Высшая школа... любовников! (СИ) - Углицкая Алина

– М-м-м… не знаю, о чем вы, но мне очень нравится. Дерек, а вам не говорили, что вы шикарный мужчина?

Эти слова заставили лорда тихо выругаться, побледнеть и ускориться.

На лужайке перед домом в панике металась Агнешка, потерявшая госпожу. Увидев Джулиану на руках Вандербильта, она всплеснула руками:

– Миледи! До церемонии два часа! Мы же не успеем! И ноги! Дивина Пресветлая! Ваши ноги!

Служанка чуть не расплакалась, увидев сбитые в кровь ступни Джулианы. Та даже не обратила внимания. Все, что ее занимало, это большой и сильный мужчина, который нес ее на руках.

Юля не знала, откат это или не откат, но у нее будто вдруг открылись глаза. Она внезапно обнаружила, что Дерек Вандербильт – самый красивый и самый желанный мужчина на свете, и она до безумия хочет его. Хочет тереться об Дерека и мурчать как большая кошка. А еще до зуда в губах желает, чтобы он ее поцеловал. Вот прямо сейчас.

Герцог с трудом оторвал от себя почти невменяемую невесту, усадил в кресло и непререкаемым тоном распорядился:

– Обработайте миледи раны и помогите надеть платье. Откладывать церемонию нельзя!

Юля смотрела на него шальными влюбленными глазами, плохо соображая, о чем идет речь.

– А что с госпожой? – опасливо шепнула Агнешка.

– Передозировка темной магии. Она переполнена силой и от того пьяна. Но это легко поправить… когда мы будем женаты!

***

В ванну Юлию укладывали со слезами. Герцогу пришлось буквально отдирать ее от себя, а заодно и снять магическое обезболивание. Теперь свежесодранную кожу нещадно щипало, а в кожу стоп впилсь мелкие камушки и еще какая-то грязь. Срочно призванный лекарь извлек пинцетом самые крупные кусочки гравия и щепки, промыл все травяным отваром, обработал спиртом, но предупредил:

– Миледи, после купания лучше наложить повязки и поменьше ходить!

– Если надо будет, отнесем леди в кресле! – заявила Агнешка, помогая госпоже добраться до теплой ароматной воды.

После купания покрасневшее от слез лицо пришлось срочно окунать в чашу с отваром ромашки, потом наносить маску из яичных белков и меда, чтобы снять отечность, ну а дальше все пошло своим чередом: свежая сорочка, корсет, платье, прическа и чудесная фата, привезенная маркизой Дюжессан. Венок из апельсиновых цветов закрепили шпильками с жемчужными головками, и только тогда служанки дружно вздохнули: невеста была сказочно хороша!

Однако стоять Джулиана не могла. Лекарь действительно наложил повязки с заживляющей мазью на ее ноги и руки. На кисти натянули перчатки, на ноги – белые шерстяные чулки, потому что шелковые шились по ноге и отказывались налезать на повязки. Но туфельки не надевались совсем! Да и стоять невесте было больно до слез.

Маркиза отправилась вниз, чтобы привести лакеев, которые опустят хозяйку на первый этаж вместе с креслом, и встретила в холле герцога.

– Леди Гейбл готова к церемонии? – спросил тот, взирая на маркизу с обычной холодностью.

– Готова, только… леди понадобиться помощь слуг, чтобы спуститься вниз и подойти к алтарю! Ей пока категорически не рекомендуется вставать на ноги!

– Пустяки! – отмахнулся Вандербильт и быстрым шагом направился к лестнице.

Служанки застыли от удивления, когда жених вошел в комнату невесты. Окинув девушку придирчивым взглядом, герцог спросил:

– Джулиана, вы готовы? Где ваш букет?

Та глупо заулыбалась, завидев его. Как же он хорош в этом белом камзоле, вышитом золотом! Как большое, вкусное мороженое. Так и хочется съесть!

Лорд щелкнул пальцами. Невесте поспешно сунули в руки прелестную композицию из белых роз, флердоранжа и лент. В тот же миг он подхватил леди Гейбл на руки и понес вниз!

Та прижалась к его груди и тихо мурлыкала, жмурясь от удовольствия.

Где-то на дне подсознания еще теплилась трезвая мысль. Где-то глубоко внутри рассудок искренне негодовал, наблюдая за поведением тела. Но бороться с самой собой у Юли не было ни сил, ни желаний. Она просто обняла Дерека за шею и решила: будь что будет. Сейчас их поженят.

Она сама пришла к нему, сама предложила себя и согласилась на все условия. Так смысл сейчас отступать и разыгрывать оскорбленную невинность? Наоборот! Надо радоваться, что жених так хорош и она к нему далеко неравнодушна.

А то, что это неравнодушие может быть навеянным…

Последнюю фразу, забывшись, она робормотала вслух.

– Нет, Джулиана, – Дерек покачал головой. – Нельзя навеять то, чего нет. Тьма всего лишь сняла оковы с ваших желаний.

– О чем это вы?

– Мы с вами дали друг другу брачные клятвы на древнем артефакте, наполненном темной магией. Тьма связала нас узами, которые крепче кровных, и теперь подталкивает друг к другу. Но если бы в вашем сердце жила не симпатия, а отвращение, я бы понял это еще тогда, в часовне, и отменил ритуал. Потому что нет мучения хуже, чем безответные чувства.

Последние слова Дерек произнес совсем тихо, с долей печали. Но Юля поняла, что он говорит о своих родителях, и прижалась к нему сильнее. В этот момент ей казалось жизненно важным, чтобы он знал: она рядом с ним!

69

Все обитатели дома собрались у брачной арки. По сигналу маркизы, едва герцог вынес невесту на крыльцо, грянула музыка. Агнешка и ее помощницы бежали за молодыми, заменяя пажей и свиту. Некромант, не спеша, подошел к алтарю и кивнул служителю храма Дивины:

— Прошу вас, начинайте!

Тот оценил повязки, немного выглядывающие из-под юбки невесты, воздел руки к небу и довольно быстро заговорил:

— Матерь всего сущего, Дивина! Пред алтарем твоим стоят этот мужчина и эта женщина, смиренно умоляя соединить их таинством брака…

Пока храмовник говорил, лакей по приказу маркизы поставил рядом с женихом кресло с высокой спинкой. Только после этого леди Дюжессан заняла свое место в первых рядах зрителей и деликатно приложила к уголкам глаз кружевной платочек.

Когда настал момент обмена брачными браслетами, Вандербильт усадил Джулиану в кресло и вынул из кармана небольшую шкатулку. Два браслета, элегантно вписанные один в другой, покоились на светло-бежевом бархате подкладки. Черный, словно обсидиан, но с благородным матовым блеском металл удерживал в завитках кроваво-красные рубины, черный жемчуг и черные бриллианты. Изящное плетение повторяло тот самый узор, который все это время украшал запястья Юли и Вандербильта.

Даже маркиза, повидавшая на своем веку немало драгоценностей, изумленно покачала головой. А герцог просто протянул руку, отвернул край перчатки невесты и застегнул браслет на узком запястье. Второй браслет — ему, невеста надела не сразу, просто не знала, как закрывается застежка.

Оба замочка защелкнулись, и храмовник разрешил жениху скрепить брак поцелуем.

Дерек откинул невесомую вуаль с лица Джулианы. Та зажмурилась, подняла подбородок повыше и выдохнула, когда губы герцога с затаенной страстью коснулись ее дрожащего рта.

Юля уже забыла, когда в последний раз ее так целовал мужчина. Так нежно, аккуратно, словно боясь сломать, но в то же время с нескрываемым голодом. Он держал ее в руках, как хрупкий хрустальный цветок, и поглощал, словно спелый плод: губами, глазами, руками, самой душой, не позволяя думать о чем-то лишнем, только чувствовать и тонуть в этих чувствах.

Тьма окутала их стыдливым покрывалом, позволяя углубить поцелуй. А когда они разжали объятия, на лице новобрачной полыхал яркий румянец. Нет, не смущения — удовольствия.

Дерек смотрел на супругу с такой жадностью, что у гостей не осталось даже тени сомнения: лорд Вандербильт готов прямо сейчас схватить драгоценную ношу в охапку и закрыться с ней в спальне суток этак на трое. Но ему не позволили этого сделать. Новобрачных моментально окружили воспитанники школы. Радостно смеясь и выкрикивая пожелания, они осыпали их лепестками осенних цветов, горстями пшеницы и ячменя.

— Долгих лет!

— Побольше детишек!

— Мужской силы супругу и женской мудрости супружнице!