Путь Никколо - Дороти Даннет

Разумеется, въезд папского нунция в город был обставлен со всей торжественностью, и к тому времени, как Феликс с друзьями очутились у Ворот святой Катерины, там собрались уже представители герцога, главы гильдий, бургомистр и канцлер Фландрии, настоятель церкви святого Донатьена, а также провост собора Богоматери, клирики аббатства Иисуса Спасителя и монахи-минориты, августинцы, якобинцы и кармелиты, — все они мерзли на февральском морозе, вслушиваясь в рев труб и бой барабанов, приветствуя епископа, въезжающего в Брюгге со своим эскортом.

Чуть позади, с меньшей пышностью появился и помощник Асторре Томас. С ним ехали полдюжины наемников и еще один человек в островерхом шлеме, огромных наплечниках и сверкающих поножах, на крепкой лошади, почти такой же справной, как у самого Томаса. Этим человеком был Клаас. Его новые доспехи заляпали голуби, потревоженные трубачами. Загоревшее до смуглоты лицо в круглом ободе шлема сияло довольной улыбкой, и взгляд тоже остался прежним, совершенно спокойным и счастливым. Что еще более удивительно, Томас тоже ухмылялся. Томас!

Проталкиваясь через толпу, почтительно встречающую епископа, наследник Шаретти пробился к концу процессии вместе со своими приятелями и, сорвав с головы бобровую шапку, замахал ею, чтобы привлечь внимание Клааса.

— Ты что здесь делаешь?! А ну, давай назад, в красильню! — завопил Феликс, давясь от хохота. Джон Бонкль, улыбаясь, стоял рядом с ним, а также Ансельм Серсандерс и Лоренцо Строцци, и оба брата Карты.

Бывший подмастерье Клаас поднял руку в латной перчатке и сделал весьма выразительный жест, не переставая широко улыбаться. А затем произнес голосом бургомистра:

— Мальчики! Мальчики! Вспомните, что вы являетесь представителями великого города!

Отсюда было заметно, что помимо заводных лошадей, наемники вели с собой вьючных мулов, груженых раздутыми тюками. Первым обратил на это внимание Лоренцо Строцци.

— Я думал, посыльные не имеют права останавливаться для торговли?

— Я ему так и сказал, — отозвался на это Томас.

— Какая торговля? — изумился Клаас. — Это не торговля, это просто подарок, и ты первый с этим согласишься. Там была шайка ловцов удачи…

— Разбойников.

— Грабителей.

— И вы их уничтожили? — воскликнул Феликс.

— Нет! Нет, — пояснил Клаас. — Это кто-то сделал еще до нас. Но их старые доспехи и оружие продавались за бесценок в Дижоне. Вполцены, или даже меньше. Удачная сделка.

— И как ты за них заплатил? — нахмурился Феликс. Его узкое лицо вытянулось еще сильнее.

— Из своего жалованья, — отозвался Клаас. — И Томаса. Если твоя мать скажет, что они ей не нужны, мы их продадим и возьмем выручку себе, но, конечно…

— Что ты несешь? Ты у нее на службе, это все принадлежит ей. Поехали лучше домой, — улыбка вновь вернулась на лицо Феликса. — И вытри грязь со всех этих железяк. Больше никакой вареной кожи, да? А в постели — принцессы, которые говорят по-итальянски?

— Говорят? — поднял брови Клаас. — Да они только стонут и вздыхают, вот спроси хоть у Томаса. А если прервешься на миг, чтобы отдохнуть, так они тут же зовут отца. Не успеешь оглянуться, как ты уже герцог.

Томас по-прежнему ухмылялся.

— Все вранье, — заявил он. — Но есть славные девчонки, Клаас прав.

— И мы кое-что для тебя привезли, — сказал Клаас Феликсу.

— Девчонку? — Феликс произнес это столь выразительным тоном, с красноречивой паузой, что Клаас сразу все понял и был впечатлен.

— Нет, — отозвался он. — Теперь я вижу, что он тебе ни к чему. Я его заберу обратно. Это дикобраз в клетке.

— Девчонка, — заявил Лоренцо Строцци, вновь помрачнел. — А как там мейстер Юлиус и все остальные?

Кортеж церковников наконец двинулся вперед и позволил им также войти в город, шумно двигаясь по узким улочкам, где почти каждый спешил обратиться к вновь прибывшим с приветствиями, — и среди них было немало девушек.

— Мейстер Юлиус в полном порядке, — ответил Клаас, — насколько может судить деревенщина вроде меня… Все дни напролет то в одном дворце, то в другом, подписывает контракты, спорит об оплате, снаряжении и провианте. И танцует на цыпочках вокруг вельможных дам.

— Асторре тоже? — поинтересовался Ансельм.

— Лучший придворный танцор во всей Италии, — подтвердил Клаас. — Видел бы ты Асторре, рука об руку с герцогиней… Вся шляпа в цветах, и эти фестоны, и ленты, такие длинные, что нужен паж с каждой стороны, чтобы их нести… Ты бы разрыдался от восхищения. Что же касается лекаря, то вашему шурину лучше поостеречься, мессер Лоренцо. Ваша сестрица — самая хорошенькая дама во всем Милане, и мейстер Тобиас был не последним, кто это заметил.

— Ты видел Катерину! — просиял Лоренцо. — А мою матушку? У них есть новости о Фелиппо?

— А Лоппе? А брат Жиль?..

— Лошади? Ты видел Лионетто?

— А девушки? Ну же, расскажи, какие там девушки? Это было чудесное возвращение.

Поздно вечером, когда все уже разошлись, а обеих раскрасневшихся сестричек наконец удалось затолкать в спальню, Феликс уселся перед камином в маленьком кабинете своей матери, продолжая болтать без умолку, пока Клаас очень внимательно его слушал. Человек более проницательный, взглянув на Клааса и припомнив, какой дальний путь он проделал, мог бы удивиться, с какой стати он до сих пор остается на ногах.

За сегодня он очень многое успел. Поскольку вдова была в отъезде, ему не перед кем было держать отчет. После разгрузки, наемников отправили отдыхать, и Томас пошел с ними вместе. После этого Клаас побывал на красильном дворе, чтобы приятели могли вволю похлопать его по плечам, а управляющий Хеннинк задал свои вопросы. Затем Клаас, как и положено посыльному, обошел весь город, чтобы раздать письма. Некоторые двери оказались закрыты, а иные торговцы отсутствовали в городе. Неотосланные депеши он принес с собой: придется решить, как их лучше передать. Кроме того, ему оставалось сделать несколько устных докладов. Пара клиентов из любопытства пригласили его вернуться для разговора. На завтра у него намечалась встреча с Анджело Тани. Точнее, сегодня. Было уже очень поздно.

— …Это было после взрыва, — говорил тем временем Феликс.

— После взрыва? — переспросил Клаас. Разумеется, прежде всего ему пришлось выслушать все об этой девушке. Девушке, которая — наконец — лишила Феликса невинности. Не Мабели, как он ожидал, но какая-то новенькая, из Версинара, кухарка в одной таверне, и даже моряки еще не успели до нее добраться.

О, да, фландрские галеры по-прежнему были здесь. Разумеется, добрая половина моряков трудились в доках, приводя в порядок снасти и занимаясь другой мелкой починкой, а для остальных город также постарался подыскать какое-нибудь занятие, но все равно, что ни вечер, эти чужеземные свиньи устраивали кутежи, и, кстати, это напомнило Феликсу…