Теплая птица - Василий Гавриленко

-Когда ты вступал в должность конунга, - перекрывая шум, крикнула женщина, - ты должен был подумать о возможных последствиях.

-Сука, - прохрипел я.

-Заткни пасть.

Бугай коротко боднул меня в висок. Чернота заполнила сознание.

                                                4

                                     РАССВЕТ НЕДАЛЕК

Я очнулся во тьме. И не было желания выяснять, что это за тьма.

По крайней мере, не холодно. Значит, меня не бросили в сырой каземат.

Мозг настойчиво подсовывал картинки только что (а может, уже давно) прошедшего заседания трибунала. Толстые, похожие на червей, губы женщины, зачитывающей: «Вы приговорены к казни через повешенье». Не эти ли самые губы зачитывали приговор Христо и Букашке? Помнится, Марина рассказывала  про Бога, про загробный мир, про ад и рай… Неужели и вправду что-то существует там, за гранью? И я смогу снова встретиться с Христо и сказать ему, что он ошибся во мне? Причем, не только во мне, но и в Серебристой Рыбке?

 Или есть только этот мир, мир снега, мир жестокости, мир смерти; он реален, он - не иллюзия, и уже поэтому его не хочется покидать.

Я сел.

В окошко под потолком заглянула луна, осветив привычную обстановку: кровать, стол, печка. Я дома, на своей квартире.

Поднявшись с кровати, ступая босиком по холодному полу (куда подевались гриндера?), дошел до двери. Толкнул. Скрипнув, дверь отворилась. Дьявол! Да они что, издеваются?

 Я шагнул на крыльцо. Жгучий мороз пронзил пятки. Тропинка извивалась от моей квартиры в сторону бараков, как бы приглашая: иди. Пошел бы, если б был обут…

 Но почему я босиком?

Вернувшись в помещение, тщательно обыскал каждый закоулок. Ботинок не было.

Несмотря на странность положения, я не смог сдержать смех. Надо же, какие умники! Оставили дверь открытой, но, чтобы узник не сбежал, изъяли у него ботинки. Верный расчет – босиком по снегу далеко не убежишь.

В животе заурчало. Кажется, у меня оставалась тварка…

Подошел к столу, из подвесного шкафчика достал жестяную коробку.

-Приговоренец собирается ужинать.

Темная фигура заняла весь дверной проем.

-Отец Никодим!

Глава ОСОБи вошел. Как и в прошлое свое посещение, уселся на стул напротив меня.

-Извини, Ахмат, на этот раз без тушенки.

Он достал из серебряного портсигара папиросу, закурил, мне не предлагая. Луна отражалась в золотом кольце, в которое отец Никодим вправил рыжую бороду.

-Вижу, не трусишь, не скулишь, - сказал он, стряхивая пепел на стол. – И правильно.

-Казнь так казнь, - как мне показалось, вполне искренне ответил я.

-Не бойся, казни не будет.

Я взглянул на отца Никодима.

-Но Устав предполагает неукоснительное исполнение решений трибунала…

-Трибунал! – глава ОСОБи поднялся, прошелся по комнате. – Судья Урнова, что вынесла тебе вердикт, - формалистка до мозга костей. Это робот, мыслящий исключительно строчками Устава. Плюнь на нее. Тобой заинтересовался Лорд-мэр.

Мое сердце забилось быстро-быстро.

-Да, Лорд-мэр,- повторил отец Никодим, слегка растягивая «э». – Ахмат, твой отряд погиб не случайно.

-Что?

-Не ори, дурак, - глава ОСОБи оглянулся, переходя на свистящий шепот. – Я здесь неофициально, по старой дружбе. Лорд-мэр давно жаждал военного столкновения с питерами. Его мечта – объединить все резервации под знаменем Московской. Ему нужен был казус белли.

-Что это такое?

-Повод к войне.

Вот значит, как! Кровь на снегу, содранная заживо кожа, животный страх за Теплую Птицу – все это казус белли.

-Думаю, - продолжал отец Никодим, - даже уверен, ты будешь удостоен аудиенции Лорд-мэра. Это огромная честь. Признаюсь, даже я не удостаивался ее.

-Вы не видели Лорд-мэра?

-Тебя это удивляет?

Я не ответил. Пожал плечами. Московской резервацией управляет невидимка…

-Ваш крест…

-Да, Ахмат?

-А вы уверены, что Лорд-мэр существует?

Ни один мускул на лице ночного гостя не дрогнул. Он смотрел на меня  прямо, не отрываясь, с минуту, потом засмеялся.

-Хорошая шутка, Ахмат. Но опасная. Не шути так больше.

-Не буду, ваш крест.

Я занялся тваркой.

-Есть еще один момент.

-И какой?

            В голосе главы ОСОБи вдруг появились просительные интонации.

            -Каждый, удостоенный аудиенции, имеет право взять с собой одного сопровождающего. Так вот…

            -Моим сопровождающим будете вы, ваш крест, - опередил я.

            Он улыбнулся – широко, вольно.

            -Спасибо, Ахмат.

            Не за что, ваш крест: убив правителя Резервации, мне придется убить и главу ОСОБи. Так почему бы не совместить?

            Добившись своего, отец Никодим переменил тему. Он принялся рассказывать об охоте на возрожденцев.

            Я слушал, стараясь не выдать движения боли в сердце. Оказалось, Букашку и Христо схватили спящими, в своих кельях. Вовочку убили сразу. Букашка сопротивлялась; трое особистов избили до полусмерти и изнасиловали ее. Христо, мутант-подросток, не успел и пикнуть, как ему набросили на голову мешок.

            -Кстати, - отец Никодим явно смаковал, – именно мутант-подросток и оказался основателем секты. Эти ублюдки вознамеривались перевернуть устройство мира, убить Лорд-мэра, представляешь?

            Глава ОСОБи по-детски возмущенно взглянул на меня.

            -Новый мир они называли Серебристой Рыбкой.

            Отец Никодим грязно выругался.

            Попытавшись придать голосу полное равнодушие, я произнес:

            -Ваш крест, а несла ли их деятельность реальную угрозу?

            Он задумался.

            -Угрозу… Знаешь, а ведь, пожалуй, что и нет. Это игра со спичками, с которых заблаговременно удалили серу.

            Я вспомнил, как покачивались на ветру обледенелые тела Христо и Букашки. Посмотрел на главу ОСОБи и сжал зубы.

            -Странные люди, - пожал плечами отец Никодим. – Откуда такое стремление к суете? Ясно ведь: березу не перерубить кнутом. У этих возрожденцев все было. Неплохая дыра в Пустоши, жратва, - зачем дергаться?

            Вопрос был адресован мне.

            -Не знаю.

            -Вот и я не знаю.

            Он замолчал, задумался, теребя бороду.

            -Ваш крест.

            -Ахмат?

            -Ведь вы присутствовали на казни?

            -Разумеется.

            -Мне хотелось бы знать, что сказал этот … мутант-подросток перед казнью.

            Отец Никодим не удивился моему интересу.

            -Ничего особенного, сначала он просто кричал о новом мире и Серебристой Рыбке, а за секунду до того, как веревка стянула ему горло, выкрикнул девиз Армии Резервации.

            -Ясно.

            -Ну что ж, конунг, - отец Никодим поднялся. – Рассвет недалек. Надеюсь, аудиенция состоится скоро.

            Шагнул к двери.

-Ваш крест!

            Отец Никодим обернулся.

            -Нельзя ли мне вернуть мои ботинки, а то ноги окоченели.

            Он негромко засмеялся.

            -Само собой, Ахмат. Я распоряжусь.

            Дверь за ним захлопнулась.

            Я сидел за столом, лениво пережевывая тварку. Голос Христо, произносящего девиз своих злейших врагов, шумел в голове. «Будущее зависит от тебя».

                                                                 5

                                                    ВИКИН ПРИГОВОР

            Утром - туман: не привиделось ли ночное посещение?

Туман рассеял принесший ботинки стрелок. К сожалению, не мои, выданные сто лет назад Снегирем, прочные и теплые «гриндерсы», а растоптанную вонючую рвань.

            -Во сне с кого-то снял, что ли?

            -Извини, конунг. Больше на складе ничего не осталось. Недавно новый отряд обмундировывали, так все им пошло.

            И мои гриндерсы  - тоже.

Я надел ботинок на левую ногу – еще и маловат.   

             Зашнуровывая, взглянул на стрелка.

            -Чего стоишь-то? Интересно?

            Он покраснел.

            -Конунг, а, правда, что ты с питерами схлестнулся?

            Ну вот, уже поползли слухи.

            -Правда. Иди, не мешай.

            Обувшись, я поднялся. Левый жмет, ну да ничего, разносится, да и не к лицу мне, приговоренцу, привередничать.

            Скоро, скоро все решится, Марина. Как там ночью выразился отец Никодим? «Рассвет недалек».

            Чертовски приятно слышать скрип снега под подошвами! Судья Урнова, что, съела? Приговоренный тобою свободно идет по Второй Базе, над ним утреннее небо.