Рысюхин, налейте для храбрости! - Котус

погода позволит, или местными поездами с двумя пересадками — при наличии билетов, что предугадать невозможно.

Короче говоря, добраться с гарантией получалось только на поезде Минск-Петербург, и билеты на него можно было купить только в Минске. Благо, можно было взять билет «с посадкой в Орше», например, но платить требовалось всё равно за весь маршрут, включая участок, который купе ехало пустым, как зарезервированное. И передвигаться мне надлежало только и исключительно в купе первого класса, как и от Могилёва до Орши. Титулованный, как-никак, дворянин, пусть и по нижней планке, который едет к самому царю никак не может путешествовать вторым классом. Вот если бы по своим делам ехал — то допустимо, особенно для провинциала, по Высочайшему же приказу — невместно. Хотя эта норма уже тоже несколько устарела, и ею порой пренебрегают, но не в первой же поездке!

Изучение расписания вообще вогнало в меланхолию и почти возродило идею ехать на автомобиле: некоторые поезда ходили не каждый день, в итоге выезжать из Могилёва нужно было в среду утром, чтобы приехать в Петербург вечером в четверг — достаточно поздним, чтобы в этот день уже никуда больше не успеть, но не настолько, чтобы не попасть в гостиницу. А вот если выехать в четверг или даже в среду после обеда — на месте будешь во второй половине дня субботы. Надо отпрашиваться с учёбы как минимум у декана, а то и у ректора, но это уже после появления у меня на руках официальной бумаги.

Похоже, в Могилёв я вернусь позже, чем планировал, поскольку и в Минск за билетами ехать надо, но двину туда я после завершения работ с переделкой грузовиков, не дело заставлять рабочих ждать, пока я катаюсь туда-сюда. Ещё и в Викентьевку требуется заглянуть, поздравить как будущих Беляковых, так и нынешнего носителя фамилии. Но у Маши есть куда приложить вилы и время после работы, так что, думаю, проблем с этой стороны не будет.

По дороге заглянул в Алёшкино — уточнить, когда Егор Фомич будет вручать родовой перстень Климу. Там узнал, что пикап вернулся сильно позже ожидаемого. Оказывается, эти два авантюриста уговорили шофёра ехать короткой дорогой на станцию Жодино, а уже оттуда по московскому шоссе в Борисов. Через Клёново, владения Брусникиных и дальше по лесу. Двадцать пять или двадцать семь вёрст вместо почти семидесяти, если ехать через Смолевичи, да — но это если знать дорогу. Хорошо знать. Эти же объехали последовательно едва ли не все хутора в лесу, лесосеку, дважды въезжали в болото, причём один раз вытащили пикап только при помощи фирменного заклинания «рыбных братьев». Да, меня тоже удивило, что накатанная колея вела в болото — скорее всего, она использовалась зимой. Или для добычи торфа, например. Но суть не в этом, а в том, что на искомую станцию они выбрались уже почти в темноте. До ворот части оставалось ещё около двадцати вёрст, разрешение на отсутствие в части действовало до десяти вечера и офицеры начинали нервничать, но — успели, за четверть часа до крайнего срока. Шофёру пришлось ночевать в кабине автомобиля у ворот части, а утром ждать, пока пристроят рыбу, точнее, пока определятся, куда её везти. Надо сказать, добыча прапорщиков вызвала в полку если не фурор, то повышенное внимание точно, но шофёру это было всё равно, он выгрузил монстра где сказали и поторопился вернуться — в объезд, по нормальной дороге. Думаю, прививка от желания «срезать уголок» у него надолго. Для закрепления эффекта Егор Фомич уговорил не оплачивать ему сверхурочные, поскольку он самовольно отклонился от предписанного маршрута, забыв, что его начальство — мы, а не офицеры, которые не имели права отдавать ему приказы. Пусть и субординацию заодно подучит.

Отработанный процесс — это сила! Никакого сравнения с тыканьем наугад и постоянными пробами вариантов. Два дня понадобилось работникам чтобы без моего участи разобрать купленные грузовики, убрать ненужное, отложить требующее переделки и собрать обратно то, что можно было сделать без моего участия, включая прокладку проводки покупными медными шинами с изоляцией из пропитанной лаком ткани. И ещё два дня по расчётам будет нужно, чтобы собрать новые грузовики и пикапы. Рабочий день закончился, ни один автомобиль мы до конца не собрали, но и цели такой не стояло. Вместо того, чтобы довести до готовности один, потом начинать всё заново со следующим, мы делали какую-либо операцию на всех по очереди, так было удобнее, проще и быстрее. Да и путаницы с сырьём и инструментами на порядок меньше. Выводить людей в их законный выходной никакого смысла не было — всё равно в понедельник закончим.

А вот мне в воскресенье пришлось работать с документами, эта макулатура никогда не кончается и, такое ощущение, сама размножается в стопках. Идея посидеть с удочкой на берегу Умбры не то, чтобы оказалась отменена, но отложилась на вечер, послужив расслаблением и отдыхом. Неизбалованная вниманием местная рыба клевала на добытого неподалёку зеленоватого червя так, что я порадовался своей лени, заставившей приехать к берегу на фургоне вместо прогулки по свежему воздуху. Идея была просто посидеть с удочкой, наловив чего-нибудь «для кота», а в результате одних только умбрийских омулей выловил шесть штук — это тех, что раньше здесь вообще не ловились! Или они в сеть не попадаются, как-то её чуют, или монстра боялись. Самый мелкий из них был длиной сантиметров двадцать пять, самый большой — около сорока. Уже хватило бы на обед семье из четырёх человек с запасом, а имелся и другой улов! Рыбалку пришлось прекращать, когда закончилось место в садке. Идею спортивной рыбалки из дедова мира — ловить и выпускать — я вообще не понял: это получается чистой воды издевательство над рыбой без какого-либо практического смысла и пользы. Новых видов не было, особо крупных — тоже, так что весь улов я передал Силантьевым.

Сходив в душ в своём доме, я вышел на кухню, заварил себе чаю и лениво размышлял — ехать ли в трактир на ужин или обойтись чаем, когда раздался дверной звонок. Я удивился, кто бы это мог быть, и пошёл открывать, поскольку прислуги тут всё ещё не было. Не завелась, так сказать, хоть место и прикормленное. Это я шучу так, если что. На пороге стояла Зинаида Силантьева с корзинкой в руках, а в корзине — жареная рыба, из пойманной мною сегодня, домашний хлеб, три помидорки из парника Оксаны. Ничего особенного, но мне на ужин — с лихвой, ещё