Пророк Зоны - Владислав Выставной

   И наконец случилось самое неприятное. Стемнело окончательно, и оба берега скрылись из вида. Как назло, небо затянуло облаками. А может, кто его знает, над Зоной просто выключили звезды.

   Кот вертел головой с фонариком, пытаясь увидеть хоть что-то. Но в нескольких десятках метров скудный свет выхватывал одну лишь воду.

   – Что делать будем? – перестав грести, поинтересовался Шевцов.

   – Не знаю, – растерянно отозвался сталкер. – Снесет течением к Морю – беда будет.

   – А это правда, что про Море говорят? – поинтересовался Шевцов. – Мол, оно из человека душу вытягивает и все такое?

   – Вынесет туда – поймешь, – мрачно сказал Кот, окуная в воду доску. Доска норовила провернуться, выкручивая пальцы, и проткнуть кожу занозами. – Давай греби лучше!

   – Так куда грести? – возразил Шевцов. – Надо как-то определиться с направлением.

   – Черт… – Кот потерянно попустил весло. – Я не могу понять даже, куда направлено течение, – у нас же с ним одна скорость!

   – Смотрите! – сказал вдруг Аким.

   У него на ладони снова был ключ – тот самый, с наивным брелком на цепочке. Он тихонько вздрагивал, стремясь сохранить единственное верное для него направление.

   – Это дорога к дому, – сказал Аким.

   На этот раз Кот не стал спорить. В Зоне имеет смысл только один аргумент – тот, что помогает выжить.

   – Нормально. А мы гребем в противоположную сторону, – заметил Шевцов, развернулся, переложил весло, кивнул остальным: – А ну вместе, навались!

   Несколько минут гребли, вкладывая в продвижение последние силы. Ни конца, ни края водной глади не было видно. Время от времени сверялись с указанием ключа-компаса. Аким свято верил в свое предположение. Он знал, что каждое усилие приближает его к покинутому дому детства. Кот не мог сказать того же про себя и с трудом отгонял навязчивое опасение, что они попали в очередной лабиринт – на этот раз водный.

   – Что это? – указывая в темноту, спросил вдруг Аким.

   Сталкер перестал грести, выпрямился, пристально вглядываясь в указанном направлении. Ничего не увидел и спросил, щурясь:

   – Где?

   – Да выключи ты фонарь, – сказал Шевцов. – Все равно от него никакого толку.

   Когда погас свет фонаря и глаза привыкли к темноте, стал виден далекий синеватый огонек. Да не такой уж и далекий – метров сто, не больше. Вскоре огонек распался на два или три таких же – видимо, сказывалось относительное движение плота.

   – Что это может быть? – проговорил Шевцов. – Блуждающие огни какие-нибудь? Над водой вроде такие встречаются.

   – Да кто его знает… Погодите… – Сталкера вдруг осенило. – Это же «Летучий голландец»!

   – Не понял… – сказал Шевцов. – Ловушка какая-то?

   – Да нет же! Старый буксир – он как раз у того берега притоплен. Вечно на нем что-то светится.

   – Я помню, – сказал Аким. – Мы же мимо него в прошлый раз проходили.

   – Тогда чего мы ждем? – оживился Шевцов. – Давай налегли на весла!

   Усилия обрели направленность. Медленно, но верно плот продвигался вперед. Приходилось бороться с течением, но теперь стало заметно, что оно несло как раз в сторону огней.

   Огни приближались. Вскоре из мрака проступил силуэт буксира. Отсюда, с воды, его ржавый остов выглядел еще более мрачно, действительно напоминая какой-то корабль-призрак. Бледные огни на мачте и корме больше напоминали свечение болотных гнилушек, за мутными стеклами иллюминаторов дрожали зеленоватые отблески – видимо, в трюме была отнюдь не вода. «Ведьмин студень» – вот что там плескалось. Если какой идиот полезет сюда, надеясь на хороший навар, на его жизнь не стоит делать ставку. И теперь их плот медленно сносило прямо на этот чертов «Голландец».

   – Гребите! – сухо сказал Кот, косясь на приближающийся в темноте борт. – Нельзя к нему приближаться.

   – Так гребем, – глухо отозвался Шевцов. – Такое ощущение, что он просто притягивает нас.

   Со стороны буксира раздался скрежет – будто открывали дверь на плохо смазанных петлях.

   – Смотрите, вон он! – произнес Аким, указывая во тьму.

   Но его спутники уже видели. На палубе, держась двумя руками за железные прутья фальшборта, стояла на коленях какая-то скособоченная фигура. Кто его знает – почему на коленях. Сталкер сразу подумал о «студне», который превращает кости в гнилые тряпки. Страшнее было то, что этот тип неподвижно следил за ними, медленно поворачивая голову с остатками волос. А плот подплывал все ближе, словно затягиваемый в невидимую воронку. И Кот вдруг вспомнил о свойстве «студня» просачиваться через любые преграды.

   – А ну уперлись в борт! – прорычал он, выставляя перед собой корявое «весло». – Нельзя, чтобы плот на него налетел! Сдохнем!

   Все трое молча наблюдали, как надвигается ржавый борт. Затем разом уперлись корявыми досками в гнилое железо, отталкиваясь от наползающей гибели. Над головой разочарованно завыл мертвяк. Отталкиваясь от борта, маленькая команда перемещала плот в сторону погруженного в воду носа. Доска сталкера чиркнула в последний раз по борту – и поймала пустоту.

   Кот сам не понял, как оказался в воде. Вынырнул, отплевываясь от мутной жижи, думая только о том, чтобы не наткнуться на смертоносное железо буксира. В этот момент он практически полностью потерял ориентацию, не видя ни плота, ни берега. В панике казалось, что сейчас что-то злобное схватит за ногу и утащит в мрачную илистую глубину. Страха как такового не было – оставалось одно лишь ошеломление от встречи с ледяной водой да черная муть перед глазами.

   – Держись! – крикнул Аким.

   В затылок болезненно ткнулось тупое и твердое.

   – Э, осторожнее! – слегка обалдев, прогудел сталкер. Нашарил в темноте шершавое мокрое дерево, подтянулся и торопливо взобрался на плот. Утлое деревянное «корыто» ощутимо шатнуло, накрыв небольшой волной.

   – Жив? – поинтересовался Шевцов.

   – Да, как будто, – ответил Кот, подымаясь на зыбкой деревянной поверхности. С мокрой одежды потоками стекала вода, начинало слегка трясти от холода.

   – Выжми шмотки! – посоветовал Шевцов. – Закоченеешь.

   – Дайте весло! – не слушая, потребовал Кот.

   Аким протянул ему свою доску. Кот схватил неказистое орудие и принялся энергично грести. Так было больше шансов согреться. А заодно забыть о неприятном приключении. Только через минуту он замер, вспомнив.

   – Дневник… – пробормотал он. Похлопал по карманам куртки, залез за пазуху, провел по карманам штанов.

   Дневника не было.

   В эту минуту он даже не смог испытать сожаление – слишком уж выжат он был, истратив остатки эмоций. А потому просто снова взял в руки доску и возобновил однообразные механические движения.

   – Черт, что такое… – глухо проговорил Шевцов. – У кого фонарь – посветите!

   Аким щелкнул кнопкой фонарика. Шевцов недоуменно разглядывал свою левую ладонь. Мизинец на ней неправдоподобно склонился в сторону и при движении болтался, будто тряпичный.

   – Ты что, коснулся борта? – побледнев, спросил Кот.

   – Задел слегка, когда тебя вытаскивал, – проговорил Шевцов. – Совсем пальца не чувствую. Что это, а?

   – Хреново это, – быстро осмотрев руку, сказал сталкер. Поднял глаза на спутника. – «Ведьмин студень» так действует. Вроде только палец поражен… Но через час вся рука такая станет. Если не остановить распространение – то… – Он запнулся.

   – Что делать? – быстро спросил Шевцов. – Я мизинца уже не чувствую.

   – К Потрошителю надо, – хмуро сказал Кот. – Если часов за шесть успеем – шансы есть.

   – Но руку отнять придется? – резко спросил Шевцов.

   Кот молча кивнул.

   – К черту Потрошителя, – отрывисто сказал Шевцов. Упал на колени, отчего вода перехлестнула через низкий край плота.

   Он вытащил нож – тот самый, которым прикончил Акима в почти реальном кошмаре сталкера. Только теперь эта сталь была вполне осязаема. Примерился – приложил лезвие к основанию мизинца, чуть пониже сустава. Резко глянул на сталкера.

   – Давай – прикладом! Только резче!

   Кот все понял. И не стал тянуть. Просто поднял пулемет, перекинул в руках, примерился и, коротко размахнувшись, двинул по перекрывшему палец клинку.

   Аким вскрикнул. Шевцов, скрючившись, зарычал от боли. Из ладони обильно струилась кровь, и это был хороший знак: из пораженной плоти кровь не течет. Стволом отправив за борт отрубленный палец, Кот бросил пулемет и быстро достал из рюкзака аптечку. Обработал рану и плотно замотал бинтом. Лицо Шевцова покрывали капли холодного пота, но он держался и помогал бинтовать покалеченную ладонь.

   – Порядок, – хрипло проговорил он. – Кровь остановили – и ладно. Дай сюда «весло». Грести надо…