Трое на каникулах - Александра Лисина

Подсвечивало скрючившиеся в углах тела. Легонько касаясь их, он обращал их в прах, а затем спокойно шел дальше, время от времени освобождая порабощенные скверной тела и позволяя им обрести долгожданный покой.

Особенно много света оказалось возле главной площади и, как следовало ожидать, вокруг старой-престарой башни. Когда-то её облюбовал старик Широ для своих экспериментов. А до него ею владели целые поколения колдунов, которые, само собой, заранее озаботились наличием глубоких подвалов.

Именно там, на глубине, под толщей камня и земли, на самом дне рукотворной пещеры, яростно пульсировало бесформенное красно-черное нечто, похожее на громадного осьминога, запустившего под город длинные щупальца. Сердце скверны… самая важная и уязвимая её часть. Правда, сейчас его стук был почти не слышен. Сводящая с ума пульсация тоже ощущалась едва-едва.

Сердце боялось. Оно судорожно сжималось, всем своим существом предчувствуя приближение врага. А когда в его логово проникли первые лучики света, бешено заметалось и задергалось так, что гигантские отростки буквально взорвали мостовые и, раскидав все, что на них находилось, неистово замолотили по близлежащим домам.

Свету, впрочем, было все равно – сердце не могло сбежать из созданной колдунами каменной клетки. Поэтому он медленно и неумолимо продолжал сжиматься вокруг яростно сопротивляющейся нежити. До тех пор, пока не затопил её логово полностью и не растворил в себе эту гадость, словно грязную льдинку – в потоке чистой воды.

– Вот и все, – спокойно сообщил Норр, когда сердце затихло, а его отростки почернели и перестали двигаться. – Не знаю, кто из вас за это молился, но теперь эта земля полностью очищена. И в ней ещё долго не сумеет зародиться ни одно темное семечко.

– Значит, город спасен? – недоверчиво посмотрела на него я.

– Да. Скверны можно больше не опасаться. Вас же богини утащили с собой ненамеренно. Для сущностей такого порядка вы все равно что две букашки, прилипшие к подолу. Если бы не счастливая случайность, ваши души так и утянуло бы следом. Но вам повезло. Хотя бы один из вас сумел опомниться. А теперь настало время вернуться обратно, пока вы не забыли, что именно вас удержало в мире живых.

Мы с Ником снова переглянулись, и только тут я заметила, что за то время, что мы слушали тень, вокруг появились прочные серебристые нити, обвившие наши руки наподобие паутины.

– Вы связаны, – подтвердил мою догадку Норр. – Сами богини вас на это благословили, так что не удивляйтесь.

– А это тогда зачем? – озадаченно спросил Ник, зачем-то потерев грудь, на которой на пару мгновений проступила ещё одна нить, только не белая, а золотистая. Причем вела она куда-то вниз, на землю, и терялась в необозримой дали.

Призрак едва заметно улыбнулся.

– А вот это, мальчик, одна из причин, по которой ты не забылся, когда очутился в царстве теней. Твоя судьба. Тот единственный человек, найти которого каждый из нас почитает за счастье.

– Но я думал…

Ник ошеломленно вскинул голову, однако сомнений не было – золотая нить вела не ко мне, а вниз. К людям. Выходит, вот она какая, нить сердца? Говорят, её в нас вкладывают сами богини. Маленькая подсказка, путеводная ниточка, которая в конце концов должна привести нас к предназначенному судьбой избраннику.

Интересно, а у меня такая есть?

Я следом за Ником прикоснулась к груди и замерла, обнаружив, что воздух рядом с ладонью задрожал, и в нем, как в зеркале, проступила тонкая, убегающая куда-то вдаль золотая ниточка.

Вот, значит, почему меня к Нику никогда не тянуло? Оказывается, не он моя судьба. Да, мы с ним связаны, можно даже сказать, что близки, и у нас действительно много общего. Но сейчас я совершенно четко поняла, что он дорог мне не как возлюбленный, а скорее как брат. И те чувства, которые я испытывала, имеют под собой несколько иную природу, нежели предположил когда-то Норр. Я тогда ещё подумала, что это неправильно, когда предназначение или судьба вмешиваются в чувства, и наоборот. Но все оказалось намного проще. И я ощутила искреннее облегчение, когда все сомнения по этому поводу разрешились.

– Вот оно как… – пробормотал Ник, проследив глазами за моей нитью. – Что ж, это многое объясняет. Но Ниэль, если ты когда-нибудь встретишь свою любовь, имей в виду – я вас далеко не отпущу. Мне без тебя нельзя.

– Знаю.

– Значит ли это, что вместо боевой тройки у нас в конечном итоге должна получиться пятерка или даже шестерка? – вроде как в шутку задумался маг. А потом тряхнул головой и улыбнулся. – Хотя какая разница? Может, оно и к лучшему. А теперь, если не возражаешь, я хотел бы вернуться, иначе Ланка мне уши оборвет, а тебе всю рубашку намочит слезами. Как мы потом людям на глаза покажемся?

Я не возражала. Но в данный момент меня беспокоило другое. В частности то, что Норр недавно потребовал от нас полностью открыться и довериться. Насчет доверия вопросов нет. А вот по поводу открытости я, честно говоря, оплошала. Ник-то открыл мне всю свою память, показав абсолютно все, даже самые горькие воспоминания. А я от него одну-единственную вещь все-таки утаила.

Вещь эта напрямую истекала из одного разговора, когда Норр сказал, что абсолютные маги способны причинить много горя, если не смогут себя контролировать. И я тогда подумала, что никогда не расскажу об этом Нику. Наоборот, постаралась поскорее забыть страшноватую догадку. Но вот теперь неожиданно вспомнила и снова засомневалась.

– Не стоит, – покачал головой Линнель, без труда уловив мою смятенную мысль. – Я знаю, о чем ты тогда подумала. Я видел все, что с тобой было. Знаю, что ты почувствовала, и о том, что за правдой в Норот ехать уже не придется. А также то, что пожар в фамильном поместье – это, скорее всего, и есть та самая тайна, которую дядя так старательно от меня скрывал.

– Ты не мог себя контролировать, – прошептала я. – Это не твоя вина!

– Моя. Пусть неосознанно, но все же я это сделал. Норр не ошибся.

– Ник!

– Не надо, Ниэль, – тихо попросил он, заставив меня осечься. – Когда-нибудь я смирюсь. Однажды мне станет легче. Ты просто будь рядом, чтобы я знал, что больше не один. И когда-нибудь все обязательно наладится.

Глава 19

Эрт Виндор Торано беспокоился.

Вернее, правильнее сказать, он места себе не находил. Будь он обычным человеком, то, скорее всего, уже метался бы по кабинету, ругаясь и одновременно сожалея, что не послушал старого друга. Но он был ректором. Одним из первых лиц Даманской империи, близким другом императора и сильнейшим универсалом, которому не пристало терять лицо даже вот так, наедине с собой, когда никто другой не смог бы уличить его в