Старосветские убийцы - Валерий Введенский

– Б-был, – заикаясь, ответил Глазьев. – Матушку ее пользовал, когда та умирала. Они хоть и дворяне, а бедненько жили. А потом у Насти внезапно двухэтажный дом появился…

– На содержание пошла?

– Всякое говорили. А правда неожиданно открылась. В этом доме господа всякие бывать любили. В карты играли, вино пили. Особенно привечали приезжих с толстым кошельком. Настя в спиртное им мою микстуру подливала…

– В доле были? – спросил Терлецкий.

– Нет. Попросила якобы для себя. Жаловалась, что после застолий долго заснуть не может. Приезжий утром просыпался в кровати с Настей. Она нежно целовала его в щечку, заверяла, что мужчина был великолепен, хотя тот ничегошеньки не помнил. Подавала завтрак и вдруг выглядывала в окно. Изображала испуг, мол, жених подъезжает, одевайтесь да убирайтесь побыстрей, век вас не забуду. Незадачливый господин уходил восвояси и только потом обнаруживал, что остался без копейки.

Так продолжалось почти год, пока не нарвалась красавица на полицейского чина. Приехал тот в штатском, место службы на лице не написано. Обошлась с ним как обычно, только тот рассусоливать не стал, нагрянул с казаками. Настя сумела сбежать, но деньги ей прихватить не удалось. В тайнике большую сумму нашли и драгоценности. Петушкову искали, описание по городам и весям рассылали, да без толку.

– В монастыре спряталась и втерлась к Оленьке в доверие, – сообразила старуха.

– Вам Настя поручила умертвить Анну Михайловну? – спросил у Глазьева Терлецкий.

– Нет, нет, Василий Васильевич против был, – пояснил Антон Альбертович. – Говорил, мать убить не позволю. Я настойку слабенькую делал.

– Сядьте пока! – велел Терлецкий. – С вами после разберемся. Простите, Анна Михайловна, я перебил вас на полуслове.

– У Васьки с Настей дело к свадьбе шло. Но он опять проигрался в Петербурге, а почему Настька с ним не поехала, даже и не знаю…

Митя покраснел: те две недели Настя посвятила другому возлюбленному. Они катались на лошадях, уединялись в беседке, весело болтали о всякой ерунде. Настя захотела отдохнуть от надоевшего Северского и отказалась от путешествия в столицу, сказавшись больной.

– Василий вернулся раздавленный. Не знал, как рассчитаться с Юсуфовым. Тот долг-то выкупил, Ваське отсрочку дал, да что толку, если имение не заложить, не продать, ничего с ним не сделать? Я бы выход нашла, но меня продолжали гадостью травить.

Настя надоумила Ваську жениться на соседке: "Пусть имение выкупит, вроде как приданое, а через месячишко мы и ее микстурой угостим. Ты, Васенька, только матушку убить не можешь? Чужую тетеньку тебе жалко не будет?" Я, конечно, не все их разговоры слышала, но суть знала.

Митя закрыл глаза руками. Он и не догадывался о Настиных коварных планах! Обольстительница уверяла, что вскоре они поженятся, но торопиться некуда: "Тебе, Митя, еще и шестнадцати нет". И продолжала жить и с ним, и с князем.

– На всякий случай Настька управляющего сменила. Преданного мне выгнала и вызвала своего дядюшку, Петушкова. Васька-то слабоволен, вдруг не решится жену убить? Так хоть чем поживиться! Урожай прошлогодний в убыток продали, а разницу себе в карман положили. Я-то знаю, при мне, гад, докладывал. Не стеснялись старухи! Где, кстати, подлец?

– Здесь я! – раздался тоненький голосок с края стола.

– Как здесь?! – вскочила Елизавета Северская. – Я же вам выметаться велела! А ну-ка вон!

– Не горячись, Елизавета Петровна! – схватила ее за руку свекровь. – Пусть сперва вернет все до копеечки. Выгнать всегда успеем! Павсикакий Павсикакиевич, приставьте-ка к нему молодцов, чтобы не сбежал.

Урядник сидел удрученный. Все болваны исправники виноваты! Посадили ямщика-поджигателя на козлы, а лиходей в тюрьму не захотел, около заросшего оврага сиганул вниз. Пока тормозили, пока вылезали и бежали назад, его и след простыл. Документы были оформлены на двух арестантов, и никогда не унывавшие Степан с Порфирием принялись обсуждать, не сдать ли в тюрьму вместо беглеца кучера Ерошку. Парнишка не долго думая последовал примеру старшего товарища, а Николай на ямщика никак не походил. Пришлось возвращаться обратно.

Разгневанный начальник наградил их обильной порцией затрещин, и теперь с синяками на лицах исправники стояли у стены, охраняя Тучина. Тот наотрез отказался ехать еще раз в тюрьму, увидев Угарова без сознания.

– Выполнять! – скомандовал Киросиров.

Исправники с удовольствием выдвинулись к столу. Может, из еды что перепадет?

– Анна Михайловна! – обратилась к старой княгине невестка. – Вы сказали, меня через месяц после свадьбы отравить собирались.

– Да, – подтвердила старуха, – отравить или утопить, разные способы обсуждали. А я тебя предупредить пыталась! Помнишь, на свадебном обеде? Но договорить мне не дали. Объявили сумасшедшей и в рот микстуры натолкали.

– Почему же князь подлил зелье в шампанское в первую ночь? – недоуменно спросила Элизабет.

– Планы у злодеев изменились внезапно, – поднялся со стула Терлецкий. – Как только вы поручили Павлу Игнатьевичу отправить Настю восвояси, она решила не медлить.

– Я и поговорить с этой девицей не успел, – заметил управляющий.

– Зато успел князь. И предложенные Елизаветой Петровной пять тысяч Настю не устроили, ведь вексель для выкупа имения лежал в бюро. А самого Василия Васильевича жена хотела наутро увезти в Петербург. За время медового месяца слабовольный князь мог забыть и про любовницу, и про ее злодейские планы. Потому действовать Настя решила немедленно, пока Северский в ее руках. У нее возникла новая идея: князь обещал гостям охоту. Собирались, помнится, сперва на зайцев?

– Да, – подтвердил генерал.

– Но вечером Северский сказал, что пойдем на кабана. Гонимый собаками вепрь способен проткнуть клыками любого, кто попадется на его пути. А встретиться ему должна была Елизавета Петровна!

– Так кабанов Северский давно всех перестрелял, – напомнил Растоцкий.

– Ванька! – догадался Угаров.

– Точно, – подтвердил Федор Максимович. – За дикого решили выдать ручного кабана!

– А как предсказать, куда зверюга побежит? И Елизавета Петровна – дура, что ли, ему дорогу перебегать? – изумился Мухин.

– Верно подметили, Осип Петрович. Поэтому Северскую решили убить предварительно, чтобы во время охоты найти продырявленный труп. Злодеи поступили так. Пока вечером мы играли в карты, князь подмешал в бокал жене сонного зелья. Она выпила и тотчас заснула. Никодим с Настей подплыли на лодке к окну спальни, там спуск к пруду имеется. Егерь переправил княгиню на другой берег и отнес на заимку. Слуги праздновали, гости стрелялись, никто ничего не заметил. Настя осталась в спальне, чтобы скрасить князю первую брачную ночь.

Дальше план был таков. Князь утром говорит, что жена поехала кататься на лошади, охоту, дескать, начнем без нее. Все едут на поляну и встают в цепь. Никодим вытаскивает из подвала Елизавету Петровну (чтобы та в себя не приходила, Настя снабдила егеря запасом отравы), убивает кабаньим клыком…

– Вот почему клыков у чучела вчера не было! – воскликнул Угаров.

– …и гонит Ваньку на цепь стрелков. Пиф-паф, кабан убит, следом из леса выходит Никодим с якобы найденным трупом на руках.

– А откуда сии подробности вам известны? – засомневался Мухин. – Все, о ком вы говорите, мертвы…

– Никодим мне сам рассказал, – пояснил Митя.

– Осуществить планы помешало убийство самих преступников. Утром егерь узнал о смерти Василия Васильевича… – продолжил Федор Максимович.

– Еще раз простите, – переспросил предводитель. – А кто его, то есть их, прикончил? Никодим?

Терлецкий посмотрел на Тоннера. После пожара на заимке доктор, наконец, поделился с ним своими соображениями. Все выглядело удивительно просто и логично, только доказательств никаких. Комнату предполагаемого преступника Федор Максимович обыскал и ничего не нашел. При себе убийца бриллиантов не держал – одежду удалось прощупать. За обедом Терлецкий с Тоннером попеременно наблюдали: не выдаст ли себя? Но преступник вел себя спокойно, с интересом слушая. Видно, и сам многого не знал, наверняка не знал, иначе действовал бы по-другому.

Заметив взгляд Федора Максимовича, доктор покачал головой. Об убийстве самого князя пока рано рассказывать.

– Всему свое время, – ответил Мухину Терлецкий. – Связанная Елизавета Петровна провела в подвале у Никодима всю ночь, и все же именно ее он счел убийцей хозяина и Насти!

– Как я могла их отравить цианидом? – удивилась Елизавета. – Да и с какой стати?

– Ну, если муж хочет убить жену, почему бы и жене не желать супругу смерти? – философски заметил Терлецкий. – Его высокопревосходительство, заехав на заимку, укрепил Никодима в его подозрениях.

Элизабет с возмущением обернулась к Веригину.

– Павел Павлович! Как у вас язык-то повернулся?