Повстанец - Владислав Виногоров

— Пива, значит, попить? — елейным голосом задаю я наводящий вопрос, хотя картинка и так уже начинает приобретать узнаваемые очертания форменного разгильдяйства.

— Нуда! — приободряется мальчишка. — А чего? Все пьют! А нам нельзя?

— Естественно, пьют. А дальше? — подталкиваю я сопляка к продолжению рассказа.

— Ну че? Пошли мы с Седусом. Он типа старший…

— Дальше. — Стараюсь, чтобы голос звучал как можно более слащаво.

— Пока мы ходили, оставили двери открытыми… Ну, чтобы не шуметь… А ребята у дверей должны были оставаться…

Мальчишка шморгает носом и воровато на меня смотрит. Искренне надеюсь, что на моем лице отражается только заинтересованность. Мне нужно узнать как можно больше, прежде чем принимать решение и начинать выдавать заслуженные «подарки». Пока я вижу только одно нарушение — самовольно покинули пост. Черт бы побрал урода Ромуса! Если бы у нас был нормальный устав — ничего бы этого не было!

Хорошо, но ведь было еще что-то? Иначе у Ленуса не зазвонил бы среди ночи телефон, а я бы не бегал с пистолетом по утреннему Городку. Мне очень интересно, что именно произошло, но торопить нельзя. Хотя бы по той причине, что они сразу же почувствуют неладное и замкнутся. Значит, надо спокойно, с благожелательной улыбкой, продолжать слушать, иногда проявляя заинтересованность и подстегивая заинтересованными, так сказать, междометиями. Ничего не поделаешь — работа у меня такая.

— Ну и?.. — Я проявляю нетерпение. — Двери открыты, но у дверей двое бойцов. Так что произошло? Вы пиво разбить умудрились?

Заулыбались, дурачки! Расслабились… Это хорошо. Теперь я из них все выжму: и чего не хотели расскажут. Ну вот, так и есть — ободренный моей реакцией мальчишка продолжает:

— Не, пиво не разбили! Та эта… Как вернулись — а в коридоре… Ну, здесь… Уже двое.

Запнулся и воровато на меня посмотрел. Интересно, а какой он ожидает реакции? Если прямо сейчас что-нибудь не ляпнуть, то замкнется. Что же делать?

— Девки? — неожиданно вступает в разговор Ленус, которого эта ситуация явно забавляет. Штафирка.

— Не, не девки. — Мальчишка невольно улыбается. — Этот… ну… ну которого нам из городской организации командиром ставили… И с ним другой…

Ничего не понимаю! Какая организация? Какой командир? Кто другой? Бред какой-то! Сейчас они у меня по десять отжиманий сделают, а потом буду допрашивать как положено. Если потребуется, то и с применением грубой физической силы,

— Какой, блин, командир из городской организации? — зверею я.

— Ну этот! Папаша у него еще руководил…

Ах вот оно что! Какой же недалекий молодой человек попался. А я ведь предупреждал придурка: еще раз увижу — убью. Наверное, недостаточно убедительно говорил… Теперь все ясно — осталось узнать, что непрошеные гости успели увидеть, а потом определить, с кем успели поговорить. А дальше… Да! Именно убивать! По законам военного времени, черт побери! У меня нет ни малейшей возможности миндальничать, запугивать и подкупать. Следовательно, убить и трупы спрятать так, чтобы не нашли до осени. Я так понимаю, что осенью мне уже будет абсолютно наплевать и на трупы, и на все остальное.

Теперь надлежит разобраться с этими говнюками, которые за пивом ходят. Ну, тут все просто: самовольно покинули пост, нарушили устав, подвергли риску организацию. Со старшего (как там его? Седус?) сорвем нашивки. Жмут, наверное. Остальных будем пороть. При всем подразделении, чтобы другим лоботрясам неповадно было. А щенка-провокатора, которому пива захотелось в половине третьего ночи, нужно будет в ближайшее время отправить вслед за двумя уродами, посчитавшими возможным влезать в мои владения. Но сделать это надо будет тихо. Терпеть не могу безответственных людей, которые мешают делу! Да так мешают, что все насмарку может пойти.

Ладно, теперь пара вопросов для проформы, и можно смело идти досыпать. Изловом ублюдков пусть Ленус занимается — он же у нас мой непосредственный заместитель. Вот крайне недурственно будет ему показать, что не зря командорские нашивки носит.

— И что же вы сделали, когда увидели посторонних на охраняемом объекте? — задаю я скорее риторический вопрос, тем более что ответ уже и сам знаю.

— Захватили и связали, — так же тихо, как в начале, произносит Седус.

— А почему… — И тут до меня доходит смысл сказанного. Что они сделали? Захватили и связали? Ну это уже нечто! Интересно, а как им это удалось провернуть с двумя великовозрастными битюгами?

— Как связали — сразу же позвонили командору Арнусу, так как у вас не отвечал телефон.

Естественно, он не отвечал! Приемные родители всегда его отключают на ночь — чтобы не беспокоили глупыми звонками всякие недалекие личности.

— Могу я поинтересоваться: а каким образом вы их захватили?

— Так точно! Я ударил ближайшего бутылкой с пивом по голове, а второго скрутили все вместе. Он Ляуса за ногу укусил!

Кто такой Ляус, хотел бы я знать, Героизм же проявил.

— И где наш укушенный? — с кривой ухмылкой спрашиваю я.

— А он их сейчас охраняет!

Ленус оглушительно заржал. Сказалось нервное напряжение, бессонная ночь или все, вместе взятое. Мне очень хочется к нему присоединиться, но я еще сдерживаюсь. Давя приступ смеха, спрашиваю:

— Какого тогда, спрашивается, черта раненый охраняет нарушителей?

— Он все равно ходит с трудом, вот мы и решили — пусть охраняет, — отвечает опять наглый мальчишка, инициатор похода за пивом. Пора этот бардак прекращать.

— С каких это пор у нас здесь решения принимаются общим собранием? — гаркаю я.

Подействовало — все трое непроизвольно дернулись и замерли. Даже Ленус перестал хихикать и подтянулся. Так-то лучше.

— Капрал Седус!

—Я!

А так вообще великолепно. Развесили тут сопли, малолетки чертовы! Сейчас я вам покажу, где раки зимуют!

— Десять плетей перед строем за самовольную отлучку с охраняемого объекта, еще десять плетей за передачу своих полномочий рядовому!

— Есть! — несколько более понуро, но все равно с должным пиететом. Уже лучше.

— Остальные — тридцать плетей перед строем каждому! — Делаю паузу, во время которой ничего не происходит. — Не слышу!

— Есть, — вяло отвечают двое бойцов.

— Именно так, — брезгливо бросаю я. — А теперь демонстрируйте своих пленников!

Дети понуро плетутся вперед, а я иду за ними и думаю о том, что, кроме наказаний, бывают еще и поощрения… Проклятый Ромус! Как я его в такие моменты ненавижу! Ведь напиши этот дегенерат устав как следует — и ничего бы подобного просто не могло произойти! Мне очень хочется его убить. Прямо сейчас: бросить все, рвануть в Столицу, найти мерзавца и пристрелить. Пристрелить из того самого «вальтера», который сейчас болтается у меня под правой рукой. Знаю, что это неосуществимо, но помечтать-то мне никто не запрещает.