Эпоха Древних - Замиль Ахтар

скрыть дрожь. Я стер с глаз кровь от тумана, собравшегося в глазницах и ноздрях. Почему вдруг это произошло так внезапно? Почему это происходит лишь с определенными людьми?

– Найди какого-нибудь дурачка, чтобы открыл тебе эти вонючие врата. Может, это сделает тот Михей. Забери свою книгу и уясни наконец – мною ты не попользуешься. Это я использую других. А не наоборот.

– Нет, папа. – Она подплыла ближе, почти уткнувшись в меня носом. Я оттолкнул бы ее, но боялся прикоснуться к ледяной коже. – Ты должен исполнить свое предназначение. Только посмотри, как я изо всех сил стараюсь выполнить свое.

– Я свободный человек, которого наделил свободой воли Архангел, подаривший нам все хорошее, что существует в этом кошмарном мире. Я грешил и отягчал душу, но доброта Архангела указывает путь к прощению, всегда открытый. Я решил идти по нему. И отказываюсь выбирать твой путь.

– Никакие вопли и слова не отпустят тебе грехи. И кстати, я размышляю о том, как твои грехи скажутся на бедняге Доране. Он был так разочарован, когда я сказала ему, что он никогда не вернется домой. Тем больше веселья для нас с сестрами.

– Я видел, как наемники Сатурнуса надругались над моей матерью и младшим братом, а потом рассекли их пополам, причем в храме. Думаешь, меня легко испугать? Давай, играй с жизнью моего сына. Я не изменю решения.

– Я играю не с его жизнью, а с его бессмертной душой. Готов ли ты обречь ее на вечные муки, только чтобы спастись от заслуженной расплаты? Что ты за отец? – Она приложила руку к сердцу, хотя я сомневался в его наличии. – Мне стыдно, что я произошла от твоего семени.

Я судорожно вдохнул.

– В конце концов, зло не победит. Ты выбрала не ту сторону. Как твой отец, я еще больше тебя стыжусь.

Саурва опустилась на колени. Третий глаз, спрятавшийся у нее на затылке, открылся и закрылся. Она подобрала сияющий кинжал и сунула мне в руки.

– Может, мы и стыдимся друг друга, но ты все равно мой папочка. Не умирай.

Я сунул кинжал за пояс и вышел.

Легионеры, многие уже в золоченых доспехах гулямов, разместили взрывчатку Сиры у разукрашенных дверей из песчаника, ведущих в храм Хисти.

– Эта штука и правда сработает, как она говорила? – спросил я Геракона, когда мы встали за несколькими перевернутыми телегами.

– Да, государь император. Она чем-то напоминает липкий огонь гильдии пиромантов.

– Будь они неладны. – Они отказались признать меня императором, и я их сжег, только сначала медленно отрезал у всех пальцы на руках и ногах. – Они унесли свои секреты в могилу.

Вместе с моим уважением за стойкость.

Мы еще немного попятились на случай, если обломки полетят в нашу сторону. Я встал у входа в другой храм. Геракон шагнул вперед, поджег стрелу из горящей бочки, прищурился и прицелился.

– Стой, – сказал я.

Маркос и Томус только что подошли с другой улицы и встали рядом со мной. Легионеры смотрели на меня с каменным выражением, как обычно. Мы уже много дней вдыхали эту вонь и туман. По усталым, измазанным в крови лицам моих воинов я понимал, что больше терпеть невозможно.

Но если мы встанем на этот путь, разобьем эти двери, если ворвемся внутрь и всех перебьем, какому богу мы будем служить?

Архангелу или Несотворенному?

Несмотря на сомнения, я должен был внести ясность для своих воинов. И хотя я не жаждал получить ключ к Вратам, мне нужен был ключ для выхода из Зелтурии. И этот ключ – головы Кярса и Като, как четко дала понять Сира.

Я кивнул Геракону.

– Давай.

Он выпустил пылающую стрелу. Когда она попала в горшок со взрывчаткой, замерцал огонек. Гора загрохотала. Песчаник взвыл с оглушительной яростью, и порыв ветра вытолкнул красный туман наружу, очистив воздух. Запахло пылью и серой.

Огромная каменная дверь осыпалась горой щебня, перед нами открылось сумрачное пространство внутри, и оттуда раздались хлопки. Бум-бум-бум! Под ритм барабана нас встретил огонь аркебуз, как и говорил Амрос. Я подал сигнал первой волне атакующих.

Центурия самых молодых легионеров, все моложе восемнадцати, подняла копья и знамя, а затем с боевым кличем хлынула в устье пещеры. Учитывая неопытность бойцов, я решил пожертвовать ими ради второй волны, элиты. Количество жертв будет зависеть от того, сколько у врагов пуль, стрел и солдат.

Мне нравилось обучать молодежь, и я знал каждого по имени. Знал, кто из них женат и уже завел детей. Знал, за какую команду они болеют на гонках колесниц – синюю или зеленую, – и не пытался никого склонить на ту или иную сторону. Я понимал, что приношу их в жертву и за этот грех гореть мне в адском пламени, если цель того не стоила.

За моей спиной раздался грохот. Я обернулся и увидел воина в черных доспехах и со странной яркой птицей на плечах. У птицы было лицо прекрасного юноши. Впервые увидев, как это существо наблюдает за мной, я решил, что кровавый туман наслал на меня безумие.

Я вытащил кинжал с белым лезвием. Черный воин замер, позволив моим людям его окружить, нацелившись копьями, стрелами и аркебузами. Я жестом велел им не нападать.

– Скажи ему, что я хочу поговорить, – попросил я Маркоса.

Тот перевел мои слова на парамейский.

Черный рыцарь взмахнул эбеновой саблей, проведя полный круг, и воздух завибрировал. Мои люди отпрянули. А потом он заговорил мрачным голосом демона.

– Почему ты не скажешь своим людям, кому служишь на самом деле? – перевел Маркос. – Не Архангел перенес тебя в наше время. А Спящая.

Спящая… Саурва упоминала ее. Сказала, что понять и осознать, чем она отличается от Несотворенного, невозможно, в особенности для нас.

– А ты кому служишь? – спросил я.

– Я служу Лат.

Ну конечно, как же иначе.

Его внезапное появление отвлекло меня от первой волны атаки. Когда дым от аркебуз развеялся, на груде щебня у входа в храм лежали изрешеченные тела наших молодых воинов. Многие выли от боли. Легионеры пытались оттащить их к лекарям и сами попали под огонь аркебуз.

Я не стал на это отвлекаться, поскольку черный демон мог ударить в любую секунду. Я поднял кинжал к груди.

– Но этого ты боишься. Ты знаешь, что это.

– Слеза Архангела. Когда-то я владел ее частичкой.

– Правда? И что ты с ней сделал?

– Уничтожил черную руку Михея Железного.

Опять это имя. Черный демон знал этого Михея. И даже сражался с ним.

– Останови нападение на святой храм, – сказал он. – Позволь тем,