Тайна поместья - Виктория Холт

Мы стояли все вместе в освещенном свечами старинном холле, и вдруг сверху, с галереи менестрелей, зазвучала скрипка. Все тут же умолкли и посмотрели наверх. На галерее было темно, но скрипка продолжала играть, и я узнала мелодию под названием «Свет ушедших дней».

Первой заговорила Хейгэр.

— Кто это? — спросила она.

Ей никто не ответил, но звуки скрипки по-прежнему лились сверху, наполняя холл.

— Я пойду посмотрю, — сказал Саймон, но он не успел дойти до лестницы, как на балконе галереи появилась фигура скрипача. Им оказался Люк, который стоял, глядя на нас сверху со скрипкой в руках, и его длинные светлые волосы обрамляли его бледное лицо.

— Я решил вам спеть серенаду. По-моему, сегодня она будет очень даже кстати, — объявил он и запел приятным тенором, аккомпанируя себе на скрипке:

Вспоминая друзей, что один за другим,Словно листья с деревьев, упали,Я тоскую, как гость, что остался одинВ опустевшем, покинутом зале,В нем погасли огни, в нем завяли цветы,В нем не слышно ни смеха, ни слова,В нем лишь гулкое эхо — дитя пустоты —Отвечает мне снова и снова.

Закончив, Люк театрально поклонился, положил скрипку и через минуту он уже бежал вниз по лестнице, чтобы к нам присоединиться.

— Очень эффектно, — сухо пробормотал Саймон.

— Ты в точности, как твой дед, Люк, — вставила Хейгэр, — тебе надо, чтобы тобой восхищались.

— А тебе вечно надо на меня нападать, Хейгэр, — со смехом отпарировал сэр Мэттью.

— Я все время говорю, что Люку надо всерьез заняться скрипкой и пением, — сказала Рут, с нежностью глядя на сына.

Вскоре мы уже сидели за столом, и пока Уильям и горничные подносили каждому блюда с едой, мы разворачивали свои подарки. Сара, открывая каждый сверток, как ребенок взвизгивала от восторга, ну а все остальные делали это чинно и вежливо благодарили друг друга.

Среди моих свертков лежал один, который для меня имел особое значение, потому что размашистой рукой на нем было написано: «Счастливого Рождества от Хейгэр и Саймона Рокуэлл-Редверс». Меня, правда, слегка обескуражило, что они сделали мне один общий подарок, и я подумала, что у Саймона для меня ничего не нашлось и Хейгэр просто приписала его имя на своем подарке. Но когда я развернула сверток и открыла оказавшийся там футляр, я была поражена, потому что в нем лежал перстень с рубином, обрамленным бриллиантами. Было очевидно, что это было очень дорогое и при этом старинное украшение, скорее всего, как я догадалась, семейная реликвия Редверсов. Достав перстень из футляра, я взглянула сначала на Саймона, потом на Хейгэр. Саймон пристально смотрел на меня, а Хейгэр улыбалась той особой улыбкой, которой до сих пор она при мне одаривала только своего внука.

— Но это… это слишком… — пролепетала я, запинаясь, и умолкла, чувствуя, что внимание всех сидящих за столом приковано ко мне.

— Это старинное фамильное кольцо нашей семьи, — объяснил Саймон и добавил: — Я имею в виду семью Редверсов, конечно.

— Но оно… такое красивое.

— Что ж, у нас тоже кое-что есть за душой — не всё ведь досталось одним Рокуэллам, — с улыбкой сказал Саймон.

— Я не имела в виду…

— Мы прекрасно понимаем, что вы имели в виду, моя дорогая, — вмешалась Хейгэр. — Саймон просто поддразнивает вас. Наденьте кольцо. Я хочу посмотреть, годится ли оно вам.

Для среднего пальца правой руки, на который я сначала попробовала его надеть, кольцо оказалось маловато, но зато прекрасно подошло для безымянного.

— Ей идет, правда? — обратилась Хейгэр к остальным, глядя на них с таким вызовом, словно ожидала возражений.

— Очень красивое кольцо, — пробормотала Рут.

— Печать одобрения семейства Редверс, Кэтрин, — добавил Люк.

— Как мне вас благодарить? — спросила я, обращаясь к Хейгэр, потому что не в силах была взглянуть на Саймона в тот момент. Я чувствовала, что это не просто подарок, что в нем есть некий символический смысл и что он понятен всем присутствующим… однако не совсем ясен для меня. Но, по крайней мере, я понимала, что я получила очень дорогой подарок, которым Хейгэр и Саймон выразили свое ко мне расположение. Может быть, даже, подумалось мне, они тем самым хотели сказать тому, кто против меня замышлял, что ему теперь придется иметь дело не только со мной, но и с ними.

— Очень просто, — ответил за нее Саймон. — Носите его.

— Это талисман! — воскликнул Люк. — Знаете, Кэтрин, пока это кольцо у вас на пальце, вам никто и ничто не угрожает. Это старинная семейная легенда. На нем лежит проклятье… то есть нет, прошу прощенья, я хотел сказать, что у него есть магическая сила, которая защитит вас от злых духов.

— В таком случае оно ценно вдвойне, — сказала я ему в тон, — потому что оно не только защищает от злых духов, но еще и украшает. Спасибо вам за такой замечательный подарок.

— Да, все остальные подарки по сравнению с ним меркнут, — не унимался Люк. — Однако не забывайте, Кэтрин, что главное — это чувство, с которым вам что-то преподносят.

— Да уж, об этом забывать не стоит, — раздался властный голос Хейгэр.

Боясь, что я выдам смятение чувств, вызванное этим подарком, я решила больше ничего не говорить о нем при всех, а еще раз как следует поблагодарить Хейгэр и Саймона наедине. Поэтому я поспешно взялась за суп, в этот, момент поданный мне Уильямом, и к тому времени, когда на столе появилась традиционная индейка, фаршированная пюре из каштанов, я уже была совершенно спокойна и наслаждалась чувством безмятежной радости и умиротворения.

В завершение ужина на стол был подан рождественский пудинг, празднично украшенный венком из остролиста вокруг основания и веточкой, кокетливо торчащей из макушки, словно перо из шляпки. Уильям полил пудинг бренди, а сидящий во главе стола сэр Мэттью зажег его.

— В прошлом году Рождество было совсем другим, — вдруг сказала Сара. — В доме было полно гостей, и там, где ты сейчас сидишь, Кэтрин, сидел Габриэль.

— Давайте не будем говорить о грустном, — остановил ее сэр Мэттью. — Не забудь, Сара, что сегодня первый день Рождества.

— Но в Рождество как раз и полагается вспоминать тех, кого с нами больше нет, — возразила Сара.

— Разве? — спросила Рут.

— Конечно, — оживившись, воскликнула Сара. — Хейгэр, ты помнишь тот год, когда мы первый раз были со всеми вместе в Рождество?

— Помню, — отозвалась Хейгэр.

Сара, подперев руками голову, мечтательно уставилась на синеватое пламя, струящееся по поверхности пудинга.

— Сегодня ночью я лежала в постели, — сказала она, — вспоминая все рождественские вечера в моей жизни. Самый первый, который я смогла вспомнить, — это когда мне было три года и я проснулась ночью, услышала музыку, испугалась и заплакала, а Хейгэр меня отругала.