Плутовка Ниниана ; Сила любви ; Роковые мечты - Мари Кордоньер

Поскольку в этот момент кавалькада пришла в движение, Флёр могла не отвечать. Виола была замужем за двоюродным братом герцога Гиза, так что Флёр исключала ревность как основание для сделанного предупреждения. Тем не менее она без всяких колебаний пропустила мимо ушей дружеский призыв к осторожности.

Ведь, в конце концов, Виола не могла знать, какие отношения связывают друг с другом Ива де Сен-Тессе и Флёр де Параду. Тайна их любви принадлежала только им двоим. Это придавало тревожному осеннему дню, в который они покидали старый торговый город на Роне, какую-то таинственность. В этих стенах Флёр нашла свое счастье и поклялась себе навсегда сохранить исполненную любви память о Лионе.

На какой-то момент ее мысли перенеслись на юг, она вспомнила свой дом и родителей. То, что каждый очередной шаг отдалял их друг от друга, было чуточку печально, но одновременно вселяло в девушку пьянящее ощущение абсолютной свободы.

Утомительное, напряженное путешествие в облаках пыли привело к тому, что хмель независимости от родительского контроля быстро испарился, уступив место усталости. Скорость езды определялась экипажем королевы, так что ее сопровождение вскоре отстало от короля и его свиты. Только по прибытии в Шенонсо обе группы снова соединились.

Хотя Флёр и ощущала хруст песка на зубах, она была очарована видом замка, возникшего около мельницы на реке Шер. Заходящее солнце высветило простое прямоугольное здание с четырьмя башнями по углам, облив его медным сиянием. Оно отразилось в спокойной глади воды, которая обнимала замок руслами бирюзовых каналов, что придавало всей картине какую-то сказочную прелесть.

— Как красиво, — невольно вырвалось у Флёр, залюбовавшейся открывшимся видом.

— И правда, — согласилась Виола де Монтень, — Трудно поверить, что все это строилось сборщиком налогов. Тома Бойе состоял при дворе короля Франциска и ездил с ним в Италию, чтобы таким образом увеличить свое состояние. Между тем его жена, которую звали, как и нашу правительницу, Катарина, закончила строительство замка. К сожалению, насладиться плодами своего труда ей не пришлось. Умер муж, а вскоре и она последовала за ним в могилу. После этого дела господина Бойе были проверены, и король Франциск нашел их в столь плачевном состоянии, что сразу же решительно конфисковал Шенонсо и присоединил замок к своим владениям.

— Значит, этот замок принадлежит королю? — удивилась Флёр.

— Косвенно, — поправила ее хорошо осведомленная Виола, ехавшая, как и раньше, рядом с Флёр. — Недавно король подарил его мадам де Брезе. Мост, который, как вы видите, перекинут через реку Шер, уже ее рук дело и, надо признаться, плод оригинальной идеи. Интересна и мысль пригласить в эти стены короля. Впрочем, если она рассчитывала, что наша королева не пустится в это путешествие и что благодаря этому не придется на нее распространять гостеприимство хозяйки, то Диану постигло некоторое разочарование.

Романтическая картина красивых стен, изящно отделанных остроконечных окон и отражавшихся в воде элегантных садов была несколько омрачена этими подробностями. Флёр еще раз задалась вопросом: какие чувства должны теперь обуревать королеву Катарину?

Прием, устроенный королевской фавориткой прибывшим гостям, делал большую честь ее организаторским талантам. Убранный самым тщательным образом замок ожидал путешественников. На этот раз даже не пригодились привезенные с собой предметы мебели и ковры, поскольку в Шенонсо господ ожидали полностью обустроенные роскошные покои.

Правда, Флёр пришлось делить спальню с Виолой и еще одной придворной дамой, но после верховой езды по проселочным дорогам она посчитала бы роскошью даже охапку соломы около теплой печи. А им предоставили огромную общую постель с балдахином, на которой хватило бы места даже не трем, а четырем дамам.

Последовавший в честь приезда банкет проходил в зале для торжественных церемоний. Гостей обслуживали гофмейстер замка, главный хлебопекарь, пажи, кухмистер и слуги-подавальщики. Даже на столе короля не бывало столь дорогих яств и столь драгоценной посуды — так, по крайней мере, заявила Виола де Монтень. Уже первое блюдо состояло из разнообразных кусочков поджаренного хлеба с медом, пряностей, консервированной ветчины, копченых колбасок, фрикасе из мяса певчих птиц и рубленой телятины с яичным желтком.

Далее последовало второе блюдо — дымящееся суфле, вареные курятина, говядина, телятина, свинина и баранина, а также дымящиеся супы, сдобренные овощами и приправами. На третье подавались куры, голуби, гуси, свиные ножки, бараньи лопатки и рагу из дичи наряду с форелью, щукой и жареными речными раками в уксусном и лимонном соусах и с соком кислого щавеля.

Что касается последовавших затем сыра, тортов, риса, инжира, винограда, фиников и дынь, то Флёр была в состоянии лакомиться всем этим уже лишь малыми дозами. Изобилие этой роскошной трапезы было ей не по душе, и она все время спрашивала себя, не сыграло ли тут значительную роль бахвальство фаворитки. Зачем бы ей иначе пускать пыль в глаза королю и его свите многообразием всех этих кушаний, подававшихся на серебряных тарелках и в серебряных мисках и с полным набором восточных приправ?

У молодой женщины было достаточно времени, чтобы предаваться этим размышлениям, ибо властная рука хозяйки дома устроила прием так, что фрейлины королевы принимали пищу отдельно от главного стола, на нижнем этаже замка. Правда, и здесь они могли наслаждаться вкусом всех лакомств, но ни падкие на красоту глаза короля, ни взгляды других придворных рыцарей не отвлекались от сияющей Богини Луны, чьи монограммы фигурировали на всех украшениях, а ее образ был даже увековечен в виде нимфы на облицовке камина.

— Ощущение такое, будто тебя преследуют, за тобой постоянно следят, — прошептала миниатюрная графиня Монтень, не проявляя никакого почтения к хозяйке. — Повсюду эти портреты, бюсты и аллегории, и все это во славу дочери человека, которого едва не обезглавили за государственную измену!

— Как это? — Флёр с трудом сдерживала свое любопытство.

— Разве вы не знаете, что господин Сен-Валье, отец нашей гостеприимной хозяйки, был другом и доверенным лицом несчастного коннетабля Бурбона? Когда коннетабль бежал под крылышко императора Карла, королю доложили, что сеньор Сен-Валье был посвящен в план бегства. И тут же этот высокопоставленный господин оказался на эшафоте вместо сбежавшего дружка! Мадам Брезе просила пощадить отца и добилась своего, когда голова ее родителя уже лежала на плахе. Однако покойный король не собирался слишком далеко заходить в своих милостях. Он оставил за собой конфискованные владения своего подданного и заменил смертную казнь строгим тюремным заключением. Наверное, дочери проштрафившегося доставляет особое удовольствие хозяйничать в бывшем охотничьем замке Франциска I. Так сказать, поздняя месть за унижение, которое ей пришлось пережить, чтобы спасти отца.