Фредерика - Джорджетт Хейер

— Проклятье! — сказал маркиз. — Хорошо!

— Я знал, что вы согласитесь! — закричал Феликс. — Я так и сказал Джессеми!

Он помолчал, а потом осторожно спросил:

— В вашем фаэтоне, сэр?

— А какое тебе дело до фаэтонов или лошадей? — спросил Алверсток. — Ты бы, конечно, хотел, чтобы я отвез тебя в Гайд-парк на этой «догонялке» — паровозе!

— Да, бог ты мой, а разве плохо! — воскликнул Феликс, и глаза его мечтательно просветлели. — Только вы не смогли бы, потому что он ездит по рельсам. Дело в том, что Джессеми зазнается, потому что вы даете ему покататься на ваших лошадях и берете ездить верхом с собой, и это невыносимо! Вот если бы вы взяли меня вместо него!

Тут его взяло сомнение. Он посмотрел на леди Элизабет и вежливо сказал:

— Если бы вы не возражали, мэм!

— Конечно нет! Неинтересно смотреть за запуск воздушного шара из старомодного ландо, — быстро отозвалась она. — К тому же, как еще мы сможем затмить лорда Бакстеда?

Этой очень подходящей речью леди Элизабет снискала самую живую благодарность Феликса, и он решил, что она — свой человек. Протест Алверстока, что фаэтон не приспособлен для трех человек, был немедленно отклонен, и он удалился, оставив леди Элизабет веселиться дальше.

Глава 18

На следующее утро после встречи с Феликсом леди Элизабет отправилась к леди Джевингтон. Было удивительно, но понятно, что Алверсток принимал участие в таком занятном юном джентльмене, однако из откровенной беседы с Феликсом оказалось, что интерес этот распространяется и на Джессеми, которому позволено кататься на любимых лошадях. Это тоже было вполне объяснимо, если такое необычное поведение продиктовано желанием доставить удовольствие красавице семейства. Элиза узнала о божественной Черис из письма своей старой подруги, но она не придала большого значения предсказанию Салли Джерси о женитьбе Алверстока на девушке, которой нет и двадцати. Салли утверждала, что такое часто случается с закоренелыми холостяками, но она знала своего брата лучше, чем Салли, и отвергла такую возможность.

За обедом она была осторожна и не любопытствовала по поводу сестер Мерривилл, ограничившись замечанием:

— Надеюсь, ты познакомишь меня с ними. Если они так же обаятельны, как Феликс, неудивительно, что ты согласился помогать им! Как теперь идут их дела? Тебе удалось обеспечить им успех в обществе?

— Да, не прилагая ни малейших усилий. Я просто представил их свету. Жаль, что ты не видела лица Луизы, когда они вошли в зал! Она до этого встречалась с Фредерикой и была приятно удивлена, я думаю, обнаружив, что это далеко не юная особа, не красавица, довольно скромной внешности, самоуверенная и с решительным характером. И Луиза не ожидала такой, как Черис. — Его губы тронула улыбка, навеянная воспоминанием. — Я повидал столько настоящих светских красавиц за двадцать лет, но должен признаться, ни одна из них не сравнится с Черис Мерривилл. — Он поднял бокал с вином и отпил немного. — Лицо и фигура — предел совершенства, невинное выражение лица, изящная посадка головы. И нельзя не признать, что у нее очень приятные манеры.

Вздрогнув, Элиза тревожно проговорила:

— Боже мой! Я непременно должна увидеть это чудо!

— Ты можешь увидеть ее завтра, если хочешь. Она наверняка будет на вечере у Сефтонов. Тебе лучше пойти со мной, иначе Мария Сефтон замучит меня упреками, что я не привел тебя. Я уверен, Черис тебя потрясет.

В отличие от своих сестер Элиза никогда не занималась сватовством брата. Их отношения всегда носили дружеский характер, даже нежный, но тесных связей между членами их семьи, как у Даунтри, не существовало. Счастливо выйдя замуж за своего Джона Кентмера, поглощенная заботами о детях, она редко приезжала в Лондон, мало интересовалась личной жизнью Алверстока и даже разъярила однажды Луизу, заявив, что ее это не касается. Но оказавшись опять в Алверсток-хаузе, связывая оборванные нити своей прежней жизни, она начала беспокоиться, потому что ей показалось, что он действительно готов заключить альянс, который неминуемо приведет к катастрофе. Как бы красива ни была эта его гимназистка, она надоест ему уже через год после свадьбы, а может быть и раньше! Она не придала значения открытию леди Джерси и даже взволнованному письму Луизы, где та умоляла ее повлиять на Алверстока и спасти его (и семью) от этого скандального мезальянса; но дифирамбы, которые за обедом он пропел Черис Меррвилл, произвели на нее такое впечатление, что она немедленно отправилась к Августе. При всех своих недостатках Августа не утратила способности здраво рассуждать.

Леди Джевингтон приняла ее со сдержанным радушием, спросив с церемонной вежливостью о здоровье семьи и выразив надежду на то, что она обновит в Лондоне свой гардероб.

— Как старшая сестра я обязана заметить, Элиза, что твой туалет безнадежно старомоден и требует замены, — сказала она. — Не сомневаюсь, что с этой целью ты и приехала в Лондон.

— Нет, не с этой, — сказала Элиза. — Я приехала, чтобы узнать, правда ли, что Вернон по уши влюбился в некое чудо природы малолетнего возраста.

— Насколько я знаю — нет, — ответила леди Джевингтон с величественным спокойствием. Она одарила сестру тонкой улыбкой, в которой причудливо смешались снисходительность и легкое презрение.

— Наверное, Луиза написала тебе об этом. Не обращай внимания, Луиза — такая дура.

— Да, но Салли ведь не дура, а она тоже написала мне, что Вернон на волосок от того, чтобы совершить самый опрометчивый поступок в своей жизни!

— Я никогда, — заявила леди Джевингтон, — не была высокого мнения о том, что думает Салли Фейн.

— Августа, вчера он так говорил об этой девушке, что я в жизни от него такого не слышала!

— Он дурачит тебя, — сказала леди Джевингтон.

Элиза застыла и нахмурилась в недоумении.

— Ты хочешь сказать, что она вовсе не так уж замечательна? Но зачем ему…

— Я никогда не видела девушку красивее Черис Мерривилл и так прекрасно воспитанную, — внушительно произнесла ее светлость. — Она сразила всех, как только появилась на балу у Вернона, что неудивительно. Теперь почти все, даже самые убежденные холостяки, изнывают у ее ног. Грегори, — добавила она с невозмутимым спокойствием, — один из них. Но из этого ничего не получится, а я рада, что его первое чувство обращено к такой скромной и высоконравственной девушке. Думаю, ему от этого будет только польза.

Элиза перебила ее нетерпеливо:

— Да, но Вернон? Если он не влюблен, ради чего он взялся помогать, и не только ей, но и ее братьям? Это совсем на него непохоже!