межбанковскому кредиту. Разумеется, по самой низкой ставке.

— О какой сумме идет речь?

— Один миллиард долларов, это для начала.

— Я постараюсь его решить, но при одном условии.

На салфетке он обозначил свой интерес и передал ее собеседнице. Она, мельком взглянув на сумму, отреагировала:

— Меня это устраивает.

— Тогда я вас сведу с человеком, который все решит.

— Каков его гонорар?

— Ему платить не надо. Он мой должник.

Они еще много говорили о разных вещах. Выяснилось, что у них было много общих интересов, и это подтолкнуло их к дальнейшему сотрудничеству.

— Вызывали, товарищ генерал?

— Давай без этих церемоний, Федор Федорович. Проходи, присаживайся, — произнес Шубин.

Его заместитель подполковник Ветров, не ожидавший такого благожелательного отношения, был удивлен поведением своего начальника. Генерал Шубин, славившийся крутым нравом в этом грозном учреждении, своих подчиненных не баловал, а держал в ежовых рукавицах.

— Я вас слушаю, Аркадий Никитич.

— Мне нужна информация о работе наших оперативных сотрудников в криминальной сфере.

— Вы имеете в виду секретный план «Особая папка»?

— Именно его.

— Это закрытая тема. Допуск разрешен только генерал-лейтенанту Николаеву и курирующему это дело генералу Сорокину, который непосредственно ведет оперативное дело. Мы по приказу не имеем права вторгаться в сферу их деятельности.

— Я все это знаю, Федор Федорович. Не открывай мне азбуку нашей оперативной работы. Я лично тебя прошу выяснить подробности этой работы. Просто у меня есть кое-какая информация относительно работы некоторых секретных сотрудников, и я, прежде чем идти на доклад к руководству, должен проверить. Потому что я уважаю генерала Сорокина и не хочу, чтобы у него были неприятности.

— Понимаю вас, товарищ генерал. А не лучше было бы вам обратиться к самому генералу Сорокину и выяснить все неувязки?

— Конечно же, я обращусь, но прежде необходимо выяснить все интересующие меня детали.

— Ну, хорошо, Аркадий Никитич, я попытаюсь что-либо для вас узнать.

— Вот и славно, Федор Федорович. Да, кстати, у вас по очередному званию все сроки вышли, пора бы задуматься над этим.

Подполковник Ветров не отреагировал на эту между прочим сказанную реплику.

— Разрешите заниматься делом, товарищ генерал?

— Ступай, Федор Федорович.

Подполковник Ветров, прослуживший в контрразведке два десятка лет, сразу понял, какой интерес преследует его начальник, он и подумать не смел о предательстве интересов службы.

«Ну конечно, он меня проверяет. Проверяет мою надежность, честность и порядочность в работе. Поэтому и намекнул относительно моего очередного звания. Но я — воробей стреляный, и меня на мякине не проведешь. Пожалуй, я приму свои меры предосторожности, чтобы лишний раз доказать руководству, что я достоин звания офицера контрразведки» — так думал подполковник Ветров.

Не теряя ни минуты, Ветров направился в управление собственной безопасности, где и изложил содержание беседы с генералом Шубиным, подкрепленное диктофонной записью.

Г л а в а 45

Начальник управления собственной безопасности генерал Орлов вызвал к себе сотрудника и передал ему новые материалы.

— Приобщите их к основным материалам по генералу Шубину. Ваши прогнозы подтверждаются, майор. Шубин уже наделал много ошибок и уверенно продолжает затягивать петлю на своей шее.

— Именно благодаря бдительности генерала Сорокина мы вовремя взяли Шубина в активную разработку. Хотя сигналы были и раньше, но мы их считали происками наших потенциальных противников.

— Никому нельзя верить, майор. Такая у нас с тобой работа. Каждая пусть незначительная информация должна тщательно нами проверяться. При малейшем сомнении в порядочности сотрудника контрразведки вы должны немедленно меня информировать. Докладывайте, что там еще.

— Наша наружная служба зафиксировала ряд контактов, которые Шубин провел за последние дни. Два из них вызывают повышенный интерес. Лица, с которыми он встречался, являются криминальными лидерами. Вот наиболее интересные моменты их бесед.

Майор включил диктофон. Начальник собственной безопасности внимательно слушал запись. Его худощавое лицо вытянулось, когда он услышал откровенно предательские высказывания генерала Шубина, дающие основания сомневаться в его служебной чистоплотности. Налицо были вымогательство генералом денег с криминальной верхушки и предательство интересов службы.

— Какой же он негодяй! Шубин позорит честь мундира. За эту ничтожную зеленую купюру он подставляет себя и портит жизнь своей семье, а главное, это предательство интересов службы. Предательство и мошенничество сейчас в некоторых бизнес-структурах в моде и являются орудием наживы, и некоторые недоумки это берут на вооружение. Но предательство, в принципе, это государственное преступление. Именно предательство мы должны выжигать каленым железом из наших рядов. А вот семью его и детей мне по-человечески жалко. Ведь я их знаю.

— Товарищ генерал, я полагаю, мне необходимо на основании этих материалов подготовить заключение для руководства.

— Думаю, что да. Кроме того, меня интересуют его преступные связи здесь у нас, в конторе. Подключите на полную катушку все имеющиеся у нас возможности.

Они, не сговариваясь, почти одновременно вышли из «конторы». Именно эти два генерала контрразведки, совершенно не похожие между собой, имели достаточно полномочий, которыми государство их наделило. И они каждый по-своему относились к этому. Один использовал власть в своих целях, другой — на благо народу и на пользу государству, отдавался работе честно и преданно, не жалея живота своего.