Их невинная наложница (ЛП) - Шайла Блэк

Она была такой красивой, умной и гордой, обращая каждый его аргумент против него самого. И из них двоих, именно он чувствовал себя обнаженным. Тал натянул на себя брюки. Он был загнан в угол. Пандора, блять, загнала его в угол.

— Я не могу попросить тебя уйти, Пайпер. Мне нужен этот брак, чтобы защитить свою корону.

Девушка фыркнула, очевидно, разочарованная его попыткой.

— Да, тебе было необходимо жениться на бедной экономистке из Техаса, чтобы защитить свою корону. Но я не куплюсь на это. Если тебе было необходимо найти невесту, ты мог выбрать кого-то более подходящего. Но ты захотел меня.

Теперь, по крайней мере, он мог рассказать ей часть горькой правды.

— Да, Пайпер, я захотел тебя, потому что знал, что никогда не влюблюсь в тебя. Ты идеально подходила для этого.

На ее лице появилась слабая печальная улыбка.

— Бедный Тал. Ты угодил в собственную ловушку.

Неужели ее было невозможно пронять? Почему она, как никто другой, могла видеть его насквозь?

— Я не люблю тебя. Я никогда не полюблю тебя, но мы связаны друг с другом. Боже, женщина, как ты можешь стоять здесь и говорить, что любишь меня? Есть ли у тебя хоть капля гордости?

— Моя любовь стоит больше, чем моя гордость, Тал. И ты не повел бы себя так со мной,  если бы я была тебе безразлична. Это извращение, знаешь ли. Иногда мы причиняем боль тем, кого больше всего любим, потому что даже сама мысль о любви к ним слишком невыносима. Ты напуган. И я хочу, чтобы ты рассказал мне, почему, – это было сказано почти сочувствующим тоном, словно она действительно жалела его.

Он не мог вынести этого.

— Я принудил тебя к этому браку. И, вполне вероятно, зачал тебе ребенка. Что ты скажешь на это?

Она не отвела взгляда, ясного и искреннего.

— Я могу уйти, Тал. Я не какая-то пленница. Поставленная перед выбором, я добровольно решила лечь в постель с твоими братьями, поэтому ты ни к чему меня не принуждал. О, и ни о какой беременности в ближайшем будущем не может идти речи. Как только я решила … расширить свои горизонты, я посетила врача за день до отъезда. Он прописал мне контрацептивы. Я в безопасности еще на несколько месяцев. Мне, вероятно, следовало настоять на презервативах, когда я была с Кадом, но он заверил меня, что здоров. А что касается брака, у меня есть некоторое время, чтобы разобраться с этим, и именно поэтому ты должен поговорить со мной.

Она не повелась на это. И мысль о том, что она раскусила его игру, вывела его из себя. Теперь ему не нужно было изображать гнев.

— Перестань предохраняться, Пайпер. Ты не представляешь для меня никакой ценности, если, черт возьми, не способна зачать. Никто из нас не будет в безопасности, пока ты не родишь детей.

Наконец, она вспыхнула, и все ее тело окрасилось румянцем.

— Ты ведь не серьезно.

Ее слабое место. Он мог использовать его. Он не намеревался позволить ей одержать верх.

— Я серьезно, Пайпер. Я подчеркиваю каждое сказанное слово. У меня нет оснований трахать тебя, пока ты не можешь забеременеть. Контрацептивы будут действовать еще несколько месяцев? Что ж, тогда и увидимся, моя дорогая. А до тех пор, позволь обслуживать тебя моим братьям.

Она умоляюще протянула к нему руки.

— Не делай этого с нами, Тал. Все не должно быть так.

Но было. Он не мог вынести больше ни секунды. Шейх повернулся и вышел за дверь.

Глава 13

Пайпер сняла с груди зажим, не в силах подавить вскрик. Ей действительно следовало принять его предложение об уходе. Ее сосок потерял чувствительность, но в ту минуту, когда она сняла зажимы и к нему прилила кровь, ее затопила боль.

Ничего схожего с той болью, что едва не разбила ей сердце считанные мгновения назад. Она могла справиться с колющим ощущением в груди, но боль, которая поселилась где-то в ее животе,  измерялась совершенно иной мерой. Девушка чувствовала себя глупой, и, в то же время, осознавала свою правоту. Глупой, потому что думала, что может до него достучаться. И правой, потому что, несмотря на его протесты, она знала, что он был напуган. Пандора изучила его. В нем не было ни капли жестокости. Он знал имена всех своих работников, регулярно спрашивал об их детях. Шейх был неизменно вежлив. Если бы он хотел вежливых, дружеских отношений, он бы сел и разумно с ней поговорил.

Однако Тал изворачивался и хитрил, но, занимаясь с нею любовью, потерял самого себя.

— Пайпер?

Она ахнула, едва не бросившись к своей одежде. Она почти забыла, что была обнаженной. Дверь в темницу открылась, и она потянулась к юбке, которую бросил ей Талиб.

Вошел Раф, на его красивом лице проступило волнение.

— Пайпер? Я только что видел Тала в коридоре. Он выглядел рассерженным. Что случилось, черт возьми? Предполагалось, что ты лишь осмотришь комнату.

Раф прошелся по комнате, и увидел наложницу. Он притянул ее в свои объятия, прежде, чем ту успела возразить:

— Хабибти, что он сделал с тобой?

— Он причинил ей боль, — Кад стоял в дверном проеме, его рот был сжат в суровую линию. –  Сукин сын.

— Остановись, — сказал Раф, опускаясь на колени и притягивая ее к себе. — Довольно с нее ярости.

В его объятиях было так хорошо, так спокойно. Пайпер знала, что должна одеться. Ей было необходимо подумать, но, еще больше ей был необходим Раф. Она скользнула руками по его шее.

— Просто подержи меня минутку.

Раф покачивал ее.

— Мне нужно снять с тебя этот зажим.

Она покачала головой. Ей было хорошо и с ним. Ей не нужен этот сосок. Она обойдется и одним.

— Все в порядке.

Кад упал на колени.

— Ублюдок. Он оставил ее с зажимами. Хабибти, будет жечь.

Она уже поняла это. Девушка взяла себя в руки, лишь поморщившись, когда он снял его. Кадир наклонился и нежно взял ее сосок в рот, с любовью лаская его. Конечно же, это уменьшило боль.

Раф погладил ее по волосам.

— Вот что должен был сделать наш мерзавец брат. Как твоя попка?

Наполненная. Отшлепанная.

— Мне ...ммм ... нужно достать кое-что оттуда.

Раф усмехнулся:

— Это может подождать. Ты должна подержать пробку какое-то время, хоть Талибу и не доведется пожинать плоды. Расскажи мне, что случилось

Она попыталась. Вот, что случилось.

— Я сказала ему, что люблю его. Он неистово занялся со мной любовью, а затем сбежал, как последний трус. Помоги мне встать. Мне нужно одеться. У нас ужин с послом США в два часа, — она ахнула. — Я не смогу это сделать. Я не смогу сидеть рядом с послом с куском розового пластика в заднице.

На ее глаза навернулись слезы. Она ничего не могла с собой поделать.