Декабрист - Максим Войлошников

— Так напишите нам ручательство для господина исправника, в том, что мы люди надежные. Вот здесь сто рублей, — пришедший выложил на стол увесистый мешочек, в котором что-то приятно звякнуло. — Не знаю, серебром ли вы получаете ваше годовое жалованье или ассигнациями?

Развязав мешочек и заглянув внутрь, заседатель тут же окончательно протрезвел.

— Гришка! — заорал он своему письмоводителю. — Перо мне, чернила и гербовой бумаги! Как, говоришь, ваши имена? — Он быстро написал бумагу, в которой были перечислены вымышленные имена восемнадцати обдорских мещан, которые вверялись им березовскому исправнику как люди совершенно благонадежные.

Через несколько часов, пополнив припасы из местной лавки, баркас отвалил от берега.

На следующий день долина Оби расширилась и они вошли в Малую Обь, отделившуюся справа от главного русла… Тайга по берегам становилась все гуще.

По дороге вышел спор:

— Зачем нам вступать в сношения с полицейскими властями — это может для нас плохо кончиться, — говорили Андреев, Окулов и Шимков.

— Господа, вы уже не офицеры и не можете предъявить свои дворянские грамоты и, следовательно, пользоваться привилегией свободного перемещения, — отвечал им Ломоносов. — Уверяю вас, как только мы попадем в более людные места, на сибирские тракты, у нас могут возникнуть большие сложности.

Бывшие солдаты и матросы молча кивали в поддержку своего Нестора [26]. Они не понаслышке знали стеснительную систему российского полицейского учета.

На четвертый день они вошли в устье Северной Сосьвы, и к полудню подплыли к Березову. Березов, с его двухглавым собором и острогом, стоял на холмистом берегу, зажатый между Сосьвой и озером. Вдалеке синели Уральские горы, с которых сбегала река — по ней шел с Печоры Усть-Цилемский тракт.

Березов был одним из первых русских городов «за камнем» [27], в конце XVI — начале XVII века Сибирь только завоевывалась, и немало тревожных лет он пережил, прежде чем стал глухоманью и местом ссылки опальных приближенных почившего Петра Первого. Сначала сюда попал некогда всемогущий Александр Данилович Меншиков, нашедший тут конец, затем — его противники — князья Долгорукие.

Петр в сопровождении нескольких товарищей отправился в город. В Березове присутственное место находилось в представительном каменном здании. Петр и Лихарев вошли внутрь и спросили господина капитан-исправника.

— Господин исправник сейчас будут! — сказал им стражник в темном кафтане. И действительно, минут через десять появился бравый господин, лет тридцати пяти, в капитанском мундире Отдельного сибирского корпуса, представлявшего собой, в сущности, Двадцать седьмую пехотную дивизию. Капитан Иван Иванович Скорняков вышел в земские исправники из Тобольского гарнизонного батальона и имел намерение достигнуть чина не менее как восьмого класса. В таком захолустье для этого, в первую очередь, нужны были деньги.

— Позвольте обратиться, господин капитан-исправник, — подошел Петр.

— Ну, что тебе, — исправник окинул его оценивающим взглядом.

— Я обдорский обыватель, приехал по поводу паспорта.

— Ты должен обратиться к канцеляристу.

— Лучше я прямо к вам, такое дело…

— Пройди, — исправник вошел в свою комнату в присутствии.

— Господин исправник, вот ручательство на обдорских мещан, — протянул Ломоносов ему бумагу. — Нуждаемся в паспортах для отлучки по торговой надобности.

Исправник схватил бумагу и прочел.

— Да что это он пишет, Монахов этот?! В Обдорске всего полсотни обитателей — это, выходит, больше трети уехать хотят?! Да и имена-то все незнакомые. К тому же — откуда мне взять паспорта? А?! — проницательно и грозно глянул капитан исправник на визитера. — Говори, кто таков на самом деле! Не то кликну людей, в холодную закатаю!

Однако в ответ на грозный взгляд получил исправник лишь легкую усмешку.

— Господин капитан-исправник! — сказал Ломоносов прищурясь. — Знаю, вы человек бравый и решительный. А было ли у вас, чтобы стояли вы по колени в крови своих мертвых товарищей и надвигалась на вас сияющая стена вражьих багинетов?

— Это ты к чему? — насторожился Скорняков.

— Чем напугать хотите? — Петр пожал плечом. — Вам, конечно, волость собирает жалованье, потому как на государственное прожить невозможно. Однако деньги не бывают лишними. Вот тысяча рублей серебром, — брякнул Ломоносов на стол тяжелый полотняный мешочек. — То есть пять тысяч ассигнациями. Знаю, у вас есть бланки с губернской печатью для особых случаев. Сейчас восемнадцать таких случаев. Хотим на китайский рубеж податься, в чайной торговле подвизаться.

Капитан-исправник собрался было что-то сказать, да передумал. Это было его двухлетнее жалованье.

— А ежели я сейчас деньги возьму, да кликну казаков? — спросил он спокойно. — И деньги мои, и ты в цепях.

— Вы человек умный, господин исправник. Казаки народ ненадежный, а мы тут вам трупы десятками положим, если дело разгорится, — спокойно ответил гость, показывая из-под полы рукоять пистолета. Исправник обратил внимание, что оружие в хорошем состоянии, — значит, действительно визитер из бывших военных. Да это и по осанке видно. И разговаривает хоть и просто, а видать, что из образованных.

— Ну ладно, это я так, спросил… — Скорняков чувствовал себя глупо. Сколько разбойников, почитай, голыми руками брал. А тут, в его собственном кабинете, пришел этот и грозит спокойно. Однако капитан-исправник нюхом почуял — это не простой головорез, не беглый с каторги, — а должно из тех, кто участвовал в борьбе, разразившейся в европейской России и о которой дошли вести и сюда. А если дать паспорта, да потом донести? Правда, и выдача паспортов без уведомления губернии дело подсудное…

— Опасно, господин исправник, — сказал вдруг гость. — Не дай бог, дознаются, кто паспорта выдал государственным преступникам. Не дай бог, и другие узнают, кто донес… Головы ведь не сносить.

«А если казаков послать следом, да по-тихому всех прикончить?»

— Ежли казаков следом пошлете — из засады ни один не вернется, — сказал проницательный визитер.

«Черт! Да что он, мои мысли читает!»

— Ладно, только вы тихо мне! — сказал капитан-исправник. Он решительно закрыл дверь на щеколду, достал из железного ящика бланки печатных паспортов, снабженные печатью и подписью действующего губернатора Дмитрия Николаевича Бантыш-Каменского. Бог знает, была эта подпись подлинной или, что скорее, поддельной. Сев за стол, Скорняков обмакнул перо в чернильницу и, высунув язык от усердия, принялся заполнять бланки…