Борьба за свободу - Дж. Б. Солсбери

плечу. Она наклоняет голову набок, обнажая всю длину ее шеи. Я легко целую ее кожу, затем дотрагиваюсь языком. Сочетание ее сладкого вкуса и запаха груши, вызывает у меня голод к тому, что у нее под платьем. Мои зубы царапают ее чувствительное горло, и я кусаю его с нежным давлением. Она откидывается назад, и стон из ее груди срывается с губ с урчанием.

― Ты совершенно великолепна, ― шепчу я у того места, где укусил ее.

― М-м-м, спасибо. ― Говорит она с хрипотцой, что делает меня напряженным в брюках. ― Ты тоже очень красив. Мне нравится. Напоминаешь мне Кларка Кента.

Я еще раз целую ее шею и отстраняюсь.

― Кларк Кент? Он был дурацким репортером. Носил накрахмаленные белые рубашки с бабочками. Я думаю, он даже носил карманный протектор.

Хихикая, она поворачивается ко мне лицом. Только тогда я замечаю новшество. Обычно на ней минимум макияжа, но сегодня он обильный во всех нужных местах.

Дымчатый макияж на глазах подчеркивал аквамарин. Щеки были припудрены, а губы накрашены розовым цветом.

Святые угодники. Эти губы.

― Подожди, я думала, что Кларк Кент был красавцем.

Я фокусируюсь на ее мерцающих розовых губах, когда она говорит.

― Ну, знаешь, тот, кто носит все время черное и водит крутую машину?

― А? ― я тяжело сглатываю, застигнутый врасплох внешним видом Рэйвен.

Она кладет свою мягкую руку на мою щеку.

― Эм… Кларк Кент?

Бл*дь, точно.

Я забыл, о чем мы говорили.

― Брюс Уэйн, детка. Бэтмен.

― Да! Ты прав. Брюс Уэйн. Он настолько горяч, что все девочки…

Я не могу больше терпеть и нападаю на ее губы. Ее откровенная сексуальность и детская невинность доводят меня до исступления. Ее блеск для губ на вкус, как зефир, а рот, как мята. Я всасываю ее губы, и она зарывается руками в мои волосы, прижимая меня к себе.

Моя девочка.

Я пробегаю руками по платью, чувствуя, что ее соски затвердели под тканью. Мои руки сжимают ее с нетерпением, нежно теребя, зная, что под тканью они намного мягче. Нет шансов, что мы пойдем на ужин. В этот момент для меня нет ничего важнее, чем моя голая девушка подо мной.

― Джона, ― говорит она, задыхаясь между поцелуями.

― М-м-м?

― Дверь.

― Хм-м?

― Дверной звонок. За нами приехали.

― Плевать, ― рычу я и подталкиваю ее в сторону кровати.

Ноги Рэйвен ударяются о кровать, останавливая наше передвижение. Я держу ее за бедра и трусь своей болезненной эрекцией об нее. Она наклоняет голову и углубляет поцелуй.

Бл*дь, да. Моя девочка всегда готова.

В кармане звонит телефон, и дверной звонок не утихает. Я стону, раздражаясь, но не отрываю от нее рот.

Это произойдет. Сейчас.

Она смеется и прижимает ладони к моей груди. Нехотя, я отстраняюсь.

― Джона, мы должны остановиться.

Ее хриплый голос и странствующие по моему телу руки предают слова.

― Мы не едим.

Я целую ее в шею в мое место, надеясь, что она откажется от идеи и вскоре будет голой.

― Это лимузин, да?

Я слышу улыбку в ее вопросе.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть в ее глаза.

― Да. Это лимузин. ― Я улыбаюсь. ― А что?

Она пожимает плечами и опускает лицо с покрасневшими щечками. Я цепляю пальцами ее подбородок и возвращаю взгляд ко мне, приподняв брови.

― Я просто подумала, что это могло быть… эм… весело, знаешь? Обжиматься в лимузине?

Мое тело гудит от волнения в связи с перспективой пошалить с Рэйвен на заднем сидении, пока водитель будет за рулем.

Я хватаю ее за руку и веду к входной двери.

― Прекрасно. Но мы уходим сразу после ужина и продолжим там, где остановились.

― Звучит неплохо, ― говорит она сквозь смех.

***

― Мистер Слейд, рад встрече с Вами, ― говорит водитель лимузина, пока смотрит на нас в зеркало заднего вида. ― Я в течение многих лет слежу за Вашей карьерой.

Ох, дерьмо.

У меня была возможность засунуть руку под платье Рэйвен в движущемся автомобиле, но нам достался болтливый водитель Чарльз.

― Спасибо, мужик. Ценю твою поддержку.

Рэйвен потирает мои бедра успокаивающими движениями, и я подумываю о передвижении ее руки на шесть дюймов вверх.

Заметит ли Чарльз? Нет.

― Тот бой против Холландера был невероятным. Как долго Вы были в UFL, прежде чем подрались с ним?

Я стону и проклинаю тот факт, что представляю UFL.

― Четыре го…

― Четыре года! Так много. И за три года до этого Вы победили Санторо!

Он шлепает по рулю, и его бурный смех заполняет автомобиль.

― Да, слушай, мы надеялись на немного личного времени, чтобы поговорить. Как думаешь, мы могли бы поднять перегородку, чтобы…

― Мой двоюродный брат, младший тренер боев лиги MMA в Сан-Антонио. Он был…

Чарльз говорит и говорит, но мое внимание сосредоточено на моей девочке, чье лицо ярко-красного цвета от сдерживаемого смеха.

Очень, бл*дь, смешно.

Я решаю, что наслушался Чарльза и говорю ему, что мы продолжим после ужина, но мне нужно немного гребанного уединения с моей девушкой.

Подняв перегородку и, наконец, оставшись наедине, я атакован ее запахом. Я практически нападаю на нее, но она не жалуется. Я почти засовываю руку под платье, когда лимузин останавливается.

Проклятье!

Я говорю Чарльзу, что нам нужно пять минут. Рэйвен проверяет лицо в зеркале, и я думаю обо всем, кроме того, что я буду делать с ней вечером.

Отлично, теперь я снова думаю об этом.

― Ты закончила? Если я не выберусь отсюда в ближайшее время, я закончу то, что начал.

Она посылает мне сексуальную улыбку и поправляет пару выбившихся прядей.

― Я готова.

Я смеюсь, качая головой от ее неоднозначного послания.

Мы выходим из лимузина, и, взявшись за руки, идем по гостинице-казино «Мандалай Бей» к лифтам. Рэйвен нервно дергается, когда фотографы снимают нас, и люди начинают глазеть.

― Ты выглядишь великолепно, детка.

Я стараюсь отвлечь ее мысли от пристального внимания незнакомых людей. Она смущенно улыбается и крепче сжимает мою руку.

Ужин проходит на шестьдесят четвертом этаже отеля, в шикарном ресторане под названием «Микс». Как только мы выходим из лифта, нас встречает пожилой мужчина в смокинге.

― Ах, мистер Слейд. Ваша компания ждет Вас. Если вы последуете за мной, то я сопровожу Вас и мисс…

Ее хватка становится смертельной.

― Рэйвен,