Мужья-тираны. Как остановить мужскую жестокость - Ланди Бэнкрофт

Держите в уме вышеперечисленные концепции, когда мы будем рассматривать подход жестокого мужчины к правовым ситуациям, в которых он оказывается. Его действия неотвратимо вытекают из его мышления.

Полиция на пороге

Всякий, кто верит, что домашние агрессоры теряют контроль над собой, должен видеть, как они себя ведут, когда в дом входит полиция. Сотни женщин говорили мне: «Он будто щелкает выключателем. Полиция приезжает, и он становится холодным, как огурец. А я вне себя, и, конечно, они думают, что это со мной что-то не так. Они не верят, что он так быстро успокоился». Если б у агрессоров действительно были серьезные проблемы с управлением гневом, если б они и впрямь были столь уязвимы эмоционально или глубоко травмированы в детстве, как они часто говорят, они не могли бы выключить себя как кран, как только полицейский постучал в дверь.

Жестокие мужчины рассказывают полиции истории о своей тяжкой доле и непонимании, о жене – истеричке или алкоголичке – и беспомощном добряке, пытающемся предотвратить катастрофу. Наиболее распространенные истории – это вариации на следующие темы:

♦ «Это был просто спор, никакой драки».

Он надеется, что полиция проигнорирует перевернутые стулья, разбитые тарелки или царапины на руках женщины (или его руках). Он считает, что его партнерша будет слишком напугана, чтобы сказать правду, или что она чувствует себя обязанной защитить его.

♦ «Она била меня, пока я пытался выйти из квартиры, и все, что я делал, – отталкивал ее с пути, чтобы выбраться».

Много ли женщин будут пытаться не выпустить из дому мужчину, находящегося в ярости? Не многие, если, конечно, мужчина не грозит совершить самоубийство или напасть на кого-нибудь из ее родственников и друзей. В редких случаях, когда мой клиент говорит правду о том, что его выход был для него заблокирован, у него все равно оставались другие возможности, помимо нападения, включая возможность выйти через заднюю дверь. Я не встречал еще ни одного мужчины, который сказал бы мне, что он не мог добраться до телефона и позвонить с просьбой о помощи, например, как это случалось с сотнями их партнерш.

Бесчисленное количество моих клиентов говорили о самообороне, но затем подтверждали, что не были напуганы или травмированы партнершами, как не могли женщины успешно контролировать их движения или не дать им сказать того, что они хотели сказать. Это не самооборона, а ответные удары. Среди двух тысяч клиентов, с которыми я работал, я могу вспомнить только одного, у которого были проблемы с серьезным насилием со стороны его жены, не являвшиеся реакцией на насилие с его стороны, но даже он не особо ее боялся.

♦ «Она была пьяна и собиралась сесть за руль, поэтому я пытался отобрать у нее ключи».

Это оправдание довольно хитрое, поскольку женщины, подвергающиеся жестокому обращению, иногда имеют проблемы с алкоголем или наркотиками. Но ее зависимость не повод продолжать проявлять к ней жестокость. К несчастью, если женщина со всей очевидностью находится в состоянии интоксикации, когда приезжает наряд, полицейские могут склониться к тому, чтобы поверить мужчине. Однако я обычно обнаруживаю, что причина, по которой она пыталась покинуть дом, состояла в том, что он наращивал вербальную атаку и она пыталась избежать физического нападения, приближение которого чувствовала.

♦ «Она сказала, что если я не дам ей денег, она заявит в полицию, что я ее бил».

Я слышал эту историю от моих клиентов так часто, что стал задумываться, не заканчивали ли они все одну и ту же Академию Жестокости. Не знаю случая, когда это заявление было бы правдой, даже когда мужчина уверял, что у него есть свидетели.

♦ «Я просто вступился, чтобы уберечь наших детей от ее жестокости».

Ситуация, в которой неагрессивному мужчине приходится силой защищать ребенка от нападающей на него матери, может возникнуть, но он бы сделал это, уведя ребенка, а не набросившись на мать.

Довести ложные обвинения в бытовом насилии через весь процесс вплоть до вынесения приговора исключительно трудно. Если мстительная женщина действительно хочет устроить мужчине неприятности, существуют способы сделать это гораздо эффективнее, с меньшими временными затратами и с меньшим риском провала. Нет ни малейшего доказательства, что уровень ложных обвинений в бытовом насилии выше, чем для всех остальных видов преступлений. Фактически исследования предполагают, что он ниже.

Когда бытового агрессора обвиняют в нарушении ограничительного предписания суда, у него наготове комплект объяснений:

♦ «Мы случайно оказались там в одно время. Откуда я знал, что она там будет?»

Определяя законность этого оправдания, я заметил, что мужчины, которые решительно настроены соблюдать ограничительное предписание, всегда находят способ держаться от женщины на расстоянии, в то время как другие, кажется, «просто случайно» нарушают предписание раз за разом.

♦ «Я не знал, что не могу послать даже письма».

Даже когда это оправдание является правдой, оно демонстрирует пренебрежительное отношение мужчины как к своей партнерше, так и к суду, поскольку это означает, что он не потрудился прочитать предписание. И ему не нужен адвокат, чтобы проанализировать утверждение «Не вступать в контакты с истцом» .

♦ «Я позвонил детям – я ужасно по ним скучаю. Я не видел их уже два месяца».

Никакое другое оправдание не играет на струнах сердца полиции и суда так сильно, как это. Несколько моих клиентов, использовавших это оправдание, в действительности имели право посещения, но решили не пользоваться им, поскольку их не устраивали условия. Они говорили: «Если я могу видеть их только раз в неделю или если я должен встречаться с ними под наблюдением, я лучше не буду видеться с ними вообще». Довольно странно для таких преданных отцов, какими они себя заявляют.

Даже когда мать или суд действительно запретили агрессору посещение детей, он отлично знает, что он делает, когда звонит, и как перепугается мать. Если его забота о детях так велика, как он об этом заявляет, он может доказать это, делая то, что его детям больше всего от него нужно – всерьез займется решением своей проблемы жестокого обращения.

Когда полиция приезжает в дом по вызову, женщина иногда начинает покрывать своего партнера. Представьте себе ее положение: она знает, что через несколько минут полиция покинет ее дом и она останется совершенно одна, с агрессором или без него. Если полиция его арестует, то это только вопрос времени, когда он вернется домой еще более злой, чем раньше. Она рассчитывает, что безопаснее всего быть на стороне партнера. Если она будет с ним в одной команде, он не разорвет ее на куски, когда полицейская машина исчезнет в конце улицы. Если даже она сама позвонила, она не обязательно ждет его ареста. Большинство женщин звонят, чтобы разрядить пугающую ситуацию. Они хотят, чтобы полиция остудила мужчину, и, как правило, будут рады, чтобы его забрали из дома на ночь. Но тюрьма, пусть на день или два? Мало кто из женщин этого хочет.

В то же время женщины заметно более часто говорят полиции правду, чем 15 лет назад. Хотя агрессор может сказать: «Ты посадила меня в тюрьму!» – правда в том, что он сам себя посадил. С какой стати вы должны терпеть жестокость ради того, чтобы защитить его от боли или унижения? Он знает, что ему нужно изменить, чтобы не надо было вызывать полицию в следующий раз. Ему решать.

Я не говорю, что вы должны стоять неподвижно, когда полиция арестовывает вашего партнера, если вы боитесь, что он может убить вас, когда выйдет. Каждой женщине необходимо принимать свое решение, основываясь на том, что она знает о состоянии своей безопасности. Вы лучше всех знаете своего партнера. Вы по собственному опыту знаете, что система правосудия не берет на себя обязательства контролировать его поведение и что вам необходимо искать альтернативные стратегии безопасности, например планирование побега.

Получать ли ограничительное предписание?

Практически на всей территории США и Канады женщина, подвергшаяся физической жестокости, сексуальному посягательству или физическим угрозам со стороны своего партнера, имеет право подать заявление на судебное решение о защите, предписывающее партнеру держаться от нее на расстоянии. (Чисто психологическая жестокость без этих элементов угрозы и посягательств в общем случае не подпадает под законы, регулирующие выдачу защитного предписания.) Однако в некоторых регионах существуют важные пробелы в правовых возможностях, например, в ряде штатов женщина не может получить ограничительное предписание в отношении партнерши-лесбиянки, или если она не жила вместе с партнером или не была за ним замужем. Кое-где, увы, за такое предписание необходимо немало заплатить.