Последний тайник - Фернандо Гамбоа

— А где вы научились так хорошо говорить по-испански? — спросила у него Кассандра.

— В Испании. Мои родители отправили меня туда учиться благодаря гранту, предоставленному моей семье фондом «Аль-Андалус» Гранады.

— Да, кстати, раз уж вы упомянули свою семью… Вы сказали нам, что эта библиотека принадлежит вашей семье, однако, насколько я поняла, ваша фамилия — не Кати.

— Да, моя фамилия — Кути, — с гордостью произнес Даниэль. — Именно так первоначально и звучало название нашего рода, однако в течение веков оно у многих из его ответвлений трансформировалось в Кати.

Касси не без некоторого восхищения посмотрела на Даниэля.

— Тогда получается, что вы — потомок того самого Али ибн Зияба аль-Кути, который несколько сот лет назад приехал сюда вместе со всей своей семьей?

— Вы не только красивая, но еще и сообразительная, — похвалил свою гостью Даниэль, еще больше очаровываясь Кассандрой. — А вы замужем?

Я заметил, как Касси, позабавленная таким неожиданным интересом к ней, покосилась на меня и ответила:

— В данный момент — нет. Но всякое может случиться.

— Да, это верно, — понимающе улыбнувшись, кивнул Даниэль. — Всякое может случиться…

Открыв тяжелую железную дверь, Даниэль завел нас в просторный зал, выкрашенный в лазурный цвет и занимавший весь второй этаж здания. Вдоль стен стояли десятки деревянных стеллажей, на которых лежали сотни свернутых в трубочку пергаментов и бесчисленное множество сложенных стопками папок с пожелтевшими от времени бумажными документами.

— Это и есть библиотека? — удивленно спросил я, будучи не в силах скрыть свое разочарование.

Даниэль повернулся ко мне, и я увидел, как в его глазах сверкнул гнев.

— А что вы ожидали здесь увидеть? Компьютеры и прочую оргтехнику?

— Конечно нет, — ответил я, чувствуя, что мне уже надоедает то и дело оправдываться перед этим типом. — Но здесь ведь тысячи пергаментов и бумаг. Нам, наверное, потребуются несколько лет, чтобы все это просмотреть.

— Ну, это зависит от того, насколько хорошо вы умеете читать на староарабском языке.

Профессор Кастильо оперся руками в стоявший посреди зала круглый стол.

— Насколько нам известно, — сказал он, — документ, который мы ищем, был написан либо на испанском, либо на португальском, либо на каталанском языке.

Даниэль аль-Кути ошеломленно посмотрел на нас.

— А я думал, — медленно произнес он, — вы знаете, что, хотя в этой библиотеке имеется множество документов, так или иначе связанных с вашим любимым Иберийским полуостровом, они, все без исключения, — как оригиналы, так и переводы — написаны на арабском языке.

Слова Даниэля подействовали так же, как если бы каждого из нас ни с того ни с сего ударили по голове деревянной колотушкой. Мы проехали едва ли не пол-Африки, гоняясь за маловероятным, а теперь это маловероятное вдруг превратилось в невозможное. Чувствуя, что у нас начинают подкашиваться колени, мы присели на стоявшие вокруг стола стулья, чтобы прийти в себя после такого немилосердного удара судьбы и попытаться найти какой-нибудь выход.

— Послушайте, — начал рассуждать профессор, — а ведь наш друг мог специально написать на арабском языке, чтобы еще больше запутать тех, кто попытался бы пойти по его следам.

Профессор посмотрел на Даниэля, а затем на нас с Кассандрой и, получив наше немое согласие, решил раскрыть кое-какие карты.

— Видите ли, мы разыскиваем документ, который, возможно, был зашифрован. Его написал некий человек, приехавший в Томбукту с Мальорки в середине четырнадцатого века. — Профессор вытащил из своей сумки несколько рисунков и ксерокопий, в том числе и ксерокопию Каталанского атласа, а затем начал раскладывать их на столе, словно бы желая подтвердить свои слова. — Нам неизвестно, как звали этого человека, однако мы подозреваем, что он говорил по-арабски и мог выдавать себя за араба, живущего в Испании.

Наблюдая за выражением лица Даниэля, я понял, что он догадался, что профессор о чем-то умалчивает, не желая раскрывать перед ним свои карты.

— Вы просите у меня помощи, но при этом сначала пытаетесь меня обмануть, а теперь хотите и вовсе что-то утаить. Не знаю, с какой целью вы сюда приехали, однако я уверен в том, что привела вас сюда далеко не одна лишь любовь к старинным документам. — Даниэль окинул нас троих суровым взглядом, а затем провел рукой по своей бритой голове. — В общем, или вы расскажете мне обо всем, или будем считать, что моя помощь на этом заканчивается. — Повернувшись к Кассандре, он добавил: — И даже вы не сможете на меня повлиять.

— Хорошо, — вмешался я, опасаясь, как бы мы сейчас окончательно не поссорились с хозяином библиотеки. — Мы подозреваем, что этот человек знал о местонахождении одной из древних христианских реликвий. По всей видимости, он потому и убежал в Африку, что не хотел, чтобы кто-то выведал у него эту тайну. А еще он написал в зашифрованном виде, каким образом можно найти эту реликвию. Документ, в котором он это написал, находится, как мы предполагаем, в этой библиотеке.

— А что это за реликвия?

— Вот этого мы не знаем, — соврал я.

Даниэль больше минуты сидел молча, о чем-то размышляя. Внимательно наблюдая за ним, я был почти уверен в том, что в следующее мгновение он решительно выставит нас за дверь.

— Мне жаль, что приходится вас разочаровывать, — наконец сказал хозяин дома, обводя нас всех троих взглядом, — но я собственноручно снял копии абсолютно со всех хранящихся здесь документов, и, если мне не изменяет память, ни в одном из них даже вскользь не упоминается о том, что вы мне сейчас рассказали.

Как бы горько нам ни было, приходилось признать, что наш последний шанс развеялся, как дым. Мы с унылым видом поднялись из-за стола, утратив всякий интерес к пергаментам и бумажным документам, находящимся в этой библиотеке. Все это стало для нас абсолютно бесполезным. Пожав руку Даниэлю, мы поблагодарили его за чай и за потраченное на нас время. Однако когда мы уже начали собирать в кучу разложенные профессором на столе ксерокопии, Даниэль совершенно случайно бросил взгляд на один из рисунков.

— Подождите, — задумчиво произнес он. — Вот это я уже где-то видел.

— Что вы сказали? — оживился профессор Кастильо. Даниэль показал пальцем на знакомый ему рисунок и повторил:

— Вот это я уже где-то видел.

Я и мои друзья ошеломленно уставились на этот рисунок.

— А где вы его видели? — поинтересовался я. — Здесь, в Мали?

— Да, — уверенно ответил Даниэль. — В одной деревне, которая находится ниже по реке. Я ездил туда несколько месяцев назад, пытался найти там старинные пергаменты. Точно такое же изображение я видел на украшенном резьбой куске древесины у тамошнего старого ремесленника. Он использовал его как образец для своих поделок. Если я не ошибаюсь, он говорил, что данное изображение символизирует негров и туарегов, живущих в Мали и вместе передвигающихся верхом на скакуне ислама. — Даниэль задумчиво почесал подбородок. — Признаться, это изображение привлекло меня своей оригинальностью. Оно представляет собой удачную метафору, посвященную единству нашей страны, хотя до той своей поездки я с этим изображением никогда не сталкивался.