Я могу копировать навыки других 2 - Никита Красавин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ой-ёй…
Я беспечно стоял «на дне» и наблюдал за образовавшимся хаосом.
Гавриил ловко крутился в водовороте, наверное, проклиная меня.
Если между нами не было каких-то личных обид, то с каждой секундой они накапливались. Никому бы не понравилось, когда в дом приходит «некто» и устраивает беспорядок.
Тело градоначальника от ярости полностью покрылось пламенем. Огонь, перекинувшийся с его бороды и волос, образовал красный огненный доспех, от которого вода вокруг начала стремительно нагреваться.
И что же ты творишь?
Твои «любимые» гости сварятся, как раки!
Это не шутка. Если этот чёртов урод не остановится, то сварит всех заживо.
…
Нет, так дело не пойдёт.
Я быстро оглянулся на паникующих людей, застрявших в водовороте, не в силах выбраться.
Важные гости, музыканты, красивые девушки, слуги и стражники — все они ни в чём не виноваты, но сейчас, с ужасом крутились по кругу в водовороте, боясь за свою жизнь.
Что-то я слишком сильно перестарался. Пора завязывать.
Не бойтесь… Сейчас всех спасу.
Управляя водой, я перенаправил поток не по центру зала, а к входной двери.
Это выглядело как смыв в туалете: всех людей и мебель просто унесло водой на улицу, за пределы замка.
Там они наконец-то почувствовали сушу и так необходимый воздух. А также обнаружили, что эффект от формации спал и теперь они свободно могли управлять своими руками и ногами.
Не благодарите!
Похлопал руками, типа дело с деланно.
Только бог знает, сколько врагов я себе нажил. Возможно, все элиты города ополчатся против меня.
В любом случае оказалось, что мясной «щит» из них никакой. Что проблем от них куда больше.
В бальном зале остались только двое: я и пылающий от ярости Гавриил.
— Ты изворотливый… мерзкий… проныра… — отхаркивая воду, кричал мужчина.
— Это я⁈
Меня такие резкие слова возмутили.
— Если бы ты, кусок галоши, хотя бы чуть-чуть сдерживался, этого не пришлось бы делать!
Пока я говорил, Гавриил в шоке осматривал зал, который сильно изменился. Обои были оборваны, украшения и картины были сметены. Всё, чем он гордился, было растоптано.
Место стало непригодно для жилья и требовало серьёзного ремонта.
— Поэтому закрой свой поганый язык и погаси огонь!
— Ничего бы этого не было, если бы ты не цеплялся за эту глупую девчонку, — крикнул Гавриил, естественно имея в виду Злату.
Для многих бы показалось, что это пустое обвинение. Но почему-то именно в этих словах я услышал возможность договориться.
Посмотрел на него, хоть тот и выглядел устрашающе, но видимо, чтобы избавить от формации, а затем ещё и выжить в вихре, ушло много сил.
Противник точно становился слабее.
Появился проблеск надежды, маленький луч света, позволяющий завершить конфликт здесь и сейчас.
— В последний раз говорю, отдай Злату, и мы решим этот конфликт мирно. Что скажешь?
И когда уже казалось, что конфликт закончится, даже не предполагал, что в наши дела вмешаются другие люди.
Те, кого смыло на улицу, начали возвращаться. Стража, аристократы и союзники Гавриила входили в зал с оружием и грозными лицами, явно намеренные убивать.
— Что вы тут делаете? Разве я не «спас» вас?
— Нет. Ты нас чуть не убил, засранец! — прозвучал грубый ответ.
Нужно было их оставить умирать в воде. Я бы посмотрел на них тогда, как бы они пели.
— Так что? Остановим кровопролитие? — протянул Гавриилу руку, самый что ни на есть мирный жест.
— Остановиться? Сейчас?
Его риторика поменялась на прямо противоположную.
— Ну уж нет.
Понятно, почему Гавриил передумал. И это не из-за людей вокруг, а из-за одного конкретного человека.
Из главного входа, где раньше были большие врата, а сейчас зияла дыра, вышла мокрая матушка Вероника. Её одежда и волосы были пропитаны водой. Она была явно недовольна.
Все только и шептались: Почему Святая (7) такая слабая?
Ответ в их пути.
У тех, кто идёт по пути Пастыря, не боевые навыки: святая аура, возможность лечения. Они никак не связаны с боем. У неё не было ни физической силы, ни других навыков, чтобы противостоять мне.
Но сейчас её глаза сверкали праведным гневом, а над головой материализовалось знакомое зеркало Правды.
Неужели я влип?
— Именем церкви Матери-Земли, остановись! — прогремел её голос.
— Так я ничего и не делал? — и резко поднял руки вверх, на всякий случай.
С одной стороны — Пламя (7), с другой — Святая (7).
Ситуация не то что плохая — она ужасная.
Ужаснее всего стало, когда над головой Вероники появилось зеркало Правды, и я увидел в нём своё отражение.
Невидимые путы тут же попытались сковать моё тело.
Ирония судьбы: сначала я сковываю всех, а потом кто-то поважнее и посильнее «сковывает» меня.
Но зеркало Правды не могло по-настоящему меня удержать. Ведь у меня был навык — Власть над зеркалом правды четвёртого уровня.
Мне пришлось только делать вид, мастерски играть на публику, как что-то невидимое сковывает меня с разных сторон, и не даёт пошевелиться.
Почему же позволил себя сковать?
Я подумал, что так будет лучше.
Не хотелось доводить всё до полного абсурда. Всё же голова на плечах имеется, и могу себе представить худшие последствия.
Сейчас красная черта ещё не проведена.
Ведь, по сути, никто не умер, максимум окропил немного водичкой.
Всё ещё можно было поправить.
— Ты его сковала? — надменно спросил Гавриил у Святой.
— Да, он под моим полным контролем. Что ты хочешь с ним сделать?
— Этот человек опасен. Ты сама видела, что симфония в его руках. Мы не можем его оставить в живых.
— Не можем… — тяжело согласилась она.
Я не вмешивался в их разговор, но в ужасе слушал.
Почему же они так хотят моей смерти?
С Гавриилом всё понятно, но Вероника…
Они считают меня опасным?
Да вы охренели?
Нет, так дело не пойдёт. Нужно думать. Нужен другой план.
Вот теперь точно проведена красная черта. Нельзя сдаваться. Они действительно хотят меня убить.
И что делать?
Быть может, план «Б» — Бег. Нет ничего более надежного, чем покинуть этот город.
Но… тогда я не смогу быть больше директором…
Это мне не нравилось.
В этот раз всё серьёзнее, мне не хотелось бы быть в розыске. Ведь «они» же лживые, что Гавриил, что Вероника. Наплетут, что я предатель родины.
Нет. Нужно решить ситуацию здесь и сейчас. Нужно либо договориться, либо победить. Не
