Где начинаются мечты - Лиза Клейпас

– О, он-то захочет! – Закери повернул ее к себе. Он был огромен и мрачен и смотрел на нее с каким-то задумчивым негодованием. – За все, что я получал, я должен был бороться. Но за вас я бороться не стану. Вы придете ко мне, если сами захотите. Будь я проклят, если начну вас запугивать или умолять. Полагаю, в глазах света один Рейвенхилл стоит примерно сотню Бронсонов. Все одобрят, если вы выйдете за него, в особенности когда узнают, что этого хотел Джордж. И вы даже будете счастливы какое-то время. Но в один прекрасный день вы поймете, что совершили ошибку. А для нас будет уже слишком поздно что-нибудь изменить.

Холли побледнела, но все же выдавила:

– Наш договор… Я верну деньги…

– Оставьте их для Розы. Она не должна пострадать оттого, что ее мать оказалась трусихой.

Она опустила повлажневшие глаза.

– Теперь вы стали жестоким, – прошептала она.

– Я уже могу вести себя как джентльмен почти всегда, но только не тогда, когда я вас теряю. Не ждите, Холли, что я отнесусь к этому по-джентльменски.

Проведя рукой по глазам, она с трудом выговорила:

– Я хочу вернуться в дом.

Несмотря на пальто Закери и зонтик, Холли совершенно вымокла к тому времени, когда они добрались до дома. Они вошли через французское окно, ведущее в галерею со скульптурой. Оконные стекла, испещренные потоками дождя, украсили помещение причудливым серебристым узором. Казалось, что статуи тоже разрисованы капельками и струйками. С Закери ручьем стекала вода, но он не замечал этого, печально глядя на шедшую впереди него упрямую женщину. Она дрожала, была натянута как струна, но так далека от него, так переполнена своими обязательствами и обещаниями, что с таким же успехом их могла разделять гранитная стена.

Миниатюрное бледное лицо в ореоле струящихся прядей каштановых волос казалось ликом потерявшей надежду наяды. Ему больше всего на свете хотелось унести ее наверх, снять мокрую одежду, согреть…

– Завтра я поговорю с вашей матушкой и сестрой, – нетвердым голосом пообещала Холли. – Скажу, что моя работа у вас закончена и у меня нет причин оставаться здесь. В конце недели мы упакуем вещи и съедем.

– Завтра я уеду в Дьюрхем, – сообщил Закери. – Я скорее дам себя изжарить в аду, чем смотреть, как вы уезжаете, притворяться, прощаться с вами, желать всего хорошего и делать вид, будто все в порядке.

– Да. Конечно.

Она стояла перед ним, несчастная, но несгибаемая. Холли была так чертовски ранима, полна сожалений, неподатлива – и так явно влюблена в него. Закери приводило в ярость, что честь и здравый смысл значат для нее больше, чем он. Она заставила себя ответить на его взгляд, и в ее глазах блеснул страх. Неужели Холли боится доверить ему свое будущее? Он знал, как убеждать, уламывать, соблазнять людей, чтобы они сделали то, что им не хочется делать, но он не стал бы использовать свое умение по отношению к ней. Она должна выбрать его сама, и ясно, что она никогда не решится сделать это.

Закери охватило чувство безнадежности поражения, и ему вдруг захотелось оказаться подальше от нее, прежде чем он скажет или сделает что-то такое, о чем потом будет жалеть.

– Еще пару слов. – Голос его прозвучал гораздо резче, чем ему хотелось. – Если вы оставите меня сейчас, не возвращайтесь. Я не даю повторных шансов.

Из глаз Холли потекли слезы, и она поспешно отвернулась.

– Мне очень жаль, – прошептала она и бросилась прочь по галерее.

Глава 14

– Не понимаю, – жалобно сказала Элизабет. – Я что-то сделала не то, или… вы наконец решили, что я не поддаюсь обучению? Миледи, я буду стараться, обещаю вам…

– К вам это не имеет ни малейшего отношения, – поспешила успокоить ее Холли.

После бессонной ночи она двигалась как в тумане, но твердо знала, что решение ее останется неизменным. Она должна так поступить, прежде чем совершит еще какие-нибудь безумства. Собственное тело казалось ей чужим, оно было еще полно отголосками вчерашних ощущений. До этого она никогда не знала соблазнов плоти, не понимала, как они способны пускать под откос человеческие жизни, разрушать семьи, сводить на нет священность обетов. Зато теперь она понимала, что толкает мужчин и женщин в объятия друг другу и почему ради этих внезапно возникших связей они готовы рискнуть всем.

Джордж просто не узнал бы свою нежную, добродетельную жену в женщине, отдававшейся Закери Бронсону. Джордж пришел бы в ужас от того, во что она превратилась. Пристыженная и устрашенная, Холли велела Мод поскорее начать укладывать вещи. Она, как могла осторожно, попыталась объяснить Розе, что пришло время возвращения к Тейлорам, и разумеется, девочка была очень огорчена этим сообщением.

– Но мне нравится здесь! – сердито закричала Роза, и из ее карих глаз потекли слезы. – Я хочу остаться в этом доме, мама! Ты можешь возвращаться, а мы с Мод останемся здесь!

– Мы не дома, Роза, – возразила Холли. – Ты хорошо знаешь, что мы не собирались оставаться здесь навсегда.

– Ты говорила, что это на год, – не сдавалась Роза, схватив в охапку мисс Крампет, точно Холли намеревалась ее обидеть. – А год еще не прошел, совсем не прошел, и ты еще не научила мистера Бронсона хорошим манерам.

– Он уже научился всему, что нужно, – твердо заявила Холли. – Перестань шуметь, Роза. Я понимаю, почему ты так себя ведешь, и меня это очень огорчает. Но тем не менее не следует беспокоить Бронсонов.

Когда Роза умчалась прочь и исчезла где-то в недрах огромного дома, Холли попросила женскую половину семьи Бронсонов встретиться с ней в гостиной. Ей нелегко далось сообщение о том, что она покинет их дом через два-три дня. Она сама удивилась, поняв, как ей будет не хватать Элизабет и Полы.

– Это все Зак! – воскликнула девушка. – Он последнее время просто ужасно злой, как затравленный медведь. Он вам нагрубил? Это он виноват, что вы уезжаете? Я поговорю с ним сию же минуту и вобью ему в голову, что…

– Тише, Лиззи. – Сочувственный взгляд Полы остановился на Холли. – Ты ничего не уладишь, если будешь вмешиваться, только хуже сделаешь. Если леди Холланд желает уехать, значит, так ей лучше. А мы можем только выразить ей за всю ее доброту нашу благодарность, а не мучить ее глупыми вопросами.

– Благодарю вас, миссис Бронсон, – прошептала Холли, не в силах поднять глаза на мать своего любовника. У нее появилось ужасное подозрение, что Пола догадывается о произошедшем.

– Но я не хочу, чтобы вы уезжали, – продолжала упорствовать Элизабет. – Я буду страшно скучать… вы самая любимая подруга из всех, что у меня были, и… ах, что я буду делать без Розы?

– Мы будем видеться. – Холли тепло улыбнулась девушке, глаза ее щипало от слез. – Мы останемся близкими друзьями, Лиззи, и вы сможете навещать нас с Розой, когда захотите. – Чувствуя, что все увеличивающийся в горле ком вот-вот удушит ее, Холли встала. – Извините, но мне нужно столько всего упаковать…