Повстанец - Владислав Виногоров

Но все равно у меня отличное настроение, которое мелкие проблемы испортить не в состоянии. Радуйтесь, жители Городка, луна-парк приехал! И привез вашим детям занятие на все лето… Я не уверен, что вы будете безмерно счастливы, узнав, о чем идет речь, но это сейчас меня заботит в последнюю очередь. И вас, кстати, тоже — ведь вы ни о чем не догадываетесь. Значит, можете развлекаться спокойно, и пусть ничто не заставит вас нахмуриться — ведь луна-парк приехал, чтобы подарить вам хорошее настроение. И пробудет он здесь еще не меньше двух недель: на аттракционах имеют право покататься все без исключения, и их желание будет удовлетворено. Так что радуйтесь, жители Городка!

Универсальная амфибия УА-86 (в простонародье — «универсал») — это мощная машина, которая только кофе, пожалуй, не варит. Она быстро ездит по пересеченной местности (в армии принят термин «ходит»), очень неплохо плавает и, что самое приятное, летает. До реактивного истребителя ей, конечно, как до Луны, но для выполнения тактических задач она вполне годится — пролететь сотню-другую километров для нее не является проблемой. Вооружение у этого монстра тоже вполне приличное: электромагнитная пушка, с сектором обстрела в триста шестьдесят градусов, навесные пулеметы (это по желанию) и навесные же ракеты. Ракеты, как правило, двух видов: четыре — класса «земля—земля» и четыре — «земля—воздух».

Так что машина во всех смыслах замечательная. И при всей кажущейся сложности — достаточно простая в управлении. Большую часть работы выполняет бортовой компьютер, так что экипажу остается только нажимать на гашетку в тот момент, когда цель уже захвачена в прицел. Правда, что происходит при «зависании» этого самого компьютера, я видел. Точнее — видел то, что от «универсала» осталось. Но на моей памяти это было один раз. Амфибия потеряла управление прямо в воздухе и камнем обрушилась на землю. При этом еще в полете умудрилась расстрелять половину боекомплекта из пушки. Большая часть зарядов ушла в белый свет, как в копеечку, зато один из случайно попавших по наблюдательному пункту просто разнес его в клочья. Расследование было очень неприятное и закончилось рекомендацией законсервировать находящиеся на вооружении «универсалы», а потом уже заняться их доработкой. На несколько лет об амфибиях забыли. Использовать их решились уже во время мятежа. И, естественно, идея принадлежала старому козлу Альтусу. На мой взгляд — совершенно правильная идея. Из-за одной взбесившейся амфибии с явными заводскими недоработками не стоит отправлять на пенсию целый класс серьезных боевых машин. Да и наши умельцы покопались в программном обеспечении бортового компьютера, чтобы снизить возможность аварии в дальнейшем, с одной стороны, и упростить управление — с другой.

Теперь мне предстоит самому вспомнить, как управлять этой машиной, а затем и обучить азам наших оболтусов. Обучение солдата занимает неполный год — только после этого ему дают возможность управлять «универсалом» на учениях. У меня же есть только несколько недель. Но солдат, когда его призывают в армию, несколько старше, чем мои бойцы. Кроме того, его загоняют служить насильно, и, как следствие, делает он все с ленцой. Это и понятно — солдат спит, а служба, как известно, идет. У моих мальчишек все с точностью до наоборот — они сами влезли в эту кашу, и им не терпится как можно быстрее изучить все премудрости новой игры. А как они еще должны воспринимать то, что с ними происходит? В четырнадцатилетнем возрасте у людей есть замечательное качество — большая часть происходящего вокруг тебя воспринимается именно как игра. И только по прошествии времени начинаешь понимать — не играли с тобой, а… Но это будет потом. Через годы. А сейчас все дети, которые под моим руководством играют в революцию, полны энтузиазма и, значит, готовы учиться быстро. Что мне от них и требуется.

А для начала будет крайне недурственно самому вспомнить, что и как надо делать. Для этого и нужны тренажеры — по сути дела, тот же самый «универсал», только без брони и с неработающим двигателем. Пушка, естественно, тоже не совсем работающая — иначе бы далеко не один учебный бокс был расстрелян в процессе обучения.

Но довольно лирики! Пора брать в руки инструкцию и забираться внутрь тренажера. Как это называлось в старом фильме? Вспомнить все? Вот и будем вспоминать.

Могу сказать, что если ты один раз в жизни научился управлять «универсалом», то забыть это уже невозможно. Точно так же, как ездить на велосипеде: можно не садиться на него годами, но стоит снова попасть в седло, и тело само вспоминает, что и как нужно делать.

Как только я попал в кабину тренажера, так тут же окунулся в прошлое. Воспоминания нахлынули потоком. Я представить себе не мог, сколько всего у меня связано с этой машиной: вот я первый раз неумелым курсантом проползаю в люк «универсала», цепляясь комбинезоном за все, что можно и что нельзя; а вот я отгоняю машины на консервацию (естественно — своим ходом); моя личная амфибия, с салоном, обшитым красным деревом, и небольшим баром, вмонтированным в переборку… Воспоминания воспоминаниями, а руки привычно тянутся к шлему. Щелчок застежки на подбородке, включить связь, подать питание (именно в таком порядке, иначе выгорят контуры сенсорной системы!), пристегнуть ремень безопасности, продуть пневматику, прокачать гидравлику, мельком посмотреть на самотест бортового компьютера… Порядок! Ничего не забыл? Вроде бы нет. Что у нас там по времени? Двадцать две секунды! Поздравляю, Магнус, норматив выполнен на «отлично»! А теперь у меня есть две недели, чтобы научить выполнять его точно так же моих бойцов.

Кроме того, они еще должны освоить симулятор вождения, ведения огня из пушки и ракетных установок… Ничего! Дети учатся быстро и все схватывают на лету. Так что у меня вагон времени!

Дни сливаются в непрерывную череду тренировок на тренажерах, перемежающихся занятиями на плацу и упражнениями на спортивных снарядах. Весь ритм занятий подчинен одной цели — успеть к осени! Я, правда, не совсем понимаю, почему именно к осени, но решение принято и обжалованию не подлежит. А раз так, то я все больше и больше наращиваю и так немалый темп. Сказано успеть, что же — мы успеем.

Прошла первая неделя занятий, и мои командиры подразделений сами стали инструкторами для своих бойцов. И хотя водить амфибии-«универсалы» придется далеко не всем, я решил, что целесообразно дать базовые знания каждому — мало ли что в бою может случиться? И дети стараются вовсю. Счастливые! Они даже не задумываются, откуда у меня эти знания. Им, наверное, просто все равно. Да и действительно, какая разница? В таком возрасте тяга к знаниям перекрывает все, в том числе и совершенно здравый вопрос: а откуда эти самые знания у дающего и имеет ли он право ими распоряжаться? Ничего страшного в этом нет, но и ничего хорошего тоже. А я? А я просто беззастенчиво этим пользуюсь, натаскивая моих пацанов и заставляя в четырнадцать лет становиться солдатами. Что самое интересное — даже не объясняя для чего. Но им это пока и не нужно — для них важен сам процесс. Это для них… Что же важно для меня? Тоже процесс? Смысл влезать во всю эту кашу? Хотя рассуждать о смысле явно поздно: я уже влез. И влез по самые уши, если не глубже. Опять то же самое — мне с самого начала не будет прощения. А это значит, что с этого поезда соскочить на ходу попросту не удастся. Остается только ехать до самой последней станции, согласно купленным заранее билетам. Самое обидное, что купленным не мной, но для меня. Ну, положим, не только для меня, но что это меняет? А ничего! Просто очередной раз забыли спросить мое мнение. Не в первый раз и, мне почему-то кажется, не в последний.