Золотой берег - Нельсон Демилль

Фрэнк понял, что ему не следовало распускать руки в такой компании.

— Итальянцы всегда едят салат после основных блюд, — объяснил он. — Это способствует пищеварению. Вероятно, этот тип не знал этого.

«Теперь, кажется, будет знать, Фрэнк».

Фрэнк принялся за свой салат.

Минут пятнадцать спустя все забыли или сделали вид, что забыли о неприглядном поведении Фрэнка. Фрэнк даже попытался загладить свою вину перед Ричардом, рассказав несколько довольно неудачных анекдотов об итальянских официантах и заверив Ричарда, что тот спокойно может убирать все со стола. Ричард все же не был вполне уверен в своей безопасности и уронил тарелку.

Мы заказали кофе и десерт, а Фрэнк добавил к заказу четыре бокала марсалы, объяснив Ричарду, что итальянцы часто пьют марсалу перед или вместе с десертом, а иногда и с сыром. Ричард, которому все это было до лампочки, прикинулся восхищенным.

Ужин закончился мирно, без кровопролития и прочих инцидентов, если не считать того, что Фрэнк все порывался заплатить за него даже после того, как я ему объяснил, что деньги в клубе не в ходу. Наконец, огорченный тем, что ему не удалось в очередной раз оставить меня в должниках, он сунул несколько купюр в боковой карман пиджака Ричарда.

Настоящих пьяниц трудно оттащить от стола, поэтому, поужинав, мы отправились в комнату, где подавали ликеры. Официантка, зевая, начала объяснять нам, что время позднее, однако в этот момент она увидела Фрэнка Белларозу, который, как я заметил, уже положил на нее глаз во время ужина. Она улыбнулась и спросила:

— Что желаете?

Фрэнк взял на себя труд заказать напитки для всех.

— Самбукка, и не забудьте положить по три зернышка кофе в каждый бокал на счастье. Понятно?

— Да, сэр. — Она побежала исполнять заказ.

Фрэнк предложил мне сигару, я взял ее. Мы закурили. Бокалы прибыли в сопровождении вазочки с зернами, так что мы сами могли сотворить собственное счастье.

— Надо мне отвести вас в одно место на Мотт-стрит, — промолвил Фрэнк. — Это в Маленькой Италии, знаете? Называется «У Джулио». Там я покажу вам, что такое настоящая итальянская кухня.

— А пуленепробиваемые жилеты обязательно надевать? — спросил я.

Никогда не знаешь, покажется ли твоя шутка смешной, если имеешь дело с такими людьми, как Беллароза. Сюзанна захихикала. Анна сдвинула брови. Но Фрэнк расхохотался.

— Нет. Их дают прямо там, на месте, вместе с салфетками.

Мы допили наши бокалы, и я встал, нетвердо держась на ногах.

— Кажется, клуб уже закрывают.

— Тогда поедем ко мне. — Фрэнк тоже встал.

Сюзанна мгновенно согласилась, а я отказался. Обычно в подобных случаях мы реагируем одинаково, и нам достаточно взгляда, чтобы принять решение. Но этим вечером мы явно не понимали друг друга.

— У меня завтра тяжелый день, — объяснил я Сюзанне. — А ты поезжай, если хочешь.

— Пожалуй, я поеду домой.

Фрэнк, казалось, не был ни огорчен, ни обрадован, а Анна как-то странно взглянула на меня, словно она и я чувствовали симпатию друг к другу, а эти двое только мешали нам.

Сюзанна и Анна прибыли в клуб на «кадиллаке» Фрэнка с его шофером-телохранителем за рулем. Мы с Сюзанной с готовностью приняли приглашение Фрэнка подвезти нас до дома, так как оба еле волочили ноги.

Мы вышли в ночь, полную ароматов. Шофер Фрэнка подъехал в ту же секунду, как будто мы были грабителями, только что обчистившими магазин.

Мы все расположились на заднем сиденье, чего, конечно, не стали бы делать люди, плохо знающие друг друга. Не понятно, каким образом получилось так, что мы сели в следующем порядке: Сюзанна, Фрэнк, Анна и я. Машина тронулась, а мы все продолжали шутить и смеяться. Из-за необъятных размеров бедер Анны сидеть в машине было довольно тесно, так что вполне понятно, что Сюзанна оказалась почти на коленях у Белларозы… Анна, со своей стороны, была крайне смущена и едва ли не паниковала по той причине, что ее правое бедро и грудь были в непосредственной близости от моего левого бедра и руки соответственно. То, что происходило слева, ее не особенно интересовало. Удивительно.

Так мы смеялись и шутили, и все выглядело достаточно глупо. Солидные люди, перебравшие лишку, забавлялись, а поутру им будет неловко даже вспоминать о том, что было вечером накануне.

Шофер, которого Фрэнк называл Ленни, все время поглядывал на нас в зеркальце, а один раз даже оглянулся и с любопытством посмотрел на меня. Ленни ухмылялся, и я был бы не прочь врезать ему по его идиотской морде или попросить Фрэнка пристрелить нахала.

Выяснилось, что Ленни отлично знает дорогу, он с уверенностью повел машину мимо ворот Стенхоп Холла к нашему дому. Интересно. Ленни помог Сюзанне сойти с колен своего шефа. Я обошелся без помощи, если не считать за таковую неловкое движение Анны, которая своими бедрами едва не сбросила меня на землю.

Сюзанна и я помахали на прощание в затемненные стекла «кадиллака», вошли в дом и поднялись в спальню. Мы разделись и упали в постель. Мы с Сюзанной круглый год спим голыми, это означает для нас, что медовый месяц еще не закончился и мы еще не состарились. Правда, испанка из прачечной жалуется: «В белье из Стенхоп Холла нет ни ночных рубашек, ни пижам, но, Боже, какие простыни!»

Сюзанна повернулась ко мне и ощупала меня, найдя мое мужское достоинство в самом жалком состоянии.

— Боюсь, я сегодня слишком много выпил, — пояснил я.

Сюзанна такие отговорки всерьез не принимает, они звучат для нее как вызов. А если она за что-нибудь возьмется, то разбудит и мертвого.

— Представь себе, — скомандовала она, — что я — Анна Беллароза, что вы с Фрэнком на одну ночь обменялись женами.

— О'кей. — Между Сюзанной и Анной, согласитесь, есть немало внешних различий, так что надо было пустить в ход все мое воображение. Сюзанна выключила ночник, чтобы мне было легче фантазировать.

— А я сейчас с Фрэнком, — сообщила мне она, — на заднем сиденье его машины. Мы стаскиваем с себя одежды, а шофер возит нас по окрестностям поселка.

Мне эта картина не очень понравилась, но что-то во мне осталось к ней неравнодушным. Это «что-то» напряглось в руке Сюзанны, и она захихикала.

— Вот видишь, — воскликнула она, — все получается. — Она добавила: — Ну а теперь ты будешь трахать Анну Белларозу. Она до этого не спала ни с одним мужчиной, за исключением собственного мужа, она смущается, она боится, но очень возбуждена. И ты понимаешь, что ей понравится, как ты ее трахаешь, а тебе интересно, когда и как ты вернешь ее мужу, и когда он вернет тебе меня, и что мы тогда скажем друг другу.

Господи, какое же развитое воображение у моей жены! Она знает, как меня завести. Это меня немного смущает. Теперь, когда она об этом сказала, я вспомнил, что по дороге, в машине, мне тоже приходила в голову мимолетная мысль об обмене женами.

Значит, я лежал теперь на спине, а Сюзанна сжимала в своей руке мой пенис, который восстал как межконтинентальная ракета из своей шахты. Я услышал ее слова:

— О Боже, Джон, он у тебя больше, чем у Фрэнка.

— Что?

Она продолжала говорить с бруклинским акцентом:

— Я не могу, чтобы это вошло в меня. Пожалуйста, не засовывай в меня это. Мой муж убьет меня, если узнает. Он убьет и тебя.

— Он сейчас трахает Сюзанну, — заметил я. — Твой муж трахает сейчас мою жену.

— Я изменяю моему мужу, Боже, прости меня, — стонала она.

— Мы просто занимаемся любовью, — успокоил ее я, затем перевернулся и забросил ее ноги себе на плечи.

— Что ты делаешь? — кричала она. — Что ты собираешься делать?

Я вошел в нее, и она издала возглас изумления. Пока я любил ее, она стонала, всхлипывала, затем успокоилась и начала получать удовольствие. Она глубоко дышала, и между вдохами я уловил несколько слов на итальянском, которые я не понял, но которые звучали очень хрипло и сексуально.

Ну что, скажете, что мы психи? Нет, мы знаем, где надо остановиться, вот что важно. Но у меня было чувство, что в этот раз мы вышли за пределы дозволенного. Фантазии — это хорошо, но впускать в свою спальню таких людей, как супруги Беллароза, — это по-настоящему опасно. Что с нами происходит?

После этого мы лежали, необычно далекие друг от друга, и Сюзанна сказала:

— Я думаю, нам стоит уехать отсюда на весь твой отпуск.

— Вместе?

Она помолчала, потом ответила:

— Конечно. Нам надо уехать отсюда, Джон. Теперь. Пока не поздно.

Мне не хотелось спрашивать ее, что она имела в виду под «пока не поздно».

— Сейчас я не могу уехать. Слишком много дел.

Она долго ничего не говорила, затем произнесла:

— Помни, что я тебя об этом просила.

И надо отдать ей должное, даже с учетом того, что случилось, я никогда не забуду об этой ее просьбе.

Глава 20