Лед и вода, вода и лед - Майгулль Аксельссон

Зубы, подумал он тут же. Я выбил ублюдку зубы. И это прекрасно, это так прекрасно, что наконец…

Музыка смолкла. Бьёрн наклонился над Роббаном и ударил снова. Один раз. Два раза. Три.

~~~

Хаос.

Его толкали туда-сюда, кто-то схватил его за руки, пытаясь заломить их за спину. Томми с ревом тянулся, норовя ухватить за одежду, какая-то девчонка протискивалась к нему сквозь толпу, нечленораздельно вопя, другая истерически выкрикивала его имя — Бьёрн! Бьёрн! Бьёрн! Какой-то мужчина ударил его ногой под зад, так что Бьёрн полетел вперед, но так и не упал на пол, потому что ткнулся лицом в красную юбку, очень короткую, и успел уловить запах женской промежности, прежде чем вдруг ощутил, как ослабла хватка на запястьях, и услышал мужской крик сзади — Кусаешься, паршивка! — и как секундой позже кто-то крикнул, что «скорая» уже едет, но он не обращал внимания, не медлил ни минуты, он лишь протискивался сквозь толпу и при этом с удивлением наблюдал, что сцена заполнилась народом, видел, как какие-то девчонки все дальше отпихивают Томми, как разинул рот Никлас, как хохочет Буссе, как вдруг между девчонками появился проход. Одна из них вполне внятно махнула рукой — Сюда! — и он не стал раздумывать, следовать ли за ней, а опрометью ринулся вперед, позволив ей схватить себя за руку и потащить за кулисы, он бежал за ней следом по темному коридору и продолжал держать ее руку, когда она открыла дверь и выругалась. Там, за дверью, стояла компания подростков, мальчишки и девчонки, с разинутыми от удивления ртами, но они ничего не делали, только глазели, когда девчонка вдруг повернулась спиной, заперла дверь и, сжав ключ в руке, крикнула:

— А ну, бля, расступились!

И они расступились, образовав еще один коридор, по которому он помчался, а через секунду девчонка нагнала его и опять схватила за руку, потащила через прогалину в лес, ломанулась в самые заросли, снова ругнулась и сменила направление, нашла тоненькую тропинку, такую тонкую, что он сам ни за что бы ее не заметил, и потянула за собой, в сторону высокой ограды из металлической сетки. Сетка выглядела целой, но девчонка взялась за нее привычной рукой и открыла дырку, которая расширялась и растягивалась, и секундой позже, когда он услышал сирену — полиции или неотложки, — он уже находился за пределами Народного парка Несшё и стоял среди тихой улочки, застроенной виллами.

— Сюда, — снова сказала девчонка и пошла вперед.

Бьёрн взглянул на свои ноги. Они не двигались с места.

— Пошли.

Девчонка уперла руки в боки. Вид у нее был очень решительный. Не сказать, чтобы красотка. Бледная, пепельные волосы. Прыщи на подбородке. Белые брюки и голубая куртка. Жвачка во рту. Он сделал шаг вперед.

— Вот и хорошо, — сказала девчонка. — Пошли.

Бьёрн сделал вдох, пытаясь вновь овладеть голосом:

— Куда теперь?

Она пожала плечами:

— В одно место.

Они шли целую вечность, молча и рядом. Вокруг были виллы. Горели фонари. Дождь усилился. Девчонка глянула на небо, словно взглядом приказывая тучам рассеяться, но это, конечно, не помогло. Так что она только подняла плечи и нахохлилась. И зашагала дальше. Пройдя, судя по ощущению, мили две, она свернула на покрытую гравием дорогу. Вилл тут не было, но фонари струили мягкий свет. Справа лес. Слева лес. Бьёрн остановился, переводя дыхание, порылся в карманах в поисках сигарет, нашел полпачки, вытащил и закурил. Пальцы не слушались. Он замерз и поднял ворот пиджака. Тонкого. Слишком тонкого. Девчонка стояла перед ним, сунув руки в карманы и криво улыбаясь:

— А угостить?

Он не ответил, только затянулся и подал ей пачку. Она покачала головой:

— Я не курю.

— Нет? А зачем тогда тебя угощать?

— Из вежливости.

— Как тебя зовут?

— Бритт-Мари.

— А меня зовут Бьёрн. Или звали.

Она фыркнула:

— Это шутка такая?

Он покачал головой, не в силах больше ничего сказать. Она посмотрела на него, оглядела снизу вверх, потом сверху вниз. В ответ он взглянул на нее. Волосы девушки успели намокнуть, капля воды упала с челки и потекла по носу. Она сердито вытерла ее.

— Почему ты его ударил?

Бьёрн покачал головой, сам толком не понимая, что хотел этим сказать. Его волосы тоже были мокрые, он чувствовал брызги от них на щеке. И не мог ничего сказать, не мог объяснить, только чуть пожал плечами. Не помнил, лишь смутно припоминал, что был когда-то Бьёрном Хальгреном. Меньше чем полчаса тому назад. Больше чем жизнь тому назад. Но это все было неправильно. Все, что происходило вокруг того Бьёрна Хальгрена, было неправильно, но он и этого не мог сказать. Ни того, что теперь все стало правильно — наконец-то.

Бритт-Мари снова поглядела на него, потом отвернулась и пошла дальше. Он медленно оторвал от земли свою правую ногу и поставил ее впереди левой. Пошел. Это наполнило его изумлением — что он идет. Идет по какому-то лесному проселку возле Несшё вместе с девушкой по имени Бритт-Мари.

— Куда мы идем? — спросил он наконец.

Она ответила не оборачиваясь:

— Тут есть сарай. Ты сможешь там переночевать.

Пробираться через лес пришлось ощупью, скользя тонкими подошвами на мокрых камнях, спотыкаться о корни и сучья, но Бритт-Мари уверенно шагала впереди и, видимо, твердо знала, куда ставить ногу в следующий момент. Внезапно она остановилась, замерла и прислушалась, прежде чем сделать следующий шаг. Отступила вбок и указала рукой, словно представляя ему кого-то:

— Вот.

Только спустя мгновение он разглядел то, что она хотела ему показать. Сумерки сгущались, становясь темнотой. Но оно стояло там, маленькое строение посреди леса. Старый сарай. Бьёрн попытался выпрямиться, изображая невозмутимость, но безуспешно. Он слишком замерз и смог только кивнуть, все так же съежившись:

— Ага.

Ему уже не было видно лица Бритт-Мари, но он различал ее очертания, и когда она повернулась вперед, поспешил следом. Не хотел ее потерять. Теперь, когда великая тьма вдруг обступила его.

— Четырнадцатилетки сюда обжиматься приходят, — объяснила Бритт-Мари, она с чем-то возилась. — Но ты не бойся. В это время их не бывает.

Дверь открылась, что-то звякнуло. Тьма, встретившая их внутри, была еще гуще. Бритт-Мари повернулась к нему.

— Спички, — сказала она.

И исчезла, а он стоял неподвижно, ища ее глазами, но не мог разглядеть, пока она не подняла перед собой горящую спичку. Потом наклонилась и зажгла стеариновый огарок в грязном латунном подсвечнике на полу. Пол был земляной. Бьёрн шагнул вперед и огляделся в трепещущем желтом свете. Полосатый матрас в углу. Куча трухлявого сена в другом. Он сел на камень и услышал собственный глубокий вздох.

Бритт-Мари уже стояла перед ним, широко расставив ноги.

— Так, — сказала она, — а ты поцеловать меня не собираешься?

Она хотела только этого. Чтобы ее поцеловал тот, кто был когда-то Бьёрном Хальгреном. Она вытянулась на матрасе в углу и лежала неподвижно, с закрытыми глазами, пока он не лег рядом, и только едва приоткрыла губы навстречу его ищущему языку, — когда же Бьёрн из чувства долга взял ее за грудь, она отодвинулась и убрала его руку, потом снова тесно прижалась к нему, позволяя себя целовать снова и снова. Наконец повернулась на спину и уставилась в потолок. Тихонько вздохнула:

— Никто ведь не поверит. Эх, жалко, фотика нет.

Она поднялась, опершись на локти, и посмотрела сперва на часы, потом на него:

— Завтра я приду с фотоаппаратом.

Потом она встала и поправила куртку. Пошла к двери. Обернулась и подняла на прощанье руку. Открыла дверь и выскользнула наружу. Закрыла ее и ушла. И он остался один.

Свечное пламя заколебалось, черные тени заметались по стенам, а потом свечка погасла. Бьёрн несколько минут лежал неподвижно, глядя во мрак, чувствуя, как каждая мышца тела медленно напрягается. Дождь стучал по крыше. Снаружи вздыхал ветер. Где-то далеко залаяла собака.

Собака?

Неужели полиция ищет его с собаками? Он сел и вслушался. Нет. Да. Лай. Откуда-то издалека в самом деле доносился собачий лай.

Роббан умер? Мгновенно промелькнула картинка, окровавленное лицо Роббана, и Бьёрн тотчас зажмурился, закрылся в своей собственной тьме. Не может такого быть. Но…

Вся эта кровь, произнес голос у него в сознании.

Бьёрн не ответил. Только открыл глаза и посмотрел в другую тьму. Внешнюю.

Убийца, сказал голос.

Бьёрн, пытаясь нашарить спички, провел кончиками пальцев по сухой земле, скользнул ладонью по камню. Холодному камню.

Ошибка и убийца, вот ты кто.

Наконец-то. Он дотянулся до коробка и, немного повозившись, зажег наконец спичку. Свечка уже растаяла, и весь фитиль выгорел. Бьёрн услышал собственный глубокий вздох. Спичка погасла. Он несколько раз моргнул, но это не помогло. Тьма вокруг него сгустилась еще больше.