Звезда Любви - Юлия Леонова

Но как повелось испокон веков, человек предполагает, а Господь располагает. По возвращении в имение Сержа ждали весьма огорчительные известия: за время его отсутствия в деревне, принадлежащей Кошелевым, случился пожар, и это событие вновь отсрочило его отъезд. Сгорело две избы, и по счастливой случайности человеческих жертв этот пожар не принес, но пришлось решать вопрос с жильем погорельцев, оставшихся к тому же почти в одном исподнем, поскольку несчастие сие случилось посреди ночи.

Проникшись чужим горем, Кошелев распорядился, чтобы пострадавших до весны разместили во флигеле в господской усадьбе, потому как нечего было даже думать о новом строительстве на зиму глядя, и отдал распоряжение управляющему приобрести для погорельцев все самое необходимое.

Еще одни неприятным сюрпризом стало письмо от князя Шеховского. Сергей предполагал, что Николай Матвеевич не оставит без внимания женитьбу собственного наследника, но никак не ожидал, что он попытается через него разрешить сию щекотливую ситуацию. Сколь бы прохладным ни было его отношение к младшей сестре, но даже его возмутила циничность сего послания. Шеховской не просил — он требовал от Сержа удалить сестру из Петербурга! Столько забот свалилось на него так внезапно. Отложив письмо, Кошелев устало откинулся в кресле. Разве ж можно забрать жену от мужа? — невесело усмехнулся он. Серж, хоть зачастую и производил впечатление человека простоватого, был далеко не глуп. Видимо, Павел Николаевич до сих пор не счел нужным поставить своего родителя в известность о счастливом изменении в своем семейном положении. И наверняка у Шеховского-младшего имелись на то свои, судя по всему, весьма веские причины, — пришел он к неутешительному выводу. — Ох, похоже, не зря его беспокоила дальнейшая судьба Жюли! Но раз Павел не открыл отцу всей правды, имел ли он право сделать это без того, чтобы не нанести ущерба молодоженам? Кошелев надолго погрузился в раздумья. Оставить без внимания письмо Николая Матвеевича он не мог, но и считал себя не в праве написать, как обстоят дела на самом деле. Мысленно попросив у младшей сестры прощения, Серж принялся писать ответ не менее циничный по содержанию, чем письмо самого князя.

Кошелев написал, что, понимая свою ответственность за сестру, даже после того, как Жюли публично призналась в том, что состоит в интимной связи с князем Шеховским Павлом Николаевичем, он хотел устроить ее судьбу здесь, в провинции, но именно Павел Николаевич совершенно расстроил его планы. В свете сложившихся обстоятельств судьба Юлии Львовны отныне — забота самих Шеховских и Господа Бога, а никак не его, а потому он умывает руки и просит его больше не беспокоить по данному поводу. Он не имеет намерения привозить сестру из Петербурга в Кузьминки хотя бы потому, что должен заботиться о репутации своих жены и сестры.

Мальчишка-посыльный, которого отправили снести письмо барина на почтовую станцию, вернулся с письмом от Докки. В своем послании жена Сержа по большей части жаловалась на Полин, которая по ее мнению задалась целью спутать все планы брата в том, чтобы выдать ее замуж в этом сезоне, потому как на всех светских раутах с возможными претендентами на ее руку сердце ведет себя более чем холодно и сдержано, никого не поощряя в ухаживаниях, и это несмотря на то, что среди молодых людей, обративших на нее свое внимание, есть очень и очень достойные представители столичного дворянства.

Эти строки заставили Кошелева задуматься: так ли уж легко, как убеждала и хотела показать ему, восприняла Полин отказ Шеховского от помолвки? Не жалеет ли теперь о том, что сама, своими руками отдала любимого младшей сестре? Возможно, за жалобами Докки крылось нечто большее, чем просто желание рассорить брата с сестрой. Ну, вот и еще одна напасть, — вздохнул Сергей и продолжил чтение. Далее в нескольких словах Евдокия написала, что Господь услышал ее молитвы, и к лету в семье Кошелевых стоит ожидать прибавления. Впервые за последние несколько дней Серж улыбнулся. Известие о том, что вскорости ему предстоит стать отцом, не могло не радовать. Ведь уж более года живут они с Докки в законном браке, и в последнее время он все чаще задумывался над тем, отчего Господь не дает им дитя, причем для него совершенно неважно было, будет ли то девочка или мальчик. Однако, читая дальше, он вновь нахмурился: жена писала, что пребывание в Петербурге никак не идет на пользу ее здоровью, и она желала бы вернуться в Кузьминки как можно скорее, к тому же обязанность сопровождать Полин в роли патронессы для нее в ее положении весьма обременительна.

Да уж, дела требовали его немедленного присутствия в столице, и Кошелев велел упаковать багаж и приготовить к поездке лошадей и крытый возок, решив выехать в Петербург завтра же наутро.

Надо признать, что в своих наблюдениях за золовкой Докки была не так уж далека от истины. После той памятной для нее встречи с князем Горчаковым Полина и в самом деле все чаще ловила себя на том, что высматривает его высокую фигуру везде, где бы она ни находилась, игнорируя при этом остальных своих поклонников. Сначала она объясняла себе это тем, что ее волновала судьба младшей сестры, но потом вынуждена была признать, что желание увидеться с Мишелем определялось не только беспокойством за Жюли. Полин все чаще думала о его сиятельстве князе Горчакове, а его слова, сказанные ей в последнюю их встречу, давали надежду на то, что и он не равнодушен к ней.

Думая именно о нем, она часами просиживала перед зеркалом, терпеливо ожидая, когда Глафира закончит укладывать золотистые пряди в замысловатую прическу. Ей хотелось при встрече с ним выглядеть наилучшим образом, чтобы он не обращал внимания более ни на кого, кроме самой Полин. Но, к огорчению mademoiselle Кошелевой, Мишель в последнее время в свете не появлялся, а с того памятного ей бала минуло уже больше трех недель.

В этот вечер, собираясь на очередной светский раут, она вдруг вспомнила данное самой себе обещание получить от предстоящего сезона все возможное удовольствие, невзирая ни на что. Бросив взгляд на очередное белое, как и положено дебютантке, бальное платье, что было приготовлено заботливыми руками Глафиры для сегодняшнего выхода, Полин решилась.

— Глаша, убери его, — махнула она рукой в сторону довольно скромного бального туалета.

— Неужто раздумали, Полина Львовна? — удивленно всплеснула руками Глафира.

— Касаемо бала — нет, а вот платье надену другое. Достань-ка из гардероба то бирюзовое, что мне на прошлой неделе пошили, — распорядилась девушка, вспоминая, как однажды, устав от нудных наставлений Докки о приличных манерах и должном поведении, в пику ей поддалась на уговоры портнихи и согласилась на предложенный модисткой туалет.