Инстинкт Убийцы. Книга 2 - Элеонора Бостан

только вместо лент на подбородке был скотч. Зато теперь она не сможет стянуть шапку, возя головой по сидению. Дальше она заклеила ей рот, а потом перемотала скотчем руки и ноги, как самой толстой в мире паутиной.

– Теперь ты безопасна, – прошептала Фатима, заводя мотор, – лучше уж исполнить роль мухи в паутине, чем мертвеца, ты согласна?

Она отогнала машину подальше, но не выезжая за пределы тихой улицы, еще раз оглядела свои труды и осталась довольна. Чуть дальше впереди она заметила арку, такие встречались в старых зданиях, они вели во двор, раньше через них проезжали кареты господ. Фатима снова завела мотор, поставила машину в эту арку, удивляясь, что никаких ворот тут не было, а двор был совершенно пустым. Тут ее найдут, она ведь закрыла проезд, а вот на время, нужное Фатиме, машина будет скрыта от случайных глаз. Остается только одно дело. Она вышла из машины, обошла ее и открыла пассажирскую дверь, ее спутница все так же безжизненно покоилась на сиденье. Старясь действовать как можно быстрее и аккуратнее, Фатима вытащила ее и положила на заднее сидение. Потом снова перемотала скотчем руки и ноги, соединяя ленты так, чтобы жертва не смогла выпрямиться, теперь ее движения будут ограничены, и она, даже если придет в себя, не сможет помешать. А вдруг она замерзнет, спросил голос в голове, тот самый, что всегда лез не впопад, то со своими рассуждениями о любви, то о совести.

– А это уже не моя проблема, – ответила ему Фатима, захлопнув пассажирскую дверь, – я сохранила ей жизнь, дальше все решает судьба. Жить ей или все равно умереть, от меня это больше не зависит.

Под аркой снега было меньше, но следы оставались, Фатима разметала их, пятясь к выходу, а потом, оглядев машину в последний раз, отвернулась и пошла к клубу. Два странных чувства смешались в ее сердце, с одной стороны она волновалась и даже боялась, она впервые оставила свидетеля, впервые нарушила свои же правила и не убила эту случайную пешку. Неужели я и впрямь теряю хватку, со страхом думала она, неужели это дело – мое последнее.

Вот так, старый хищник потерял зубы и уже не кусается, от таких мыслей ей хотелось вернуться под арку и прикончить эту рыжую мать-одиночку, только бы доказать себе, что она все еще хищник, и клыки все еще при ней.

А с другой стороны, на сердце вдруг стало так легко, как не бывало уже многие годы, последнее, что можно было сравнить с этим чувством, это чувство правильности, которое она испытала, оставив Яна себе. Но сейчас оно было немного другим, более философским, что ли. Она ведь не просто пощадила случайную жертву, она спасла сейчас две жизни – ее и ее ребенка, того самостоятельного мальчика, который уже сам себе греет обед. И это твердое чувство правильности, логичности и легкая эйфория от того, что в ее руках были две судьбы, и она распорядилась ими правильно, просто кружило ей голову.

И даже Бог с ней с этой рыжей, гораздо важнее был ребенок, родных у него не было, и, если бы Фатима убила его мать, его отправили бы в приют. А она знала, что такое приюты, ее мама выросла в одном из таких мест и много рассказывала своей маленькой дочурке. И потом, вся история напомнила ей себя и Яна, случись что с ней, его тоже ждет приют, и тогда он станет сиротой дважды. Вот и старайся ради него, твердо проговорил голос, у тебя ведь полно денег, так оставь ты эту жизнь и начни новую, с сыном. Но она не могла, поэтому только тряхнула головой от бессильной злости на саму себя и на этот надоедливый голос и ускорила шаг, а снег тут же засыпал ее следы свежим пушистым слоем.

Через три минуты она добралась до своей машины, уже покрывшейся приличным слоем снега, Фатиму такой снегопад не мог не радовать – все следы уничтожит сама природа, ей даже не придется стараться. Она села за руль и попыталась завести мотор, получилось не с первого раза, сказывался холод, но, прочихавшись, «Нива» все же ожила. Она не собиралась оставлять машину там, где ее мог увидеть любой охранник и рассказать потом, что «парикмахерша» приехала на такой-то модели с такими-то номерами. Нет, для всех желающих знать, она приехала на такси, поэтому и опоздала, она была уверена, что Азия уже ждет своего стилиста на вечер.

Как только мотор завелся, Фатима отогнала машину к началу улицы и поставила за углом, это было в противоположном направлении от места, где она оставила связанную рыжеволосую «коллегу». Там машина не привлечет лишнего внимания, а добраться до нее будет несложно. Правда, ее засыплет снегом едва ли не по крышу, подумала Фатима, глуша мотор, если, конечно, снегопад не прекратится. Она выгнула шею и посмотрела на небо, в свете фонарей оно казалось тяжелым и беспросветно темным, только кое-где прожектора клубов и огни высоток подсвечивали его зловещим оранжевым или желтым огнем, снег падал все так же густо и тихо. Нет, похоже, это еще не скоро кончится, решила она и начала сборы.

Прежде всего она проверила, все ли на месте, мало ли кто мог залезть в машину, пока она возилась с этой рыжей, она проверила сумку, открыла бардачок, все было на своих местах. Сумку она закрывать не стала, игла с ядом в кармане пальто действовала ей на нервы, поэтому, раз не удалось ее применить, она отправилась в отделение к таким же отравленным шпилькам. Теперь у меня есть запасной вариант, подумала Фатима, с облегчением закрывая свою профессиональную сумку. Осталось еще одно маленькое дельце, прежде чем она покинет машину и отправится на дело, самая мелочь.

Не теряя времени, итак его ушло уже слишком много, она стала разматывать шарф, когда он с шуршанием упал ей на колени, она протянула руку, открыла бардачок и извлекла оттуда упаковку, напоминающую пластырь для похудения или пачку с горчичниками, только на упаковке не было сжатых инструкций и сроков годности. Вместо этого на всю пачку растянулась огромная улыбка, а текст ниже, такой же яркий и как будто пляшущий, сообщал на английском, что это самый лучший прикол. Посмотрим, насколько эта шутка удастся, подумала Фатима, вскрывая пакет и извлекая из него тонкий самонаклеивающийся шрам. Эту прелесть он приобрела через интернет, в России тоже продавалось нечто подобное, но качество было просто ужасным, может, изготовитель, специально сделал шрам таким толстым и неестественным, чтобы подчеркнуть его фальшивость, но она-то как