Догнать любовь - Наталия Миронина

Быстров тоже переоделся.

– Тебе идет синий махровый халат, – игриво сказала Новгородцева.

– И тебе идет. Нам обоим идет, – рассмеялся Быстров, разливая вино. – Знаешь, не самая плохая идея.

– Какая?

– Вот так посидеть за вином. И поболтать. Тем более есть что вспомнить.

– Я же тебе говорила, – обрадовалась Алина. Она отпила из бокала, и тут ее взгляд упал на бумажку, лежащую на краю столика.

– Это что? – спросила она. – Чек? Что это за чек?

Быстров молчал. Он сидел с бокалом в руках.

– Ты оплатил ужин?! И комнаты? Зачем?! Я же приглашала…

– Знаешь, как-то не обсуждается этот вопрос. Я привык платить за себя. И за женщин…

– Офигеть. – Алина не знала, что сказать. Во-первых, ей хотелось заплатить за все самой. Так было принято здесь, и она к этому уже привыкла. Во-вторых, получалось, что она вынудила его на эти траты. Все идеи и предложения исходили от нее.

– Не заморачивайся. Давай разговаривать… Кого мы еще не вспомнили? – махнул рукой Быстров.

– А мы, кроме Ветошкина и Марины, никого и не вспоминали.

– Отчего же, Кузнецову Иру… У нее очень интересно все сложилось. Она и сама такая была необычная. Всегда имела свое мнение…

– Если уж так говорить, то свое мнение всегда имела я, – рассмеялась Новгородцева.

– Ты любила поспорить, – заметил Быстров, – иногда просто так.

– Ты такой внимательный тогда был? Мне казалось, что ты на меня вообще внимания не обращал.

– Почему? – пожал плечами Быстров. – Обращал. А знаешь, у Ирки очень интересная работа…

– А, да… Что-то я слышала… Говорили… Не помню кто. – Новгородцева совсем не хотела углубляться в воспоминания о красивой однокласснице. – Знаешь, Ирка всегда была немного воображалой.

– Ей можно было, она красивая.

– Ну, это да. – Алина нехотя согласилась и решила срочно перевести разговор на другую тему: – А что с нашей историчкой?

– Развелась. Мне кто-то говорил. Прямо перед самым отъездом сюда.

– Да ты что! А такая любовь у них с физиком была… – удивилась Алина. Она помнила роман между учителями. Некоторые даже пари заключали – уйдет ли физик от жены ради исторички. Он все же ушел. Но, как выяснилось, новая любовь крепкой не была.

– Я ничего не понимаю в любви, – признался Быстров.

Алина посмотрела на него. «А кто с Ежовой «ходил» столько лет?» – подумала она, но вслух сказала:

– Быстров, это нам так кажется, что мы ничего не понимаем в любви. Но мы же влюбляемся…

– Новгородцева, ты так и не ответила, как ты сюда попала. И что здесь делаешь.

– Я в магазине работаю. Серьезно. В магазине спортивных товаров. Очень большим спросом пользуются они здесь. Край туристический и спортивный. Получаю хорошо. И маме помогаю. Хотя она у меня независимый человек.

– А как попала в этот магазин? – Быстров улыбнулся. – Что-то ты темнишь!

«Так я тебе и сказала, – подумала про себя Алина, – много чести обсуждать с тобой события того года. И про Эрика тоже говорить не буду».

– Ничего не темню. Я с тренером поругалась. Сильно. Хамло и лгун.

– Ты всегда была конфликтной.

– Послушать тебя, я в школе была монстром. Одевалась плохо и неряшливо. Была вздорной, конфликтной.

– Ты сама всегда просила правду говорить. Вот я и сказал.

– Сейчас я тебя не просила этого делать. Что же касается Ульянкина…

– Так это ты с ним повздорила?!

– Да. Знаешь его?

– Конечно, его все знают. Сложный тип.

– Я узнавала – никто из его подопечных не выиграл ничего серьезного.

– Да, но у него хорошая программа физической подготовки. Говорят, сам разрабатывал.

– Ерунда, – отрезала Алина, – просто на износ. И если у него дурное настроение – на выживание. Я не шучу. Я все это помню. Не говоря о том, что у него манеры маленького фюрера – «вы все должны беспрекословно подчиняться мне». Знаешь, у нас не было даже свободного времени.

– И это слышал. Расслабиться невозможно было.

– Вот. Но даже это можно было потерпеть. Но он – лгун. Я выиграла дистанцию на соревнованиях. Это было ясно не только мне, но и остальным. Но он при всех присудил победу другой. Той, с которой я соревновалась. И еще посмел меня упрекать в том, что я подвела команду. Я это все послушала и послала его.

– Кроме него, еще куча тренеров. Могла пожаловаться, перейти к другому.

– Может быть, но, видимо, устала. Очень. Поэтому высказала ему все в лицо. И ушла.

– Рисково. Ты так хорошо выступала, могла бы дальше идти. Вот что у тебя было, так это – спортивный характер.

– Значит, не было, – рассмеялась Алина.

– Надежды на Олимпийские игры и… магазин спортивных товаров. Это даже не смешно, – сказал Быстров.

– Я и сама так думаю. Но так случилось. И я не жалею.

– Да, удивительное дело… Я думал, что на Олимпийских играх выиграешь. Даже не сомневался. В себе сомневался, в тебе – нет. – Быстров открыл вторую бутылку вина.

– Как интересно. Я даже не догадывалась, что ты обо мне думаешь. Знал бы ты, что думала о тебе я.

– Я вот догадывался, – рассмеялся Быстров и наполнил ее бокал.

– Спасибо. – Алина отпила немного. – Столько выпили, а голова трезвая.

– Вино хорошее. И поели плотно. И никуда не спешим. Вон ночь за окном.

– Да. – Алина рассеянно посмотрела в окно и вдруг сказала: – Я влюблена в тебя была. Как кошка. Мне казалось, что никого больше нет на свете.

– Ладно тебе, – отмахнулся Быстров.

– Серьезно. Знаешь, это так было приятно – любить на расстоянии. Я же понимала, никогда ты не ответишь мне тем же. Чувствовал, что я какая-то… Ну, такая, как ты сегодня сказал. Заброшенная, что ли. Вроде и семья, и не бедная, и дом… У меня шапка была цигейковая, такие уже лет двести не носили, а мама на меня все время ее надевала. Я не просила никогда ничего. Но она же должна была видеть, что так никто не ходит. Но они, родители, не придавали значения вещам. А я в электричке в ней ехала, а у школы снимала.

– Это в наши-то морозы?

– Ага. А ты еще был такой красивый и одет хорошо. И Ирка Кузнецова – тоже… – Алина осеклась. Помимо воли она упомянула красивую Кузнецову.

– Да, я хотел тебе сказать, что Ирка…

– Быстров, ладно… – перебила его Алина, – все и так ясно. Ты с Мариной тогда дружил. Если можно так сказать.

– Можно. Она очень хорошая девчонка. И женой была хорошей. Только в школе мы мало соображали, а когда поумнели, оказалось, что не подходим друг другу. Но стаж наших отношений впечатляет. Не всякая