Золотой берег - Нельсон Демилль

Мне не хотелось спрашивать ее, что она имела в виду под «пока не поздно».

— Сейчас я не могу уехать. Слишком много дел.

Она долго ничего не говорила, затем произнесла:

— Помни, что я тебя об этом просила.

И надо отдать ей должное, даже с учетом того, что случилось, я никогда не забуду об этой ее просьбе.

Глава 20

Июль. Самые амбициозные планы мужчины, который хочет, засучив рукава, поработать летом, частенько рушатся, а то лето и вовсе обещало быть самым гнусным с тех пор, как я попал в армию.

Как и говорил Фрэнк Беллароза, мистер Мельцер сам позвонил мне. Мы встретились по настоятельной просьбе мистера Мельцера у меня дома. Он прибыл точно в назначенное время, в шесть часов в среду. Я пригласил его в свой кабинет.

Мистер Мельцер оказался седовласым джентльменом. Он говорил очень тихо, что удивило меня еще во время нашего разговора по телефону. Оказалось, что голос его вполне соответствует его внешности. Он был одет в темно-серый костюм, довольно шикарный и со вкусом подобранный. Ботинки на его ногах были из самой настоящей натуральной кожи и стоили по меньшей мере тысячу долларов. О, мистер Мельцер, вы, кажется, неплохо устроились в жизни. Я бы хотел, чтобы мистер Новак посмотрел на своего бывшего коллегу.

Мы устроились у меня в кабинете, однако я не предложил мистеру Мельцеру ничего, кроме стула.

Из-за того что он был предателем, я ожидал, что у него будет бегающий взгляд, но он, напротив, держался совершенно спокойно и временами даже важно, давая понять, что тема нашего разговора была серьезной и в силу этого речь шла о больших деньгах.

Мистер Мельцер не вызвал у меня антипатии, как это было в случае с мистером Новаком, но он мне показался довольно скользким типом, и, как я предполагаю, приобрел он эту «скользкость» уже после того, как покинул Федеральную налоговую службу, ведь, как правило, ее сотрудники не допускают, чтобы их «смазывали» взятками. Так что ботинки из настоящей кожи ящерицы были на ногах мистера Мельцера не напрасно.

Минут через пятнадцать после начала разговора он сообщил мне:

— Моя обычная ставка по таким делам — двадцать тысяч долларов.

Это было вполне приемлемо. Я попросил бы больше, если бы занимался таким делом. Но затем он добавил:

— Кроме того, мне полагается половина из того, что вам удастся сберечь от налогообложения.

— Половина! Адвокатам по закону положено брать с клиента не больше трети от того, что им удается истребовать по гражданским делам.

— Но я не адвокат, мистер Саттер. Поэтому мои доходы не регламентируются никакими законами. Кроме того, как вы понимаете, мне приходится нести весьма солидные расходы.

— Но у вас нет даже офиса.

— У меня есть другие статьи расходов. Вам, скорее всего, неинтересно знать, какие именно.

— Нет, неинтересно. — Я посмотрел ему в глаза. — Вы гарантируете, что против меня не будет применено мер уголовного преследования?

— Никаких уголовных мер, мистер Саттер.

— Хорошо. Считайте, что я вас нанял.

— Кстати, судя по тому, что вы мне сказали, вы действительно должны отдать правительству большую часть этих денег. Возможно, даже все. Но я могу сделать так, чтобы эта сумма значительно уменьшилась. У меня ведь есть для этого стимул. Понимаете?

Действительно, нет прилежнее бывшего государственного служащего, который открыл для себя смысл слова «стимул».

Он продолжал:

— Я также постараюсь установить реальные сроки платежа, но предупреждаю, как только они согласятся на меньшую сумму, они захотят получить ее как можно быстрее.

— Ладно. Но я не хотел бы больше ни видеть, ни слышать Новака.

— Я поговорю об этом со Стивом.

«Со Стивом?!»

— Когда и в каком виде вы хотели бы получить свой гонорар? — спросил я.

— Выпишите мне чек, и если можно, сейчас.

— Сейчас как раз нельзя. Я вышлю вам чек на следующей неделе. Но хотел бы, чтобы вы принялись за работу сегодня же. — Когда мои клиенты заявляют такое, я удивленно поднимаю брови, как всякий адвокат.

Но мистер Мельцер только рукой махнул.

— Вы друг мистера Белларозы, так что можете платить, когда хотите. С этим проблем нет.

Последнюю фразу можно было понять по крайней мере двояко. Я встал, Мельцер также поднялся. Он подошел к окну.

— Вам легче будет выйти через дверь, — заметил я.

Он негромко засмеялся.

— Я любовался здешними местами, пока ехал к вам. — Мельцер поглядел в окно. — Впечатляющий вид.

— Был когда-то.

— Да, был. Невероятно, в какой роскоши жили состоятельные люди до введения подоходного налога, правда, мистер Саттер?

— Да.

— Когда я был на государственной службе, мне всегда было больно видеть, как с таким трудом заработанный капитал уплывает от владельцев в виде налогов.

— Мне тоже от этого больно, мистер Мельцер. На самом деле. Я рад, что вы это тоже осознали. — Я помолчал и добавил: — Но мы все должны платить налоги, и я вовсе не возражаю против налогов в разумных пределах.

Он отошел от окна, улыбнулся мне, но ничего не сказал.

Я направился к двери.

— Вы уверены, что вам не понадобятся мои налоговые декларации?

— Да, думаю, что не пригодятся. Я действую несколько иными методами, мистер Саттер. Меня больше интересуют те документы, которые имеются у них на вас…

— Понимаю. А как мне позвонить вам в случае необходимости?

— Я сам позвоню вам через недельку. — Мистер Мельцер также направился к двери, но замешкался и произнес: — Вы, должно быть, очень переживаете по поводу этой истории и, наверное, размышляете о людях, которые не платят налоги в разумных пределах, как вы только что выразились.

— Ну что ж, пусть живут с этим смертным грехом, мистер Мельцер. Я же лично просто хочу уладить мои дела с дядюшкой Сэмом. Я — патриот. И бывший бойскаут.

Мистер Мельцер снова улыбнулся. Вероятно, он вообразил, что я ничего не знаю об играх с налогами. Поэтому он решил меня просветить.

— Люди, которые полностью избегают всех налогов, живут действительно богато. Но уверяю вас, они рано или поздно все равно попадут за решетку. И это справедливо.

Очень похоже на то, что проповедовал мистер Манкузо. Вероятно, такая уверенность в торжестве справедливости свойственна всем правительственным чиновникам. Должно быть, они знают что-то такое, чего не знаю я.

— А я буду счастлив сидеть на процессе по их делу в составе жюри присяжных, — высказался я.

Он сделал еще шаг по направлению к двери, затем снова повернулся ко мне.

— Возможно, я воспользуюсь когда-нибудь вашими услугами. Мои дела идут неплохо, как вы понимаете, но юридического образования у меня нет.

— Вот поэтому они у вас и идут неплохо, а не идут очень хорошо.

Он захихикал.

— Вас хорошо знают в манхэттенском отделении Федеральной налоговой службы. Вам это известно?

Я подозревал об этом, но не был уверен.

— Они что, играют в дартс с моим портретом на мишени? — съязвил я.

— Когда я работал там, у нас была целая галерея в комнате для отдыха. — Он улыбнулся, но мне было не до смеха. — Там были, конечно, не фотографии, а фамилии и номера плательщиков страховых взносов. Но не людей, уклоняющихся от уплаты налогов, а адвокатов, которые сумели нас переиграть. Как видите, мои бывшие коллеги этого не прощают. Я тоже слышал о вас, хотя и не знал вас лично. — Он сделал паузу, затем сказал: — Так что, как это ни парадоксально, но вам приходится теперь обращаться ко мне за защитой. Вас это удивляет?

За иронией судьбы часто стоит разыгранная комбинация, и, похоже, он намекал именно на это. Я внимательно посмотрел на него.

— Вы думаете, в данном случае это что-то вроде вендетты с их стороны?

Он выдержал многозначительную паузу, затем ответил:

— Кто может сказать наверняка? Бюрократы иногда совершенно непредсказуемы. Однако суть в том, что даже если они хотели насолить вам, то нужен был предлог. Он и подвернулся.

Что-то он как-то неожиданно подвернулся. Ну что же, если самая достойная смерть для охотника на львов — это гибель в пасти льва, то самая достойная смерть для специалиста по налогам — это смерть в тяжелых объятиях налоговой службы.

Мистер Мельцер вернулся к исходному пункту этого разговора.

— Так я хотел бы позвонить вам и посоветоваться по некоторым делам.

Посылать его подальше сейчас было явно несвоевременно, поэтому я сказал:

— Я принимаю в свои обычные рабочие часы.

— Хорошо. А как вы посмотрите на то, чтобы поработать со мной на постоянной основе? Например, мы могли бы создать с вами фирму.

Боже мой. Мне делают больше предложений, чем проститутке с Двенадцатой авеню. Я сухо ответил:

— Вряд ли человек, которому грозит наказание за уклонение от уплаты налогов, будет вам хорошим партнером, мистер Мельцер.