Аккадская формула - Таисий Черный

силой, жизнью, если хотите. Как Всевышний вдыхает жизнь во вновь нарождающееся существо.

– Да, теперь мне стало немного яснее, – ответила Сандра задумчиво, – вот только как заставить себя поверить, если не очень верится?

– Это как раз и есть – самое трудное, но со временем и это получается,– заверил ее Альфред.

– А ведь верно! Сам Иисус говорил как раз об этом!– Феррано поднял глаза вверх и стал цитировать по памяти: «если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас…»44

– Именно! – подтвердил Альфред, и оглянулся, ибо в прихожей послышался шум и топот нескольких пар ног.

Глава 24

Когда носилки с Клавдией поставили на пол, Маркус отвел двух санитаров в задние комнаты и велел там ждать последующих распоряжений. Затем вернувшись, он подошел к Альфреду и чуть приподнял брови, мол, все ли в порядке? Альфред кивком головы в сторону, предложил поговорить наедине. Они вышли в прихожую и Альфред быстро пересказал все, что происходило в доме, пока Маркус отсутствовал.

– Да вы что! – Изумился тот. – Вон, значит как… Ну, этого я им не прощу… Спасибо вам за вашу помощь, будем надеяться, что с Иосифом все будет в порядке.

– Да, я тоже надеюсь,– кивнул Альфред, – но теперь – за дело? До начала часа Юпитера остается… – он достал часы и, щелкнув крышкой, поглядел на циферблат, – двадцать восемь минут.

– Да, за дело! – согласился Маркус и направился в гостиную.

– Итак, – начал он, обращаясь ко всем присутствующим, – ступайте и приготовьтесь. На вас не должно быть ничего, включая колец, серег, цепочек и тому подобного. Покрывала я оставил в ваших спальнях. Пока вы будете готовиться, я нарисую круг. Альфред, друг мой, помогите господину Феррано сделать все правильно, а затем, когда вернетесь, если вас не затруднит – подбросьте еще дров в камин, чтобы мы не замерзли во время ритуала, хорошо? Вот и славно, итак – за дело, господа. Альфред, пойдемте, я дам вам Иоанов посох.

Они вышли и Маркус прошептал:

– Завяжите Феррано глаза на всякий случай, так будет лучше.

Альфред кивнул. Они вошли в одну из комнат, и Маркус зажег свечу. Недолго поискав в ящиках, Маркус достал пучок сухого растения и вручил его Альфреду:

– Это вам понадобится только, если кого-то из нас начнет сильно корежить. Бывает даже, что человек встает или садится. В этом случае немедленно швырните в него Иоаннов посох. Да, и вот еще… Я очень рискую. Если возникнет ситуация, что Клавдия очнется, а я нет, постарайтесь меня вытянуть молитвой Захарии. Сможете?

– Конечно. Само собой. Не беспокойтесь.

– Ну, тогда – с богом!

Они вышли и направились в гостиную. Сандры и Феррано уже не было.

Маркус начертил на полу большой круг, взял с каминной полки компас и обозначил стороны света, прочертив радиальные линии. Затем он написал по внешней стороне круга обращения к архангелам Азраэлю, Самаэлю, Рафаэлю и Сариэлю45. Внутри он начертал небольшой круг, и как объяснял прежде, написал по буквам имя Божье. Затем между линиями направлений, Маркус начертал четыре печати указанных архангелов. В центр он поставил большую, распространяющую странный запах свечу.

– Когда мы все ляжем, зажгите у каждого в ногах по свече, они лежат на бюро. Можете ставить прямо на пол. А теперь, давайте перенесем Клавдию на ее место. – С этими словами он подошел к носилкам, и взял ее подмышки.

Альфред тоже подошел и, взяв Клавдию за ноги, приподнял. Она оказалась довольно легкой, и вдвоем, они переложили ее на линию, указующую на запад. Маркус разрезал на ней ночную сорочку, вынул ее из-под Клавдии, и скомкав, отбросил в сторону. Затем тщательно накрыв Клавдию накидкой, он сказал:

– Все… мне пора. А вы ведите Феррано, и не забудьте, прошу вас, подбросить дров.

– Я все помню, – ответил Альфред, – не беспокойтесь.

Маркус ушел, а Альфред удалился в комнату, где должен был готовиться Феррано. Он застал своего подопечного сидящим на краю кровати в печальном расположении духа: Феррано и не думал раздеваться.

– Что это значит, дорогой Луиджи? Вы передумали?

– Нет… Но мне что-то не по себе…

– Я вас очень хорошо понимаю. Потерпите, это ведь и для вашей же пользы, не так ли?

– Да, я сейчас приду…

– Вот, не забудьте накидку, – Альфред указал на аккуратно сложенную ткань, лежащую на комоде. Я подожду вас здесь. Если хотите, я могу отвернуться.

– Хорошо… как угодно, – тихо ответил Феррано.

Через минуту он уже был готов, и Альфред завязал ему глаза:

– Так надо, мой дорогой! Так надо! Не будем смущать барышню. И вообще, так потребовал ведущий ритуала.

Феррано уже ничему не сопротивлялся. Они вошли в комнату, и он без лишних слов устроился на линии, указующей на юг. Поерзав немного, Феррано сообщил, что полностью готов.

– Постарайтесь не заснуть, – попросил его Альфред.

– Само собой, – буркнул Феррано, – вы уж сами, знаете ли, не засните!

Альфред подошел к комнате Сандры и тихо постучал. Но ответа не последовало. Тогда он постучал еще раз чуть громче. Дверь отворилась, и Сандра молча выступила за дверь. Не глядя на Альфреда, она прошла в гостиную, и лишь одним взглядом спросила, куда ей лечь. Альфред указал на линию, указующую на восток. Она молча легла и закрыла глаза. Ее била мелкая дрожь. Ей явно было еще более не по себе, чем Феррано. Она ощущала огромный букет самых неприятных чувств. Тут был и стыд и что-то вроде унижения, и какое-то разочарование в Альфреде, который не уберег ее от столь постыдной процедуры и многое другое, чего она уже даже и не пыталась понять.

Альфред подошел к камину и бросил в уже угасающий огонь несколько поленьев. Они тотчас запылали, и в комнате стало значительно светлее. Вскоре тихо вошел и Маркус. Кроме накидки на нем был венок из каких-то красных цветов. Он обошел каждого из участников, лежащих внутри круга. Он всякий раз вставал на колени, произносил незнакомую Альфреду молитву на арамейском, и оставлял какой-то предмет – возле каждого свой. Сандру он осыпал какими-то белыми, похожими на орхидеи цветами, рядом с Феррано он положил серебряную цепочку с мальтийским крестом, а подле Клавдии он положил пентакль, явно свинцовый и небольшую веточку сосны. Альфред арамейский почти не знал, и различал лишь последнюю фразу, которую он перевел для себя как «в добрый путь!». Затем Маркус тоже лег, и теперь уже Альфред обошел