Не бойся - А. Шантарский

— Между прочим, не я к тебе пришел с предложением, а ты ко мне. Так что сделай лицо попроще… — Он хотел сказать еще что-то, но передумал и замолчал.

— Успокойся, твоя доля будет не меньше, чем у других, — заверила сестра. — Хотя рискуешь ты меньше нас.

— Зато моя работа самая мерзкая, — ухмыльнулся мужчина, если вообще можно его называть мужчиной. Больше он походил на подростка.

— Это ты верно подметил, как раз под стать тебе работенка, — не упустила Люба шанс уколоть брата.

— На скандал напрашиваешься? — недобро блеснул глазами Сергей.

— Ладно, не буду, — решила сестра не накалять обстановку. — Не знаешь, мама не собирается к Алексею?

— На ее бывшей работе разыгрывались две путевки в санаторий на Черное море для пенсионеров, одна из них досталась по жребию ей. Она хотела отказаться, но я уговорил ее взять.

— Правильно сделал, — поддержала Люба брата. — Что она за свою жизнь хорошего видела?

Она почему-то вспомнила о потерянном брате. Тайну, которой поделилась с ней мать, она до сих пор сохранила, но поиски давно зашли в тупик. Последние новости, которые удалось им раздобыть, — это его служба на флоте, далее следы вновь терялись, но надежда оставалась, ибо она умирает последней. Люба поднялась, она решила не дожидаться Ирины Анатольевны.

— Не говори маме, что я приходила, — попросила она Сергея. — Я перед отъездом еще зайду к ней. Ну, а насчет того, что наша беседа должна оставаться тайной, думаю, предупреждать не стоит.

Любовь Леонидовна Казакова откинула спинку сиденья в салоне комфортабельного самолета и прикрыла глаза. Самолет, разрезая носом редкие облака, набирал высоту.

Глава третья

Александр Вершков, облокотившись левой рукой на письменный стол в своем кабинете и подперев ладонью подбородок, барабанил костяшками правой руки по гладко отполированной поверхности стола.

Новоявленному следователю было о чем задуматься. В Сургут он слетал вхолостую и до сих пор не мог отделаться от впечатления, что за ним следили. Подозрение пало на крупного и полного татарина, который обратил на себя внимание еще в самолете. В Сургут они летели одним рейсом, и тот не сводил с Вершкова любопытных глаз. И на товарной станции, когда производили контрольный завес мяса, выгружая его из вагона и сверяя с записями накладной, в поле зрения мелькнула уже знакомая фигура.

«Я становлюсь слишком подозрительным, это не больше, чем простое совпадение, — промелькнула в его голове мысль. — Насмотрелся американских боевиков, вот и мерещится слежка. Сейчас явится Вихрова, и я постараюсь вывести ее на чистую воду», — решил следователь, взглянув на часы.

Тихоня и Сотник получили конкретное задание от Атамана: провести профилактическую работу с Вихровой, то есть вынудить ее отказаться от первоначальных показаний следственным органам и уволиться с мясокомбината. Насчет средств Алексей даже не обмолвился, а это означало, что не запрещались любые приемы, лишь бы они возымели нужное действие.

Несколько дней напарники следили за женщиной и выяснили, что Вихрова незамужняя и бездетная, по средам и пятницам у нее ночует мужчина, некто Виталий Николаевич.

Они проследили и за ним, он оказался женатым человеком, отцом двух детей. Посоветовавшись, Тихоня и Сотник решили нанести визит к Виктории Самойловне в субботу. Около двух часов дня Сергей нажал кнопку звонка.

— Кто там? — поинтересовался женский голос, дверного глазка у нее не было.

— Мы из домоуправления, по разнарядке, — ответил Сотник.

— Странно, но я вас не вызывала. — Вихрова явно не собиралась открывать дверь.

— Профилактическая проверка санузлов всех квартир, — нашел выход Тихоня.

— У меня все в порядке, — заверила хозяйка. — Нужно будет, сама вызову. — И выдающие себя за сантехников услышали удаляющиеся шаги в прихожей квартиры.

Продолжать настаивать — значит дать повод для дополнительных подозрений, женщина могла вызвать по телефону милицию.

Пришлось временно ретироваться.

— Замок у нее простой, открыть его большого труда не составит, — сказал Сотник уже на улице. Они остановились с торца дома и закурили. — Но она может услышать щелчок и успеет поднять шум. Придется ждать ночи.

— Нежелательно, — возразил Тихоня. — Сегодня выходной день, все на дачах. К вечеру соседи вернутся, если не все, то большинство, а шум в панельных домах, да еще ночью — сам знаешь, как распространяется.

— Разглагольствовать каждый может. Что ты предлагаешь конкретно? Если рискнем и завалим операцию, Атаман нам головы оторвет и будет прав, — недовольно произнес Сотник.

— Пока ты будешь возиться с запором, нужно ее как-то отвлечь.

— Но как?

— Например, бросить в окно камень. Пока она на меня будет орать, ты разделаешься с замком.

— Хочешь засветиться, выставить свою персону на всеобщее обозрение? Когда она кричать начнет, все старухи в окна высунутся, а их в этом доме, поверь мне, не меньше, чем в остальных.

Напарник разочарованно развел руками, давая понять, что план не годится.

— А если пацана какого-нибудь попросить? — пришла идея Тихоне. — За несколько «сникерсов» эти сорванцы на все пойдут.

— Дело! — согласился Сотник. — Только надо подыскать в отдаленных дворах, чтобы менты на него не вышли.

Не сговариваясь, они выбросили окурки и зашагали в сторону от дома Вихровой.

— Мальчик! — позвал Тихоня на вид двенадцати-тринадцатилетнего сорванца.

— Чего тебе, дяденька? — отозвался тот, не очень-то настроенный на общение.

— Тебя как зовут?

— Зачем тебе? — Мальчуган с недоумением посмотрел на собеседника, но, подумав, добавил: — Тимохой кличут.

— У меня к тебе просьба, Тима. — Тихоня протянул ему три «сникерса».

— Что ты со мной сюсюкаешь, как с девчонкой, — недовольно ответил мальчик, но «сникерсы» взял, хотя и не выразил особой радости от такого приобретения. — Сеструхе отнесу, — заявил он, пряча их в карман. — Она любит всякие сладости.

Тихоня раскусил его и по ходу беседы перестроился, разговаривая с ним уже как со взрослым. Было заметно, что такое обращение мальчишке понравилось.

— Есть секретнее дело, Тимофей, — поведал Тихоня шепотом.

— Выкладывай, — откликнулся заинтересованный юнец.

— С женой поругался и ушел из дома. Она у меня такая стерва…

— Все бабы одинаковые, — серьезно поддержал Тимоха нового знакомого. — Когда вырасту, ни за что не женюсь. — По всему было видно, что слабую половину человечества он уже сейчас не жалует.

— Ну вот, ты и сам все понимаешь. Крутой мужик из тебя вырастет, — похвалил взрослый. — У меня столько обиды на нее накопилось, так и хочется насолить чем-нибудь. — И он постучал себя по левой стороне груди, в районе сердца.

— Не тяни. Что нужно сделать?

— Люблю деловых людей! — не сдержался Тихоня от очередной похвалы. — Окно надо выбить. Я бы и сам бросил камень, но соседи меня знают, как облупленного, потом перед мусорами не отмоешься.

— Не оправдывайся, я тебе не следователь. Это обойдется тебе в две пачки сигарет с фильтром. За одни сладости я на дело не пойду.

— Заметано! — И они скрепили союз пожатием рук. — Только ты сразу не убегай, подразни ее.

— Будь спокоен, — заверил юнец.

— А до третьего этажа камень докинешь? — подстраховался на всякий случай Тихоня.

— Я два года назад уже забрасывал камень на крышу пятиэтажки, — не упустил возможность похвастаться Тимоха, поднимая, как он думал, свой авторитет в глазах взрослого.

— Молоток! Мне бы такого сына! — Собеседник разговаривал с ним на равных и говорил на полном серьезе. — Посмотрю я, как она без мужика будет стекла вставлять. — Они остановились возле коммерческого киоска, и Тихоня купил мальчишке три пачки «Кэмела».

У того глаза загорелись от такого подарка.

— Можешь не сомневаться! Тимоха свое слово держит!

Они подошли к дому, Тихоня показал юнцу окно, которое нужно было разбить, и они распрощались. Но он не ушел совсем, а на всякий случай решил посмотреть, как мальчишка справится с порученным делом, притаившись за углом пятиэтажки.

Окно выходило на улицу с обратной стороны от подъездов, и это облегчало задачу Тимохе — прохожих не было. Он огляделся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, выбрал на земле камень, приличный осколок от красного кирпича, прицелился и бросил его. В окно он попал, но стекло не разбил, камень угодил в раму. В окне показалось рассерженное лицо сорокалетней женщины.

— Тебе чего, мальчик? — поинтересовалась она недовольно.

Тимоха, не реагируя на ее реплику, хладнокровно подбирал очередной камень.

— Уши надеру, хулиган! — крикнула Вихрова, разгадав намерения юнца. — Бандит малорослый! Куда родители смотрят?