Топить в огне бушующем печали. Том 1 - Priest P大
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Странно, очень странно… Он ведь отчаянный злодей, не страшится ни смерти, ни жизни, так что еще в мире способно его испугать?
Нет, Шэн Линъюань не мог вспомнить. А когда попытался приглядеться к разбросанным всюду костям, у него ужасно разболелась голова, грозя расколоться надвое. Воспоминания, погребенные под пылью веков, всколыхнулись, пробились в его сознание и замелькали перед глазами. В этих картинах прошлого кто-то толпился, рыдал от ужаса, вопил… И среди общего воя ясно звучал пронзительный голос: «Где ты?! Где?! Лжец! Лжец!!!»
Каждый звук, каждый душераздирающий вопль впивался прямо в мозг, насиловал слух, как будто желая разорвать Шэн Линъюаня в клочья. Казалось, только сама смерть угомонит эти голоса и звуки…
Но тут кто-то решительно сжал рукоять меча и тем самым осторожно прикоснулся к самому демону, заточенному в нем. Шэн Линъюань различил не слишком крепкие длинные пальцы, но не тонкие и не слабые, как бывает у юношей, и в то же время не толстые, не широкие. Различил и ладонь – сухую, теплую, полную жизненной энергии ци. Хватило и одного осторожного прикосновения, чтобы Шэн Линъюань вернулся к действительности. Крики и вопли стихли, до него донесся ясный голос маленького демона:
– Ага. Кажется, наша мысленная связь оборвалась. Сам-то заметил?
«Да?» – удивился Шэн Линъюань, но следом понял, что все так и есть. Прислушавшись, он не уловил ни единой мысли маленького демона. И вместе с тем он ощутил отчетливую жажду крови…
В голове Шэн Линъюаня промелькнула догадка, и он предупредил маленького демона: «Будь осторожен, не допусти, чтобы твоя кровь вновь попала на меня».
Сюань Цзи живо откликнулся: «Думаешь, все из-за нее? Но как это работает?»
Шэн Линъюань не ответил. Он был занят созерцанием бесчисленных костяных насыпей…
Всю свою жизнь Сюань Цзи кривил душой и менял личины, и на этом поприще достиг определенного профессионализма. Поэтому, восстановив контакт с древним демоном, он, ничуть не смущаясь, вынес на обсуждение очередное предложение: «А знаешь, уважаемый, я тебя прощаю. Суди сам: ты подставил меня, а я – тебя. В итоге мы квиты…»
Шэн Линъюань насмешливо прервал его: «Вы действительно великодушны, достопочтенный».
«Благодарю, – бросил Сюань Цзи и заработал крыльями, стараясь подняться повыше. – И раз уж, оказавшись в такой беде, мы простили друг друга… раз уж мы оба не в курсе, куда загремели, а местечко это жуткое… почему бы не восстановить наши дипломатические отношения? Что скажешь?»
Шэн Линъюань принял это предложение благосклонно. Тем более сосуществовать им было относительно легко и свободно, а в вопросе вероломного предательства они и вовсе понимали друг друга без слов. Если что-то пойдет не по плану и придется разорвать друг друга в клочья… что ж, так тому и быть. Никто не будет мучиться угрызениями совести.
«Я знаю, где мы, – в качестве жеста доброй воли сообщил Шэн Линъюань. – Задержи-ка дыхание».
«Э-э… Заче…» – попытался выяснить Сюань Цзи, но осекся на полуслове.
«Тс-с… Слышишь?»
Сюань Цзи затаил дыхание и прислушался. То, что он уловил чутким ухом, заставило его содрогнуться: повсюду разбегался шепоток, какой бывает, когда в зале, рассчитанном на несколько тысяч, толпится всего-то горстка людей и что-то тихо обсуждает.
Одновременно с этим Сюань Цзи заметил, что мужчина с козлиной бородкой, брошенный валяться среди скелетов, пошевелился.
«Похоже, наш мошенник очухался», – мысленно обратился к Шэн Линъюаню Сюань Цзи и следом почувствовал: с козлобородым определенно что-то не так. Чтобы рассмотреть его с безопасной высоты, Сюань Цзи поднялся выше.
На мошенника упал свет от огненных крыльев, и стало очевидно, что он по-прежнему без сознания. Лежит, закатив глаза и свесив голову набок. А вот ноги его… ожили. Закостеневшие, неловкие, они, согнувшись в коленях, переступали как придется, словно у марионетки. Поднявшись с земли, козлобородый несколько раз подпрыгнул с очень странным, похожим на хихиканье, звуком – примерно такой издаст озорной ребенок, силясь сдержать смешок.
Под просторной курткой козлобородого… что-то шевелилось! А сам он то притопывал, то приплясывал. Постепенно его движения становились все более размашистыми, хаотичными, как вдруг… из рукава куртки выпрыгнула какая-то тонкая косточка. Но просто упасть и лежать она не пожелала – приземлившись, она сразу подскочила и забралась козлобородому прямо в штанину!
Да телом мужика управляют чьи-то кости, скрытые под одеждой!
«Что это за хре…» – начал было Сюань Цзи.
«Это курган шаманов», – тихо вставил Шэн Линъюань, и Сюань Цзи показалось, что его голос стал еще слабее и тише.
«То есть как? Эта братская могила – на самом деле чей-то курган?»
«Да, курган шаманов. Не слышал о них? – по-прежнему тихо спросил Шэн Линъюань, после чего помолчал и добавил еще тише: – Вот как… С той поры, как их не стало, минуло несколько тысячелетий, и теперь о шаманах никто и не вспомнит…»
Слушая его, Сюань Цзи чуть нахмурился и вовремя вспомнил, что дома, среди вороха дощечек, он нашел «Дунчуаньскую книгу шаманов». Именно в ней Сюань Цзи наткнулся на описание чудовища-жэньмо…
Дунчуань… Шаманы всякие… Получается, эти самые шаманы были не последователями какого-то тайного учения, а самым настоящим племенем? Может, они вообще предки каких-нибудь малых народностей?
«Слушай, я так-то с историей не дружу… – покаялся Сюань Цзи. – Ты лучше скажи, шаманы – это…»
Вместо подробных объяснений Шэн Линъюань произнес какую-то фразу на незнакомом языке. Такого Сюань Цзи еще ни разу не слышал.
«Это что?» – поинтересовался он.
«Язык шаманов, – подсказал Шэн Линъюань. – Повторяй за мной, чтобы они тебя услышали».
Конечно, Сюань Цзи не кинулся сломя голову выполнять команды древнего демона, но и колебаться долго не стал. Вспомнив интонации Шэн Линъюаня, Сюань Цзи попытался воспроизвести фразу на непонятном булькающем языке, при этом стараясь обращаться к костям, разбросанным под ногами.
«А ведь ты не спросил, что означают эти слова… Почему доверился мне?» – удивился Шэн Линъюань.
«Да вот… Такой уж я простофиля, – нагло соврал Сюань Цзи. – Не люблю долго думать».
Услышав настолько дерзкую ложь, Шэн Линъюань лишь усмехнулся, но язвить на этот счет не стал – слишком уж утомительно.
Сказалось и то, что они, пусть и недолго, имели общее сознание, так что теперь лучше понимали друг друга. Да и вообще друг друга стоили, поскольку смотрели на вещи примерно одинаково. Оба не знали милосердия, когда приходилось сражаться не на жизнь, а на смерть, однако если их существованию ничто не угрожало, один на гóре людям дурачил
