Война (СИ) - Александр Цзи

— Наверняка. Виталина кому хочешь свернет мозги в любую сторону. Нашим тоже уже не терпится пойти по мосту на юг, чтобы восстановить вселенское равновесие.

— Виталина свернет мозги? — уточнила Кира. — Или ее правнучки?

Я притянул Киру к себе, не обращая внимания на саблю, и поцеловал в губы.

— Мне на них пофиг, Кира. Ты у меня одна.

— Я знаю, — спокойно ответила она.

Чудеса на этом не закончились. Утром на рассвете, после практически бессонной ночи, на западе раздалось рычание моторов. На байках с шарообразными колесами, придающими транспорту вид гантелей, к нам приближались россы — целая сотня, если не больше. Все были одеты в одинаковые маскировочные хламиды — такую носил Габриэль в бытность свою мужиком.

Среди россов затесались два всадника — один рыжий, другой черный. Викентий и Франсуа.

Глава 14. Око Ведьмы

— А-а-а! Ху-у-уррр! — завопили в толпе.

Вокруг затопали, зашумели, и я моргнуть не успел, как Отщепенцы верхом на конях выстроились в боевые порядки. Солнце только-только выглянуло из-за горизонта, и его красные лучи отражались в металлических деталях сбруи и обнаженных клинках.

“Вырубить Лапу Дьявола, чтобы дать силу Отщепенцам? — прикинул я. — Но и россы научились колдовать. При этом у них — высокотехнологическое оружие. Отщепенцы по-любому будут в проигрыше…”

Восточные кочевники стояли с “нашими” плечом к плечу против общего врага. Просто удивительно, как сплотило их внезапное появление россов. Малейший резкий жест со стороны россов спровоцировал бы нападение и мясорубку.

Викентий, который не мог не ожидать такой реакции, поспешно крикнул:

— Стойте, бро и сис! Мы пришли с миром! ОНИ пришли с миром!

Он махнул рукой назад, на ряды безмолвно сидящих на своих байках россов. На всех них красовались шлемы — такие же хамелеоньи, как и хламиды. Щитки, закрывающие лица, были приподняты, и я видел холеные морды с глазами самых диких расцветок. Щеки и лбы у многих разукрашены какими-то абстракциями — наверное, это росский боевой раскрас. Байкеры излучали невозмутимость, хотя кое-кто насмешливо ухмылялся и не пытался этого скрывать. Отщепенцев они не боялись. Или не сомневались, что атаки не последует.

Мухаммед выдвинулся из ряда Отщепенцев на вороном скакуне. Загромыхал зычным басом:

— А вы двое?! На чьей вы стороне?

— На человеческой! — не затруднился с ответом Викентий, а Франсуа закивал с улыбкой.

— Не хитри, сын лисы! Ты предатель и шпион! Как долго ты докладываешь о наших делах своим хозяевам россам?

Кто-то в войске засвистел, загоготал, потряс оружием. В адрес Викентия и Франсуа полетели шуточки и завуалированные оскорбления. Пока только это. Ситуация была явно взрывоопасной. Еще миг — и в пришельцев полетят не только оскорбления. И никого не смутит то, что россы не пытаются напасть.

Мухаммед снова разинул рот, чтобы прокричать что-нибудь этакое, отчего кровь закипит в жилах. Но я выскочил перед его конем — пешком, на коня не успел взгромоздиться, не приобрел еще таких навыков.

— Пусть говорит! — проревел я не хуже зычноголосого старейшины.

Войско поутихло, но в разговор встрял косой, вислоусый старейшина, невзлюбивший меня с первого взгляда.

— А почему ты постоянно командуешь? — запальчиво поинтересовался он.

На своей рыжей кобыле он проскакал вокруг меня. Вылетевшая из-под копыт глина вперемешку с молодой травой попала мне на штаны. Меня окатило запахом лошадиного пота.

Не теряя времени на пустые препирания, я обрушил на него энергию всех Знаков. Этого хватило, чтобы косой повалился вместе с кобылой. Кобыла, взметнув ногами и гривой, вскочила первой и во весь опор поскакала прямо на мелководье. Остановилась лишь по брюхо в воде.

Косой лежал на спине, глядя на меня одним глазом; лицо его побледнело, и это было заметно, несмотря на густую вязь татуировок.

До меня донеслось отчетливое хихиканье. Шаманка! — понял я, даже не оборачиваясь. Я чуял ее В-сканером.

— Потому что, — раздался ее голос среди всадников, — время сейчас такое! Должен кто-то один командовать! Не время болтать и обсуждать каждый шаг!

Она вышла вперед, попутно отпихнув с дороги какого-то всадника своим посохом.

Я кивнул ей и обратился к Викентию:

— Говори быстро и не увиливая: зачем вы пришли?

Собственно, я уже понимал, зачем они пришли, но надо было соблюсти приличия и сыграть роль в этом спектакле для воинственных и не слишком привередливых зрителей. Во все времена людям нужны хлеб и зрелища. Хлеб, то есть мясо, я им дал. Теперь вот предлагаю зрелище под названием “переговоры с былым врагом и новым союзником”.

— Помочь! — громче, чем следовало, проговорил Викентий. Он прекрасно понимал, что происходит, и старался, чтобы его услышали в самых дальних рядах.

— Помочь? — с расстановкой переспросил я. Всегда есть тугоухие или тугодумные зрители. — В чем именно вы хотите нам помочь?

Викентий сделал паузу, которая сделала бы честь любому оратору — иногда тишина между словами важнее самих слов, — затем прокричал:

— В уничтожении Единого!

Позади меня, среди рядов Отщепенцев, произошло движение.

— Почему именно сейчас? — продолжил я вопрошать, играя на публику. — Почему не раньше?

Сзади заворчали, заговорили — кто недовольно и злобно, кто с возбуждением и восторгом.

— Мы и срать с россами в одной степи не сядем! — раздался разбитной голос.

— Его никто не выбирал! — вторил ему другой, потоньше и противнее. Его обладатель, по всей видимости, подразумевал меня. — И татуировки у него странные, видите, бро и сис? Цветные! И исчезают! Не наша это волшба, чужая!

Я опустил глаза — так и есть, руки покрыты трехцветными полосами и кругами. Мое тело излучало магию, как раскаленная печь жар.

— Россы волшбу отбирают! — заорал кто-то третий.

Вперед выдвинулась Люция на своей кобыле.

— Они убили Джерома! — проревела она, заглушив прочих крикунов. Глаза ее горели от ненависти. Она была готова прямо сейчас ринуться на россов и начать их кромсать.

— Они и так всех сильнее…

— Подлые они, ни стыда, ни совести…

— Ну и что, что сильные они? Навалимся всем скопом — ни один ведун или росс не выдержит силушку народную.

Не знаю, кто выкрикнул эту последнюю фразу, но мне она пришлась по душе. И правда, силушка народная куда мощнее любого ведуна, занявшего трон и возомнившего невесть что. Только вот народ часто забывает о своей силушке, погрязнув в рутине и лжи.

Я откашлялся и заорал:

— Да не нужна мне эта ваша клятая власть! Поймите же вы наконец! Когда с Единым разберемся, я уйду на север, откуда пришел!

Насупившись, я уставился на Отщепенцев. Кони всхрапывали, над ними начала виться мошка. Солнце стремительно поднималось над миром. Косой боком-боком пробрался