Домашний фронт - Кристин Ханна

— Смитти больше нет, Тэми в коме, а машину пилотировала я.

— Вы вынесли Тэми из вертолета, Джо. Вы. — Он посмотрел на ее ногу. — Вот на этом. Вы несли на себе свою лучшую подругу. Я видел вас, когда пытался вытащить Смитти. У меня получилось, но было уже поздно.

Джолин поняла, что его тоже мучает чувство вины.

— Я его видела, Джейми. Смитти был уже мертв.

Он посмотрел на нее.

— Не сдавайтесь. — Голос его звучал хрипло.

— Я не знаю, как быть вот такой женщиной. — Она указала на свое искалеченное тело.

— Вы солдат, Джо. Этого не отнять.

— Думаешь?

— Я получил приказ возвращаться в Ирак, — наконец сказал он.

Джолин молча кивнула, сдерживая слезы. И вдруг подумала, что с этим человеком она была откровеннее, чем когда-либо с мужем.

— Береги себя, Джейми.

Он долго смотрел на нее.

— Вы мой герой, командир. Я хочу, чтобы вы это знали. И мне будет вас не хватать там, в небе.

Потом он ушел, и Джолин осталась одна.

«СЕНТЯБРЬ

Наверное, я должна радоваться тому, что я левша и могу писать. Мне часто это говорят. Но разве я могу теперь чему-нибудь радоваться?

Завтра я уезжаю, а Тэми так еще и не очнулась. Карл говорит, что врачи начали качать головами и „готовить“ его к ее смерти. Разве можно быть готовым к тому, чтобы потерять ее?

Тэми, у которой нет слуха, которая любит коктейль Май Тай и которая не умеет вовремя уходить. Мою лучшую подругу. Нет, теперь она не уйдет. Это точно.

Сегодня утром, когда ко мне зашел попрощаться Карл, я увидела страх в его глазах, и мне стало совсем плохо. Он сказал: „Сегодня у нее остановилось сердце. Они его снова запустили, но…“ — а потом мы оба заплакали. Карл не знает, что думает Тэми о „героических усилиях“, и я сказала ему, что Тэми герой и что не нужно отчаиваться. Никогда».

Джолин проснулась. У нее было всего лишь одно восхитительное мгновение, когда она не помнила, где находится. — Потом реальность постепенно возвращалась. Тэми остается в госпитале, Майкл уехал, а ее готовят к отправке домой.

Домой!

Открыв глаза, она увидела женщину в военной форме, которая стояла в ногах ее кровати и читала последний номер «Старс энд страйпс»[13]. Джолин нажала кнопку пульта кровати, верхняя часть которой медленно приподнялась, и посмотрела на женщину в форме морской пехоты.

— Привет, командир, — сказала посетительница и положила газету на одеяло. Не там, где должна была быть нога Джолин, но достаточно близко.

— Мы знакомы?

— Нет. Меня зовут Ли Сайкс. Из Северной Каролины, — прибавила она с раскатистым акцентом.

— Ага.

— Я не была в Ландштуле больше девяти месяцев. Кое-какие вещи требуют времени.

— Морально-психологическая поддержка?

Ли рассмеялась:

— Это вряд ли. Мой муж сказал бы, что я вообще не способна кого-нибудь вдохновить. В отличие от вас. Слышала, вы пилот вертолета.

Джолин опустила взгляд на то место, где должна была быть нога.

— Не хочу показаться невежливой, Ли, но я устала…

— Вы слышали о программе «Львица»?

Джолин вздохнула.

— Нет.

— Ее запустили уже довольно давно, несколько лет назад. Суть в том, что морские пехотинцы, проводящие личный досмотр, столкнулись с сопротивлением иракских женщин, которые не хотели, чтобы их обыскивали мужчины. Требовались женщины-военнослужащие, и тогда начали набирать добровольцев. Вызвались те, кому надоела служба во вспомогательных войсках. Я была одной из первых.

Джолин внимательнее присмотрелась к посетительнице. Она была похожа на члена университетского женского клуба — светлые крашеные волосы, заплетенные в косу, и густо накрашенные ресницы.

— Нас прикомандировали к боевым подразделениям морской пехоты. Мы прошли специальную подготовку — не очень серьезную, всего неделю, — и отбыли. Мне тогда все нравилось, я имею в виду, война. Кто бы мог подумать? Только не тренер группы поддержки спортсменов, это уж точно. Но вы понимаете. — Ли отошла от кровати. Двигалась она неуклюже. У нее была странная, прыгающая походка, а красивое лицо при этом страдальчески морщилось.

Джолин увидела ее ноги: два стальных стержня, оканчивающихся туристическими ботинками.

Джолин стало стыдно. И она еще жалуется — у нее осталась одна нога.

— Вы лишились обеих ног?

— Самодельная бомба. Не буду вам лгать, мэм. Вам придется тяжело. Я была такой стервой, — не приведи бог. Не представляю, как выдержал муж.

— Я буду летать на вертолете?

Взгляд Ли был красноречивее любого ответа.

— Я ничего об этом не знаю. Но вы снова станете собой. Со временем.

Наверное, это должно было найти отклик в душе Джолин — видеть мужество этой женщины перед лицом такого несчастья. И нашло бы, но раньше, в ее далеком прошлом. Теперь же Джолин хотела лишь одного: чтобы ее оставили в покое. Снова погрузиться в темную, теплую пучину жалости к самой себе. Джолин закрыла глаза и перестала сопротивляться.

Каждый раз, когда она просыпалась, Ли была здесь, стояла рядом.

Часть вторая

Сердце солдата

Мудрость сама в руки не дается, ее нужно открыть, пройдя путь, который никто другой не может пройти за тебя[14].

19

Весь день Майкл и девочки провели в торговом центре. Они были похожи на собак-ищеек, с неутомимым усердием разыскивающих предметы из бесконечного списка. Новая кровать, постельное белье, куча подушек. Акриловая краска, рулон плотного пергамента, набор цветных маркеров с тонкими и толстыми стержнями.

Когда они пообедали в «Красном дрозде» и сели в машину, багажник ломился от покупок, а Лулу от возбуждения пребывала на грани истерики. Она говорила так много и так быстро, что разобрать ее скороговорки было просто невозможно. Майкл даже не пытался отвечать на ее вопросы, каждый из которых начинался словами: «Когда мама приедет домой…»

— …мы закричим СЮРПРИЗ!

— …мы будем танцевать. Она любит танцевать. Ой, она потеряла ногу. Что мы будем делать вместо танцев?

— …мы дадим ей мороженое.

Даже Бетси за ней не успевала.

В Поулсбо они забрали из магазина Милу. Она захватила с собой несколько десятков цветущих растений — роз, орхидей и желтых хризантем. Ей хотелось наполнить комнату Джолин цветами.

— Мы все купили, Йа-Йа! — закричала Лулу, когда Мила уселась на пассажирское сиденье и захлопнула дверцу. — Мама будет так рада!