Ты - Моя Душа - Яна Войнова

несмотря на плохие отношения между ними, она ей не отказала. Шумно выдохнув, она стала разворачивать принесенные с собой пакеты.

— Вот здесь, развивашка для двух лет, — вытащила она тоненькую детскую книжку, — Здесь ничего сложного, просто разукрашка. А вот по этой с Василисой надо будет заниматься с трех лет. Она немного сложнее. Здесь уже надо будет вырезать крупные предметы. Так… это тоже для трех, эта для четырех… пяти… — она стала доставать все заранее ею заготовленные детские книги: — Это сборник русских народных сказок, вы ей читайте на ночь, пожалуйста…

— Василиса, — улыбнулась свекровь. — Василиса Александровна Аверина. Очень красивое имя.

— Да, — согласилась Арина, не поднимая глаза от пакетов. — Это диск с детскими песенками, ну помните? Еще с советскими, они добрые. Я их специально перезаписала. Я знаю, что вы компьютером пользоваться не умеете, но дружите с музыкальным центром, вот я на диск все и записала… — тараторила Арина, а потом, развернувшись к свекрови, на одном дыхании выпалила то, ради чего собственно и пришла: — Лидия Георгиевна, вы же будете ее любить?

У Арины подкосились ноги, и она вцепилась обеими руками в край столешницы.

— Конечно!

— Даже если она будет похожа на меня? — взглядом следователя генеральной прокуроры уставилась на свекровь, проверяя на ложные показания. Арина надеялась, что на этом свете найдётся хоть одна женщина, которая сможет заменить ее дочурке родную маму. Которая будет любить ее безусловно, так как никогда не любила Арину ее мама.

— Она моя внучка! Конечно, я буду ее любить! — сказала свекровь и присела на табурет, не отводя жалостливого взгляда со своей невестки.

— Вы же… — Арина смахнула невольно падающие слезы со своей щеки. — Вы же не будете ее ругать за то, что возможно она не сразу научится выполнять все развивающие задания? Или не дай Бог, вы же не станете ее бить, если она случайно прольет молоко? Или криво вырежет чертов цветочек из разукрашки? Или… или… я вас очень прошу… нет, я требую, чтобы вы не смели критиковать мою дочь, если она что-то будет делать не так, как вам нравится… — Арина не смогла сдержать рвущийся наружу крик отчаяния. Она ладонями закрыла глаза, рухнула на колени рядом со свекровью и разрыдалась.

— Бедная девочка, — сказала свекровь, поглаживая ее голову, словно догадалась, что пережила Арина в своем детстве. Ее прикосновения были нежными и удивительно теплыми. Арина рыдала на коленях у той, которая долгое время была ее заклятым врагом. Удивительная штука жизнь! Никогда не знаешь, кто именно подаст тебе руку помощи в трудную минуту! Посочувствует и морально поддержит.

— Тебе страшно? — вдруг спросила ее свекровь. Арина удивленно подняла голову и посмотрела в глаза пожилой свекрови. Никто до этого, ни единый человек не задавал ей подобный вопрос. Все кругом говорили, что ей необходимо сделать, но никто даже не удосужился поинтересоваться, как Арина себя при этом чувствует. Кроме ее свекрови.

— Очень. Мне очень страшно, — честно призналась она, вытирая слезы. Пожалуйста, Лидия Георгиевна, — попросила она свекровь, стоя перед ней на коленях и заглядывая прямо в глаза. — Не наказывайте Василису за то, что она моя дочь… Я вам обещаю, если вы хоть раз ее обидите… Я вас с того света достану! Я вас… — конечно же, она понимала, что несет откровенную белиберду, но как еще она могла повлиять на свою свекровь. — Давайте, Лидия Георгиевна, — хмыкнула Арина, увидев исказившееся лицо свекрови. — Скажите уже ваше коронное: “На ком женился мой сын?!”

— На самой смелой и сильной женщине, которую я когда-либо видела, — ответила пожилая женщина, и с грустью ей искренне улыбнулась. В первый раз со дня их знакомства…

Аверин изнывал от жгучей ревности. Она, его женщина каждый день находится рядом со своим бывшим любовником. По пять-шесть часов в день. Александр даже не знал, что больше заставляет его руки трястись, а зубы сжиматься до острой боли, умопомрачительный страх за Арину, из-за которого он точно заикой станет или бешеная ревность, которую он никак не мог обуздать. Давно уже простил жену. Несмотря на чрезмерное эго, присутствующее в каждом нормальном мужчине, Саша принял незыблемую истину: в измене всегда виноваты оба. От своей части вины в случившемся не отнекивался, не пытался скинуть с себя ответственность. Злобу свою вылил до последней капли. Ему же вроде должно было стать легче. Однако… Он проклинал каждый день ее чертовых репетиций, потому что видел перед глазами проплывающие откровенные кадры Арины со своим “красавчиком”.

От того на каждую репетицию Александр Аверин самолично возил жену. И забирал ее тоже. Поначалу Арина удивлялась, пыталась отшучиваться, дескать, как же его клиенты без него обходятся. По истечению времени кажется, дошло до жены, от чего он сам не свой.

Голубоглазая чертовка хитро улыбнулась, когда в очередной раз он забирал ее с проклятой репетиции и сказала:

— Расслабься, Отелло! Я на восьмом месяце. Единственные чувства, которые могу вызвать у мужчины — это желание меня покормить.

— Я не…

— Саша, мы работаем. Между мной и Даником исключительно рабочие отношения. Хоть моему женскому самолюбию безумно приятно, но я сейчас я немного не в форме, чтобы соответствовать сексуальным мужским фантазиям, — сказала чертовка и захихикала, поглаживая свой живот.

— Я вообще ничего не сказал, — пытался то ли оправдаться, то ли отмахнуться Аверин. Но судя по лукавому прищуру жены, все она поняла.

— Саша, останови машину, — попросила она.

— Зачем?

— Просто останови.

Он припарковался посреди улицы. Солнце уже зашло, и по небосводу не торопясь плывет месяц. Звезды по очереди загорались на ясном ночном небе. Улыбаясь, жена вышла на обочину дороги, тяжело присела и сорвала одуванчик.

— Что ты делаешь? — спросил Аверин, когда она дунула на белую головку цветка, от чего высохшие семена разлетелись в разные стороны.

— Когда я была маленькой, каждый раз, когда срывала одуванчик, загадывала желание. Я искренне верила, что оно сбудется! — сказала она, неотрывно глядя на плавающий по небу белый пух. Потом она сорвала еще один цветок и протянула ему: — Давай же, Аверин! Когда в последний раз ты делал что-то абсолютно глупое, но от чего испытывал невероятную радость?

— Тринадцать лет назад. Я на тебе женился.

Арина стрельнула в него лукавым