Оливер Твист - Чарльз Диккенс

— Еще одно слово, Роза, — произнесъ Гарри. — Скажите мнѣ причину вашего отказа простыми словами. Я хочу слышать это изъ вашихъ устъ.

— У васъ блестящіе виды на будущее, — твердымъ голосомъ отвѣтила Роза. — Васъ ждутъ всѣ почести, какихъ въ общественной жизни добиваются при талантѣ и сильныхъ родственныхъ связяхъ. Но эти родственники надменны, а я не хочу вступать въ ту среду, которая способна презирать мать, давшую мнѣ жизнь. Я не хочу навлекать безчестіе или неудачи на сына той, которая такъ хорошо замѣстила мнѣ эту мать. Говоря коротко, — тутъ молодая дѣвушка отвернулась, такъ какъ временная твердость покидала ее:- на моемъ имени есть пятно, которое въ свѣтѣ принято распространять и на невиновныхъ. Я не хочу переносить это пятно на другого. Пусть этотъ упрекъ буду нести я одна.

— Еще одно слово, Роза, дорогая Роза! Одно слово! — вскричалъ Гарри, преграждая ей дорогу. — Если бы я былъ менѣе… менѣе счастливъ, какъ выразились бы объ этомъ, въ свѣтѣ; если бы незамѣтная и мирная жизнь была моей судьбой, если бы я былъ бѣденъ, скроменъ, безполезенъ, — отвернулись ли бы вы отъ меня тогда? Или же только возможность для меня достиженія почестей и богатствъ породила ваши колебанія?

— Не настаивайте, чтобы я дала вамъ отвѣтъ, — отвѣтила Роза. — Такой вопросъ не можетъ и не долженъ возникать; несправедливо и почти жестоко ставить его.

— Если бы вашъ отвѣтъ былъ такой, на какой я почти осмѣливалось надѣяться, — возразилъ Гарри: — то онъ пролилъ бы лучъ счастья на мою одинокую дорогу и освѣтилъ бы предстоящую мнѣ стезю. Какъ много вы могли бы сдѣлать для того, кто любитъ васъ выше всѣхъ на свѣтѣ, если бы произнесли лишь нѣсколько словъ! Ахъ, Роза! Ради моей пылкой и вѣрной любви, ради всего, что и выстрадалъ, и къ перенесенію чего вы меня приговариваете, — отвѣтьте мнѣ на этотъ вопросъ!

— Хорошо. Если бы ваша судьба сложилась иначе, — сказала Роза, — если бы вы только немного, а не такъ недосягаемо, были выше меня, если бы я могла вамъ доставить помощь и утѣшеніе въ скромномъ и уединенномъ гнѣздѣ — а не позоръ и помѣху среди гордой и блистательной толпы — то это мучительное испытаніе было бы излишнимъ. Я имѣю полное основаніе чувствовать себя теперь очень, очень счастливой, но тогда, Гарри, признаюсь, я была бы еще счастливѣе.

Живыя воспоминанія о былыхъ надеждахъ, давно взлелѣянныхъ ею, тѣснились въ умѣ ея, когда она произнесла это признаніе. Но онѣ принесли съ собою только слезы, всегда вызываемыя, когда намъ вспоминаются прежнія, уже увядшія надежды, — и въ то-же время на душѣ у Розы стало легче.

— Я не могу бороться съ своей слабостью, и она укрѣпляетъ мое рѣшеніе, — сказала Роза, протягивая руку. — Теперь я должна съ вами разстаться.

— Дайте мнѣ одно обѣщаніе, — сказалъ Гарри. — Одинъ, только одинъ еще разъ — въ теченіи этого года, а можетъ быть и гораздо раньше — разрѣшите мнѣ снова, въ послѣдній разъ, затронуть этотъ же предметъ.

— Но не для того, чтобы стараться склонить меня къ перемѣнѣ рѣшенія, — съ грустной улыбкой сказала Роза:- это было бы безполезно.

— Нѣтъ, — возразилъ Гарри:- но для того, чтобы выслушать отъ васъ его повтореніе, если хотите, — повтореніе въ послѣдній разъ! Я положу къ вашимъ ногамъ состояніе и общественное положеніе, которымъ буду обладать, и если вы и тогда не измѣните принятаго вами теперь рѣшенія, то я уже ни словомъ, ни дѣйствіемъ не буду пытаться поколебать его.

— Хорошо, пусть будетъ такъ, — отвѣтила Роза. — Это будетъ повтореніе страданій, но я, быть можетъ, къ тому времени научусь переносить ихъ лучше.

Она снова протянула ему руку. Но молодой человѣкъ прижалъ дѣвушку къ груди и, запечатлѣвъ поцѣлуй на ея чистомъ челѣ, выбѣжалъ изъ комнаты.

XXXVI. Глава очень короткая и могущая показаться не имѣющей значенія, но ее слѣдуетъ прочесть: она является слѣдствіемъ предыдущей и ключомъ къ одной изъ будущихъ

— Такъ вы рѣшили быть нынче же утромъ моимъ попутчикомъ? — сказалъ докторъ, когда Гарри Мэйли присоединился къ нему и Оливеру, сидѣвшими за завтракомъ. — Однако, ваши намѣренія мѣняются каждые полчаса!

— Прійдетъ время, вы заговорите иначе, — произнесъ Гарри, покраснѣвъ безъ видимой причины.

— Надѣюсь, что у меня будутъ на то добрыя причины, — отвѣтилъ докторъ:- но, признаюсь, не очень увѣренъ, что будутъ. Только вчера утромъ вы приняли рѣшеніе остаться здѣсь и сопровождать мамашу на море, какъ надлежитъ благонравному сыну. Сегодня утромъ вы заявляете, что окажете мнѣ честь сопровождать меня по пути въ Лондонъ, а вечеромъ вы съ таинственнымъ видомъ упрашиваете меня двинуться въ путь, прежде чѣмъ дамы встанутъ. Въ результатѣ — милый Оливеръ принужденъ скучать здѣсь за завтракомъ въ такое время, когда онъ долженъ бы блуждать по полямъ, разыскивая всевозможныя ботаническія диковины.

— Мнѣ было бы, очень жаль, сэръ, очень жалъ отсутствовать какъ разъ въ ту минуту, когда вы и мистеръ Мэйли будете уѣзжать, — возразилъ Оливеръ.

— Ты славный паренекъ, — сказалъ мистеръ Лосбернъ. — Загляни ко мнѣ, когда вернешься въ Чертсей. — Но, Гарри, скажите мнѣ серьезно, ужъ не письмо ли отъ какой нибудь важной шишки заставило васъ такъ поторопиться съ отъѣздомъ?

— Важныя шишки, — отвѣчалъ Гарри:- къ которымъ вы вѣроятно причисляете моего великолѣпнаго дядюшку, не присылали мнѣ за это время ни одного письма; да и при томъ въ это время года едва ли можетъ случиться что либо такое, что потребовало бы моего самоличнаго присутствія среди нихъ.

— Въ такомъ случаѣ вы чудакъ, — заявилъ докторъ. — Но, конечно, они на выборахъ передъ Рождествомъ проведутъ васъ въ парламентъ, и всѣ эти внезапныя перескакиванія и перемѣны являются хорошей подготовкой къ политической жизни. Это дѣло хорошее. Основательная тренировка всегда годится, происходитъ ли скачка ради государственныхъ мѣстъ, серебряныхъ кубковъ или денежныхъ призовъ.

Гарри Мэйли имѣлъ такой видъ, какъ будто собирался пополнить этотъ короткій діалогъ двумя — тремя замѣчаніями, которыя не мало изумили бы доктора; но онъ довольствовался лишь тѣмъ, что произнесъ: «Посмотримъ», и больше не заговорилъ объ этомъ. Вскорѣ къ дверямъ дома подъѣхала почтовая карета, и когда Джайльсъ вошелъ взять багажъ, то добрый докторъ побѣжалъ присмотрѣть за укладкой.

— Оливеръ, — тихо сказалъ Гарри Мэйли:- мнѣ надо сказать тебѣ пару словъ.

Оливеръ подошелъ къ нишѣ окна, куда знакомъ подозвалъ его мистеръ Мэйли, въ настроеніи котораго, къ его удивленію, обнаруживались одновременно и грусть, и оживленіе.

— Ты теперь уже хорошо пишешь? — спросилъ Гарри, коснувшись его плеча.

— Да, я думаю, сэръ, — отвѣчалъ Оливеръ.

— Я можетъ быть не очень скоро вернусь. Мнѣ хотѣлось бы, чтобы ты писалъ мнѣ — положимъ, черезъ каждыя двѣ недѣли, направляя письма въ главный почтамтъ въ Лондонѣ. Хорошо?

— Непремѣнно, сэръ! Я буду гордиться этимъ, — отвѣчалъ Оливеръ, просіявъ.

— Я хотѣлъ бы знать, какъ… какъ поживаютъ моя мать и миссъ Мэйли, — сказалъ молодой человѣкъ:- и ты можешь описывать мнѣ, какія прогулки вы совершаете, о чемъ вы говорите, и какъ она… я хотѣлъ сказать, онѣ — счастливы ли, здоровы ли? Ты понялъ меня?

— Да, сэръ, отлично понялъ, — отвѣтилъ Оливеръ.

— Только лучше не говори имъ ничего объ этомъ, — какъ бы торопясь докончить, добавилъ Гарріи, — потому что это заставило бы мою мать писать ко мнѣ чаще, что было бы для нея лишнимъ безпокойствомъ. Пусть это будетъ нашимъ секретомъ. Пиши обо всемъ! Я на тебя полагаюсь.

Оливеръ, обрадованный и польщенный сознаніемъ своей важной миссіи, отъ всей своей души обѣщалъ хранить тайну и быть точнымъ въ своихъ посланіяхъ. Мистеръ Мэйли дружески распрощался съ нимъ.

Докторъ уже занялъ мѣсто въ каретѣ. Джайльсъ — которому было предписано остаться въ коттэджѣ — держалъ дверь на готовѣ, а служанки глядѣли изъ сада на отъѣзжавшихъ. Гарри кинулъ быстрый взглядъ на рѣшетчатое окно и прыгнулъ въ карету.

— Трогай! — крикнулъ онъ:- скорѣй, скорѣй, полнымъ галопомъ! Я желаю, чтобы мы летѣли, какъ стрѣла.

— Эй-эй! — торопливо вскричалъ докторъ, опуская переднее стекло кареты и обращаясь къ почтальону:- я-то вовсе не желаю, чтобы мы летѣли, какъ стрѣла! Слышите?

Звеня и громыхая, пока разстояніе не заглушило шума, карета покатилась по дорогѣ, почти скрывшись за облакомъ пыли; то она исчезала изъ виду, то опять показывалась, въ зависимости отъ изгибовъ дороги и встрѣчныхъ предметовъ. Только когда уже и облако пыли перестало быть виднымъ, разошлись тѣ, кто смотрѣли на отъѣздъ.

Но кто то долго еще продолжалъ смотрѣть въ томъ направленіи, гдѣ исчезла карета, когда она успѣла уже уѣхать за много миль. За бѣлой занавѣской, скрывшей ее отъ взгляда Гарри, когда онъ поднялъ глаза къ окну, сидѣла Роза.

— Повидимому, онъ оживленъ и счастливъ, — произнесла она наконецъ. — Я, было, опасалась, что онъ будетъ въ иномъ настроеніи. Но я ошиблась. Я очень, очень этому рада.