Жнецы свободы - Кира Уайт

class="p1">Прямо-таки чувствую, какие нечеловеческие усилия прилагает брат, чтобы не повернуться ко мне и не сказать: «Я же тебе говорил!».

Молча смотрю на Бишопа, который тоже сохраняет выжидающее молчание. Но надолго оно не затягивается.

– Восемь Три Восемь Три, я так понимаю, вы никого не нашли?

– Нет. Оппозиционеры ушли, прихватив с собой часть наших людей и почти всех добровольцев, – тут же отвечает Трей.

– С этого момента пропавших Жнецов можно считать изменниками, – жестко сообщает Бишоп, а затем спрашивает: – Какие потери мы понесли? И сколько добровольцев отправились в Лаборатории, чтобы пройти процедуру изменения?

– Никто не умер, кроме двух неосторожных добровольцев. Оппозиционеры стреляли дротиками со снотворным, так что все живы. Но они забрали двадцать наших, одиннадцать живых добровольцев и одну мертвую. В Лаборатории мы увезли четырех добровольцев, трое мужчин и одну женщину.

При словах о мертвой девушке, которую забрали оппозиционеры, сердце сжимается, и мне приходится стиснуть зубы, чтобы не заорать. Думать о том, что Евы больше нет, невероятно тяжело, но слышать, как кто-то говорит об этом так просто, в тысячу раз тяжелее.

– Всего четверо. Не густо в этом сезоне. Проклятая оппозиция спутала нам все планы. – Бишоп выглядит весьма недовольным. – Что за мертвая девушка? – заинтересованно спрашивает он и указывает на монитор перед собой. – По видео этого не скажешь. Девушка была жива, когда ее грузили в вертолет.

– Рана слишком серьезная. После этого она не могла долго протянуть. Не понимаю, зачем вообще ее забрали.

Трей равнодушно пожимает плечами.

– Твоя подопечная? – Бишоп неожиданно поворачивается ко мне.

– Да, – сухо отвечаю я.

Он наклоняет голову набок и задумчиво рассматривает меня. А затем переводит взгляд на Трея.

– Я ведь дал четкие указания – привести девушку ко мне, – заявляет он.

На мгновение теряюсь, а потом, не сдержавшись, выпаливаю:

– Зачем она вам?

– Она меня заинтересовала, – тут же поясняет он. – Хотелось узнать, что же в ней такого особенного. Неспроста на нее было совершено покушение в Полигоне.

– Покушение? – недоверчиво переспрашиваю я.

– Именно. Ведь не думаешь же ты, что нав оказался там случайно. Кто-то собирался ее убить. И этот кто-то имеет огромную власть, чтобы взять тварь и незаметно провести ее в набитое Жнецами место. – Он поворачивается к Трею. – Так что там случилось, почему ты ее не привел?

– Сначала она сбежала, перехитрив Восемь Четыре Один Один, а после получила нож в живот. Не видел смысла тащить труп. – Он небрежно пожимает плечами.

Впервые за все время не сдерживаюсь, поворачиваюсь и с неприязнью смотрю на брата.

Это ошибка.

Бишоп, естественно, замечает все мои действия.

– Восемь Четыре Два Семь, все время на площади ты был без маски, из этого я могу сделать вывод, что и до этого ты снимал свою маску, чтобы пообщаться с этой девушкой. Можешь ничего не говорить. Я знаю, что прав. И я предполагаю, что это ее кровь на твоих руках? – Он слегка приподнимает брови.

Молчу. Мне нечего ему сказать. Я знал, что так и будет. Рано или поздно он должен был узнать. Но какие неприятности могут меня ожидать? Даже предположить не берусь, список чересчур велик. Бишоп слишком изобретателен.

– Что ты скажешь мне про оппозицию? – абсолютно внезапно обрушивает на меня вопрос главный Жнец.

Сказать, что я удивлен, вообще ничего не сказать. С чего вдруг такой вопрос? Но ни один мускул не вздрагивает на моем лице.

– Мне известно столько же, сколько и остальным, – отвечаю спокойно.

– А вот я не уверен, – вкрадчиво говорит Бишоп. Краем глаза замечаю, что Трей напрягся, но не двигается с места. – У тебя был четкий приказ. Или ты забыл? Так я напомню. После того, как ты покинул капсулу стимулирования, ты должен был отправиться прямиком в командный пункт, но ты нарушил приказ. И пропал на сутки. Где ты был все это время? Может, помогал оппозиционерам?

Едва сдерживаюсь от тяжкого вздоха. Даже не предполагал, что неявка в командный пункт приведет к таким обвинениям.

На самом деле я очень быстро добрался до центра Спирали, оставалось только спуститься в подземный тоннель, чтобы оказаться в командном пункте, но не стал. Я выполнял обещание, данное девушке. Искал ее. Найти здание, которое она описала, особого труда не составило, но я не ожидал, что там соберется такое количество Жнецов. Просто прийти и забрать оттуда Еву я не мог, ведь было очевидно, что добровольцев собирают там не просто так, а с определенной целью. Поэтому занял наблюдательную позицию неподалеку и пытался придумать, как незаметно увести девушку от остальных. Появившуюся в окне второго этажа фигуру я заметил сразу. Это одновременно и обрадовало и разозлило меня. Снова она подвергала опасности свою жизнь! Не медля ни секунды, я покинул свой пост и бросился к девушке. Разум подсказывал, что лучшим вариантом будет расстаться еще ненадолго, но сердце кричало, что нужно идти дальше вместе с Евой.

Надо было слушать сердце, тогда девушка смогла бы победить.

Да к черту победу! Она была бы жива.

Я нарушил свое обещание. И сейчас мне плевать на все обвинения, которые на меня свалят. Я заслужил гораздо худшего.

Смотрю на Бишопа и спокойно отвечаю на его вопросы.

– Я никак не связан с оппозицией. Все это время я искал девушку.

Бишоп задумчиво смотрит на меня. Вижу, он мне не верит. Ничего удивительного. Я бы тоже не поверил. Тем более сейчас им нужен козел отпущения, и я догадываюсь, кого они определят на эту роль.

– Что же в этой девушке такого? – уйдя в себя, спрашивает Бишоп. Никто ему не отвечает, и он будто приходит в себя. – Ну да ладно, все равно теперь она никому не достанется. Вряд ли мертвой она будет настолько интересной. Вернемся к насущным проблемам. Я велю отсмотреть записи с дронов, чтобы убедиться, что ты не врешь. Но пока у нас есть и другие более важные дела. Доверять тебе на слово я больше не могу. Так что тебе придется подождать. – Бишоп поворачивается к Трею. – Восемь Три Восемь Три, отведи его в камеру.

В камеру? Это было предсказуемо. Я принял стимулятор позавчера, в ближайший месяц мне не нужны вода, еда и сон, а это значит, предстоящее заточение покажется вечностью. Но я молчу, бесполезно спорить с главным Жнецом. Он все равно не изменит решения. Да и у меня сейчас нет желания бороться, отстаивать свою свободу, мне просто некуда пойти. Работа в спокойном месте мне не светит, да и она перестала быть привлекательной.

Одновременно с братом встаем со своих мест. Он