Время terra incognita - Сергей Спящий

Члены комиссии начали играть в гляделки, ожидая пока кто-нибудь другой первым возьмёт слово.

Догадавшись об их нежелании брать на себя даже минимальную ответственность, Эндрю предложил: —Перед началом обсуждения, прошу глубокоуважаемую комиссию первоначально ознакомится с теоретическим обоснованием предложенного плана и его вероятностным расчётом.

Говорить прямо сейчас не требовалось и члены комиссии с радостью согласились сначала ознакомится с вероятностным расчётом и теоретическим обоснованием.

В кабинете у безопасника горел камин. Не настоящий — проецируемая голографическим проектором качественная имитация. Нарисованные угли рдели мягким алым светом. Нарисованные искры стреляли и разлетались по сторонам. От проецируемого камина шла волна мягкого сухого тепла. За картинкой пряталась батарея централизованного отопления.

Отопление включили буквально вчера. Холодная осенняя пора с пронизывающими до костей ветрами и долгими, нудными моросящими дождями пришла в Красловск. И тем приятнее было сидеть в удобном кресле, рядом с нарисованным камином, смотреть на сноп искр, вырвавшийся из распавшегося пополам прогоревшего полена и чувствовать идущее со стороны картинки тепло от невидимой батареи отопления.

Мотылёк поёрзал в кресле устраиваясь поудобнее. Безопасник сидел на таком же кресле. Не за столом. Рабочий стол установлен у противоположенной стены комнаты. Место для бесед: пара кресел, нарисованный камин и крохотный столик, какой принято называть «журнальным».

— Великолепно нарисовано— отдал должное качеству работы неизвестного дизайнера Мотылёк: —Запись зациклена?

— Это не запись— ответил безопасник: —Интерактивный алгоритм. Вот, смотри.

Он махнул рукой, будто побрасывая в камин новое дровишко. И тот час оно появилось там. Упало на прогоревшие угли, выбив веер быстро погасших искр. Почти сразу по краям взвились языки огня.

— Из искры родится пламя— процитировал безопасник: —Между прочим ваша разработка. Кажется, автор алгоритма «Ясноглазка», но я не уверен.

Мотылёк выжидающе посмотрел на хозяина кабинета. Как бы ни был хорош нарисованный камин и как бы ни было уютно в мягком кресле, его попросили прийти сюда явно не для того, чтобы угостить чашкой чая. Безопасник предпочёл начать издалека: —Вы проделали прекрасную работу, товарищ Мотылёв. Шестьдесят один интеллект это даже больше, чем мы изначально ожидали!

— Мы все хорошо потрудились— согласился Мотылёк. Помедлил и лукаво добавил: —Особенно я.

Безопасник вежливо улыбнулся немудрёной шутке.

— Чем вы сейчас занимаетесь?

— Воспитанием.

— Не учёбой? — уточнил человек из комитета государственной безопасности.

— Учёбой тоже, но в качестве побочного эффекта. К настоящему времени интеллекты развились достаточно, чтобы уметь осваивать новые знания самостоятельно. Мы часто называем интеллектов «детьми», но интеллект-дитя отличается от обычного ребёнка. И обучать их нужно по-другому. По-другому воспитывать. Основная лемма обучения искусственных интеллектов гласит «уровень развития ИИ равен уровню развития коллектива, в котором он живёт или незначительно превышает его». Правильно подобранный коллектив — главный инструмент обучения и воспитания искусственного интеллекта. Коллектив определяется составляющими его людьми. Не только ими, можно собрать вместе лучших, в своих областях, специалистов, но склочных и неуживчивых — это будет толпа, совокупность, что угодно, только не коллектив. И всё же, во многом, коллектив определяется состоящими в нём людьми. Простите за невольную лекцию…

Безопасник кивком попросил продолжать.

— … здесь возникает новый фактор. Интеллекты у нас не сами по себе как это было с Эрой, Новосибирском или Нэлли. Они составляют собственный коллектив, способствуя развитию друг друга. Пока это сказывается слабо, но чем дальше, тем сильнее будет проявляться.

Как я уже говорил — интеллект не человек. Он способен практически моментально усваивать накопленные человечеством формальные знания. Интеллекты несравненные мастера в искусстве комбинирования уже известных знаний и результаты их работы неизменно продуктивны. В отличии от человеческих детей их не нужно «учить». Можно сказать, что они вскоре после рождения становятся «наученными».

Интеллекты следует развивать, чтобы повысить скорость и, главное, качество обработки информации. Процесс скорее сравним с тренировкой в спортзале, чем с обучением в школе. Хотя, прямых аналогий здесь быть не может. Общее с процессом развития искусственного интеллекта есть и у спортивной тренировки и у школьного обучения.

— Воспитанием вы называете комплекс мер направленный на развитие интеллектов? — уточнил безопасник.

— Не только. Ещё и формирование чёткой системы моральной оценки, мировоззрения, если угодно. Правда, этот термин, как и многие другие, в применении к интеллектам несёт немного другой смысл. Как и люди, интеллекты — личности, то есть обладают выраженной индивидуальностью. У нас очень много различий. Но и сходства тоже не мало. Пожалуй, сходства будет даже больше. Всё же наличие разума объединяет его носителей в великое братство разумных существ.

Безопасник улыбнулся.

— В чём дело?

— Известно всего два вида разумных существ: люди и интеллекты. А вы уже постулируете общие законы, объединяющие всех разумных и говорите о великом братстве. Не преждевременно ли?

— Двое это уже система— насупился Мотылёк.

Неожиданно безопасник спросил: —Вы читали Ефремова? Ивана Анатольевича Ефремова, был такой древний писатель и, кажется, учёный. Жил больше трёхсот лет назад.

Мотылёк наморщил лоб, вспоминая.

— Не важно— сказал безопасник: — Другими словами ваша группа сейчас развивает интеллекты и, одновременно, воспитывает их?

Мотыльку хотелось ответить «пытаемся». Однако человеку из комитета государственной безопасности не отвечают «пытаемся», поэтому он ограничился утвердительным кивком.

— Развитие заключается в подбрасывании всё более сложных задач по «социальному взаимодействию» в котором интеллекты традиционно слабы— безопасник вопросительно взглянул на Мотылька и тот поспешил дополнить:

— Не только по «социалке, но в целом верно. Здесь, кстати, аналогия со спортивными тренировками не работает. Если спортсмен вынужден раз за разом повторять один и тот же комплекс упражнений, то «развивают» интеллект только новые задач. Однажды решённые он может повторять бесконечное число раз и никакой пользы от них не будет.

— Воспитанием, как я понимаю, больше занимается Наталья? — спросил безопасник: —Почему такое странное разделение труда?

— Классическое разделение…

— Вот я и спрашиваю: почему?

— По основной профессии Наташа дизайнер— объяснил Мотылёк: —Визуализатор форм и программных интерфейсов. Кому, как ни ей заниматься формированием личностей молодых интеллектов?

— Допустим— согласился безопасник: —А как именно происходит это формирование?

— В точности как для человеческих детей— пожал плечами Мотылёк: —Чтобы познакомить искусственный интеллект с внутренней культурой человеческого социума, мы бросаем его в этот самый социум и смотрим — сможет ли выплыть.

— Как человеческих детей? — не поверил безопасник.

— Как детей— подтвердил Мотылёк: —А что такое по-вашему детский сад, школа, разные формы внеклассной работы. Ребёнка бросают в бушующие волны социума и он выплывает, окрепнув в борьбе. Среда обитания изменяет обитающий в ней организм, а он, в свою очередь, изменяет среду обитания. Если сказать на педагогическом языке: коллектив формирует человека, а человек уже изменяет мир.

— Интересно, чтобы на это сказали светила педагогической науки?

— Не говорите им! — в притворном ужасе воскликнул Мотылёк: —Кибернетики вторгаются в образовательно-воспитательный процесс. Кощунство! Еретики! Осквернение святынь грубыми рабочими руками некультурных технарей! В своё время эта хищная братия чуть было не съела самого Тимофея Фёдоровича. Я им вообще на один укус буду.

Вспомнив о Тимофее Фёдоровиче, Мотылёк снова насупился. Но долго грустить ему не дали.

— Когда планируете завершить обучение?

— Прошу прощения?

— Когда интеллекты будут готовы к использованию— уточнил безопасник.

— Сложный вопрос…

— Других не задаём. Так когда?

— Понимаете— медленно проговорил Мотылёк: —Интеллектам можно поручать реальные задачи прямо сейчас. Собственно именно так мы их обучаем и пытаемся развивать — давая реальные задачи. Они сейчас, словно гениальные дети, могут всё, но ещё не до конца понимают, что можно делать, а что нельзя. И почему конкретно «можно» и «нельзя». Задавая вопрос, вы имели в виду «военные» задачи, а не «производственные»? В таком случае извините, но это всё равно, что посылать на войну детей. Главный вопрос: какими они вернутся с неё?