Перед прочтением — сжечь! - Николай Переяслов

От произведенного сотрясения корпус дома пошатнулся, и мне на спину рухнула тяжёлая деревянная балка, поддерживавшая до этой поры площадку второго этажа. Следом посыпались ступени деревянной лестницы, какие-то мелкие щепки и куски штукатурки, а «Cutterpillar» тем временем выходил на исходную позицию для третьего удара. Пока я выбирался из-под кучи деревянных обломков, плюющийся выхлопными газами ревущий жёлтый монстр в очередной раз успел набрать скорость и долбануть своим ножом стену дома правее того места, где пять минут назад ещё находилась дверь его единственного подъезда. Пространство вокруг меня наполнилось пылью и грохотом, упавшая сверху доска больно саданула меня по уху, но даже и в этом аду я всё же успел услышать, как за моей спиной чуть ли не с хрустальным звоном вылетела и разлетелась на мириады поющих осколков оконная рама, и понял, что это Господь посылает мне таким образом сигнал к спасению. Почти ничего толком не видя в сплошной пылевой взвеси, я отчаянно ринулся на этот звон и, задевая ногами за торчащие из досок гвозди, оттолкнулся от каких-то катающихся под ногами брёвен и выпрыгнул в чуть светлеющий передо мной прямоугольник бывшего окна. И, приземляясь на траву под ним, не столько услышал, сколько догадался, как сзади, точно стены карточного домика, начинают складываться щитовые панели двухэтажки. Сказать по правде, я даже и не подумал в те мгновения, есть ли в ней кто-нибудь из людей или нет, так как все мои мысли (а скорее, даже и не мысли, а только движения инстинкта) работали единственно на выполнение одной неотложнейшей задачи — убежать, спастись, найти убежище от обезумевшей железной твари, которая в жажде моей гибели утюжила сейчас своими тяжёлыми гусеницами остатки ещё не остывшего от людского тепла и счастья жилища…

С трудом поднявшись на ноги и шатаясь, как пьяный, я побрёл, не замечая, что из-под разодранной гвоздём штанины на правой ноге обильным ручейком растекается кровь, а в контуженном доской ухе стоит непрекращающийся звон. Я видел только то, что лежащая передо мной улица пустынна, и спешил пересечь её, пока из-за угла не появилась какая-нибудь очередная из взбунтовавшихся машин. И я действительно успел перейти на другую сторону до того, как на ней показались сразу три легковых иномарки. Я, правда, уже нырнул между стоящими в глубине двора сарями и услышал только шум их моторов, не став при этом выглядывать, есть ли в них кто-нибудь за рулём или нет, а то бы, может быть, и увидел, что это были удирающие из гибнущего города сигаретный король Артём Браздовский, производитель местной водки Альберт Лохопудренко и мой бывший сосед по лестничной площадке Арон Гуронов. Эти ребята всегда раньше других ориентировались в происходящем, вот и теперь они смекнули, что события в городе не просто выходят из-под контроля, но обещают всем полный абзац, а потому быстренько поснимали со счетов свои доллары, погрузили в машины семьи и самое необходимое из барахла, и рванули по Московскому шоссе в столицу.

На самом выезде из города им рванулся наперерез таившийся за углом, как в засаде, обшарпанный хлебный фургон, но где уж ему было угнаться за иномарками! Два шестисотых «мерседеса» и «SAAB» просвистели в каком-нибудь десятке метров от его капота и, не сбавляя скорости, вылетели на окружённое полями созревающей кукурузы шоссе. Все реальные и воображаемые опасности остались позади, впереди лежали только спасение да новые перспективы (а у каждого из них было заранее приготовлено дело на случай возможного перемещения в белокаменную), и шедший в качестве ведущего во главе этой маленькой колонны Артём Браздовский с некоторым облегчением перевёл дыхание и, протянув руку, включил радиоприемник.

«Дети мои! — раздался в салоне довольно молодой проповеднический голос. — Знайте, этой ночью явился мне во сне Господь и открыл мне глаза. Во сне я увидел тень, обходившую ряды, это был Господь, и Он обратился ко мне со словами, с которыми когда-то обращался к нашим старшим братьям. И сказал Господь: „Разве я не дал вам место для закланий, что приносите жертвы в других местах? Или забыли, кто даровал вам радость искупления?..“»

Браздовский покрутил ручку настройки вправо, влево, но повсюду — и на AM, и на FM — были только треск и шипение, и он поневоле вернулся на частоту религиозной передачи.

«…И сказал мне Господь с обидой и любовью: „Вина ваша передо Мной велика, но милость Моя ещё больше, тем более, что искупительные жертвы уже сами движутся к вам навстречу. Следите за дорогой, которая пролегает среди рядов с Моими початками, и вы увидите три блестящих жертвенных повозки, несущихся на большой скорости. Я остановлю их для вас, и их пассажиры выйдут из них с намерением осквернить Мои ряды. Не дайте им этого совершить, возьмите их и отведите на то место, которое Я указал вам для совершения закланий, и будете прощены. Плодитесь и размножайтесь, как кукурузное семя, и да пребудет милость Моя с вами вовек!“»

Радио замолчало, и Браздовский, недоумённо пожав плечами, нажал на клавишу выключения.

— Чушь какая-то, — буркнул он вполголоса, поглядывая на дорогу. — И кто только разрешает нести эту сектантскую бредятину? Крутили бы лучше музыку, верно, Даня?..

Он повернул голову к заднему сидению, где находились его жена и сынишка, но в эту минуту из-под капота начали доноситься какие-то перебои, чихание, и он встревоженно посмотрел на приборы. Показатели уровня масла и горючего были в норме, но из-под капота опять послышался какой-то стук, потом раздалось жуткое скрежетание металла, в салоне запахло чем-то горелым, и мотор неожиданно заглох. Некоторое время машина ещё продолжала нестись вперёд по инерции, но, сколько Артём Муммутович ни надавливал на акселератор, мотор не отзывался, и он вынужден был нажать на тормоз. Остановились и ехавшие следом за ним спутники. Пооткрывав для проветривания дверцы, все повыходили из машин, чтобы размяться.

— Девочки направо, мальчики налево, далеко в кукурузу не заходить, — громко, под стать руководителю экскурсионной группы на привале, объявил всем Альберт Лохопудренко и подошёл к застывшему на обочине «мерседесу» Браздовского. — Ну, что тут у тебя? Серьёзное что-нибудь?

Они подошли к мотору и подняли капот.

— Н-да, — скептически произнёс Лохопудренко. — Тут без подъёмника ничего не сделаешь. Надо вытаскивать мотор и менять корпус цилиндров…

— Да мне бы только до Москвы добраться, а там я просто новую машину возьму, и все дела, — махнул рукой Браздовский.

— Ну, это мы как-нибудь решим. К примеру, ты пересядешь ко мне, а Наина с Данькой — к Арону, у него пассажиров нет. У тебя барахла много?