Витой посох. Преодоление - Иар Эльтеррус

За прошедшее с момента знакомства с Эванной время Телия немного разобралась в себе. Однако хоть она и делала полезное дело, тоска по театру не отпускала. Ночами девушке снилось, как она выходит на сцену и начинает декламировать монолог Белой Девы.

Особенно тяжело принцессе стало после того, как ее новая фрейлина, Альна, бывшая жена Арена, снова, с подачи самой же Телии, начала петь – голос у той оказался потрясающим. Не очень громкий, но пробирал он до глубины души.

Когда Нир попросил сестру куда-нибудь пристроить недавно прибывшую с Великих Холмов молодую женщину, Телия поначалу не думала брать ее к себе. На первой встрече та не показалась принцессе, она не могла ничего связно изложить или замолкала на полуслове. К тому же от женщины исходил панический страх, что было весьма неприятно для начинающей ведающей. Но, увидев Альну в госпитале, где та заботливо ухаживала за больными и без пререканий делала самую грязную и тяжелую работу, Телия заговорила с ней. Они побеседовали о многом, причем суждения Альны оказались на удивление здравыми, она заставила принцессу о многом задуматься. А поразмыслив, Телия пригласила ее во фрейлины. Та согласилась.

Альна была приветливой и исполнительной, но почти всегда печальной, словно что-то грызло ее изнутри. Телии хотелось как-то помочь девушке, но никак не получалось найти ключик к ее душе. Та охотно говорила на общие темы, но сразу замыкалась, когда кто-то пытался расспросить о ней самой. Единственное, что удалось понять из отрывочных фраз, – Альна сначала была замужем за другим охотником, который погиб при не совсем понятных обстоятельствах.

Однажды принцесса случайно заметила у девушки старый музыкальный инструмент и поинтересовалась, не играет ли та на нем, добавив, что с удовольствием бы послушала. Фрейлина страшно смутилась и сбивчиво пробормотала, что когда-то немного играла, и некоторым даже нравилось, но в последние годы ей больше не хочется петь. Однако Телия настойчиво поощряла Альну к тому, чтобы та сыграла хоть что-нибудь. Девушка в конце концов сдалась и спела вполголоса какую-то короткую балладу. Довольно простая песня так резанула по сердцу, что принцесса на мгновение замерла, с трудом переведя дух. Позже, по просьбе Телии, Альна исполняла что-нибудь еще, и с каждым разом давно похороненные чаяния и надежды вспыхивали с новой силой. Обычные народные песни и древние баллады в исполнении этой девушки выворачивали душу.

Остановившись у низкого раскидистого дерева, не потерявшего полностью листву даже зимой, Телия осторожно погладила пальцем трепещущий на ветру длинный фигурный листок, затем коснулась черной шершавой коры, испещренной трещинками.

– Странное дерево, – раздался чей-то незнакомый мелодичный голос, заставив принцессу вздрогнуть.

Она резко обернулась и увидела невысокого стройного юношу с белыми прямыми волосами ниже плеч. На красивом одухотворенном лице с небольшими четко очерченными губами ярко сияли голубые глаза. Одет незнакомец был в серую меховую куртку и узкие светлые брюки. Судя по общему впечатлению, однозначно аристократ, но Телия людей с такой внешностью в Игмалионе не встречала. Видимо, это кто-то из северного посольства.

– Здравствуйте, – отозвалась принцесса. – А почему странное?

Незнакомец слегка поклонился и пояснил:

– Зима, а на нем зеленые листья.

– Оно из Диких Земель, там зимы вообще не бывает.

– Холодно здесь ему, – сочувственным тоном произнес юноша.

– А вы из северного посольства? – улыбнулась девушка.

Он молча кивнул. Энели и раньше не признавался, что он из княжеского рода, если его не спрашивали напрямую, не желая ставить между собой и собеседником сословные различия.

– Меня зовут Телия, – представилась принцесса.

– А меня – Энели, – ответно улыбнулся северянин, его улыбка была мягкой и обаятельной.

– Никогда не бывала на Севере. Как там у вас живется?

– По-разному. Я сам давно не был на родине, нам приходится жить в Доре, но теперь надеемся, что все наладится.

Странно, но этот незнакомый человек вызвал у Телии желание выговориться, рассказать о том, что ее беспокоит. Девушке казалось, что он выслушает и что-то посоветует, но одновременно она чувствовала себя слегка неловко.

– А чем вы занимаетесь? – поинтересовалась принцесса.

– Вообще-то я люблю танцевать, но сейчас приходится заниматься другими делами… – вздохнул Энели.

– У меня то же самое… – сникла Телия. – Для меня театр – это все, но заниматься им я не могу. Делаю нужное дело, курирую госпитали, но хочется чего-то еще.

– Я когда-то бывал в театре, но в детстве, сейчас уже почти не помню, что это такое, – поднял на нее взгляд юноша. – Хотелось бы увидеть что-нибудь хорошее.

– Советую посмотреть «Проданную любовь», – немного подумав, сказала принцесса. – Этой пьесе больше трехсот лет, но в ней столько всего важного и для нынешнего времени. Только не все актеры способны сыграть ее по-настоящему. Лучше всего, по-моему, сыграла труппа Лорха из веклитского театра. Жаль, что они на зиму в родной город уехали. Наши, столичные, исполняют не так пронзительно.

Энели почему-то вздохнул, потом негромко произнес:

– Есть то, что передается только от сердца к сердцу.

– Наверное, вы правы, – задумчиво посмотрела на него Телия, не ожидавшая от молодого человека столь глубокомысленных слов.

– Без этого нельзя, – покачал головой северянин, – иначе люди забудут, что такое красота, а потом они забудут, ради чего жить. Если в душе не остается ничего прекрасного, то она умирает. Поэтому те, кто могут, обязаны показывать другим, как прекрасен мир. Ради этого стоит жить и не жалко умереть.

– Я никогда не думала о своем увлечении с такой точки зрения… – растерянно сказала принцесса.

– А я думал… – Щеки Энели слегка порозовели. – Когда я танцую, мне кажется, что я обнимаю весь мир…

– Я вам завидую, – опустила голову Телия.

– Да у меня теперь тоже вряд ли получится, – помрачнел северянин. – Но я думаю, что можно попытаться найти выход.

– Я его уже столько лет ищу… – обреченно махнула рукой принцесса. – А все говорят мне, что при моем положении негоже позориться, и так далее.

Энели упер взгляд в землю, и Телии почему-то показалось, что ему кто-то говорил то же самое. Прислушавшись к юноше как ведающая, она поняла, что права. А он, как ни странно, что-то ощутил и удивленно посмотрел на девушку.

– Можно попробовать вместе, – вдруг выпалил северянин.

Но затем погрустнел, его плечи опустились.

– Но мы здесь ненадолго…

– Ничего страшного, – поддержала его порыв Телия. – Вы завтра вечером свободны?

– Пока не знаю, – качнул головой Энели. – А что завтра вечером?

– Премьера новой пьесы, очень интересной, – ответила принцесса. – Да и труппа хороша. В Ночном театре. Я бы могла подождать вас у ворот в своей карете.

– Возможно, кто-то из наших тоже захочет посмотреть…

Колокола на видневшейся вдали башне вдруг зазвонили какую-то простенькую мелодию. Энели насторожился:

– Что это значит?

– Пять часов вечера, – удивленно посмотрела на него принцесса, до сих пор ей казалось, что всем известны сигналы часовых колоколов.

– Пять?.. – поморщился северянин. – Наверное, мне пора…

– Жаль, – огорчилась принцесса. – Если сможете подойти к воротам к восьми вечера завтра, то буду рада вас видеть.

– Я постараюсь, но обещать не могу…

С этими словами Энели откланялся и поспешил по дорожке в направлении дворца.

Глава 14

Не успел княжич вернуться в свои покои, как пришла сестра и сказала, что пора переодеваться. Светло-синий костюм для малого приема у короля князь успел невзлюбить за неудобство, он предпочитал одежду, которая не стесняла движений. Камзол оказался сшит неудачно, но делать было нечего – этикет, чтоб он провалился: для каждого случая князю предназначался отдельный наряд. Сама княжна была в строгом длинном серо-голубом платье с серебряной вышивкой. Мелианор надел такой же костюм, как на брате, только в цвет платья сестры.

Вскоре пришел церемониймейстер и отвел княжескую семью в королевский кабинет. Там гостей встретили его величество Лартин I, глава второго аррала Фарн ло’Верди и ло’Райлинди, ректор Антрайна.

Распрямившись после положенных по этикету поклонов, Лиерия посмотрела на короля и застыла на месте. Это лицо она уже видела не очень давно в собственной гадальной чаше, когда по неосмотрительности погадала на суженого. Это что же получается, ей суждено выйти замуж за игмалионского короля?! Что за чушь?! Многого княжна могла ожидать, но только не этого. У Высших странное чувство юмора…

Лартин между тем тоже во все глаза смотрел на сумрачную, не слишком красивую молодую голубоглазую женщину с непривычно белыми волосами, не особо понимая, чем она привлекла его внимание, но чем-то привлекла. Что-то в ней было такое, что хотелось смотреть и смотреть, забыв обо всем. Еще ни одна женщина до сих пор не вызывала у короля такого интереса. Но Лартин заставил себя отвести взгляд, встал и приветствовал гостей согласно этикету.