Невинная обольстительница - Сара Беннет

Он обнял ее за талию, после чего положил ладони ей на ягодицы.

– В тебе все прекрасно, – прошептал он, прижимаясь к ней всем телом. Вивианна почувствовала, что он снова хочет ее, и одна мысль об этом заставила кровь быстрее мчаться по жилам. Все ее сомнения моментально куда-то исчезли. – Ты восхитительна, – прошептал он и поцеловал ее в плечо, в том месте, где оно переходило в шею.

Голова ее пошла кругом. Она даже не заметила, как в следующее мгновение Оливер подхватил ее на руки и понес к кровати. Она лежала перед ним полностью обнаженная.

Однако вместо того, чтобы лечь рядом с ней, он продолжал стоять, пристально глядя на нее, чем распалял ее еще больше. Этот взгляд должен был ее испугать, но этого не произошло. Было в нем столько искреннего восхищения ее телом, столько страсти, что Вивианна и впрямь ощутила себя соблазнительницей. Оливер сделал из нее ту, кем ей хотелось быть, и она, пока он смотрел на нее и, казалось, не мог насмотреться, томно потянулась и выгнулась дугой, словно приглашая его к ласкам.

– О да! – негромко воскликнул он. – Тебе идет, когда ты так делаешь. Ты настоящая богиня любви, вот кто ты такая.

Его глаза пылали страстью, которую было невозможно скрыть. Он тоже принялся раздеваться. Сначала он стянул с себя сюртук, затем белую рубашку и бросил и то и другое на пол. После чего, расстегнув пуговицы, стащил панталоны и встал перед ней.

У Вивианны невольно округлились глаза. Ей еще ни разу не доводилось видеть голых мужчин. Вид его обнаженного тела стал для нее настоящим потрясением. Оливер был высок и широкоплеч. Грудь была мускулистой и поросла темными волосами. Животу него был более плоским, чем ее собственный, бедра уже, ноги сильные и мускулистые, и между ними вздымалась та часть его тела, которую она совсем недавно гладила и ласкала в темноте кареты.

Вивианна вздрогнула. Неожиданно воздух в комнате показался ей еще более жарким, чем прежде. Оливер подошел к ней, встал возле края постели и, взяв за колени, подтянул к себе. Вивианна было попробовала сопротивляться, но он вперил взгляд в ее самое интимное место – жадный, похотливый, почти животный, от которого ей стало совсем не по себе. После чего он нагнулся и приник к ней не менее жадным поцелуем.

У Вивианны перехватило дыхание. Ей хотелось отвернуться, но было в этом зрелище, в том, как он входил в ее тело, нечто настолько притягательное, что было невозможно противостоять соблазну и не смотреть на него. Мускулы на его руках напряглись, да нет, он весь напрягся, входя в нее – такую теплую, такую податливую, готовую принять его. С каждым разом он погружался в нее все глубже и глубже, двигаясь все быстрее и быстрее. Кстати, он тоже не отрывал от нее глаз, словно хотел понять, каким чудесным образом соединились их тела. Вивианна была готова поклясться, что зрелище это возбуждало его ничуть не меньше, чем ее саму.

Вновь и вновь в ней нарастали волны страсти.

И отзывались сладкой болью во всем ее теле. Вивианна все сильнее и сильнее прижималась к Оливеру, постанывая от удовольствия всякий раз, когда он погружался в нее. Она запустила пальцы в его темные волосы, с жадностью вкушая нектар любви с его губ, и совсем забыла про окружающий мир. Время для нее словно остановилось. Медленно – ведь ей было некуда торопиться – она двигалась с Оливером в одном ритме, ощущая, как он погружается в нее, как ее тело принимает его до самых глубин. Оливер сжал ее бедра, словно призывая ее повторять его движения, и вскоре их тела действительно составляли одно целое и единственными звуками, которые нарушали тишину комнаты, были потрескивание камина, всхлипы, стоны и крики экстаза.

Никто еще за всю ее жизнь не дарил ей столько заботы и ласки. Вивианна ощущала себя на седьмом небе от счастья. Нет, это, наверное, все-таки был сон, а не явь. Разве могут случаться в жизни такие чудесные вещи? Подумать только, разве бывает что-то более восхитительное? Ведь если допустить, что бывает, то от этого ей станет только грустно. А Вивианна не хотела грустить и отлично это понимала.

Все получилось как надо – она соблазнила распутника, и он оказался даже куда более хорош, чем это можно было себе представить. Но вскоре им придется расстаться. Несмотря ни на что. Навсегда.

– Вивианна! – разбудил ее голос Оливера. – Нам пора.

Он помог ей встать и одеться.

Когда они дошли до кареты и залезли внутрь, Вивианна забилась в угол. Оливер сел рядом и заключил ее в объятия. Она слабо запротестовала, и он рассмеялся:

– Я не буду трогать тебя, если не хочешь. Я должен сказать тебе что-то очень важное. Ты меня слушаешь?

– Да, я слушаю, – устало ответила она.

– Отлично. Я хочу, чтобы ты держалась подальше от лорда Лоусона. Он очень опасный человек. Понимаешь? Сейчас я скажу тебе нечто такое, что ты никому не должна говорить, особенно лорду Лоусону.

– Что же именно?

– Лоусон убил моего брата.

Усталость помешала Вивианне понять то, что ей сказал Оливер, но она изо всех сил постаралась вникнуть в смысл того, о чем он ей только что сообщил.

– То есть ты имеешь в виду – это был несчастный случай?

– Нет, я хочу сказать, что он намеренно убил моего брата. Энтони нашел одну вещь, которую очень хотел заполучить Лоусон. Это нечто такое, что могло погубить его политическую карьеру. И за это он его убил.

Оливер был абсолютно серьезен.

– Ты это имел в виду, когда говорил, что отомстишь за смерть своего брата? Ты имел в виду лорда Лоусона?

– Да. И я уничтожу его, Вивианна. Я добьюсь того, чтобы его осудили, и потребую, чтобы его повесили.

В его голосе слышался стальной холод и нескрываемая угроза. Вивианна не сомневалась, что он говорит серьезно. Это был Оливер, которого она раньше не знала, и это повергло ее в трепет. Куда делся тот прожигатель жизни с ленивой улыбкой и насмешливым взглядом?

– В день своей смерти, – продолжал тем временем Оливер, – Энтони приехал ко мне за советом. В его распоряжение поступили некие письма, имеющие отношение к его другу лорду Лоусону. Энтони попал в неприятную и достаточно щекотливую ситуацию. Однако он отказался отдать их Лоусону. Но там была Селия. И Энтони ушел, направился в Кендлвуд. Лоусон поехал вслед за Энтони. Я точно не знаю, что именно там произошло, но подозреваю, он потребовал, чтобы Энтони отдал ему письма, а брат снова отказался. Возможно, он решил предать их огласке. Так или иначе, Лоусон застрелил его и представил все как самоубийство. Потом он принялся искать письма, однако не смог их найти. Он продолжал поиски еще в течение нескольких недель и даже месяцев, но все равно не нашел их.