Любимая, останься - Ольга Обская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генрих не знал, как нашел в себе силы сказать это. Он ждал ее решения, сосредоточенно глядя на нее. Прошла минута, другая. Страх потерять любимую навсегда давил грудь. Почему она молчит? Казалось, будто прислушивается к себе. У нее было такое странное выражение лица... счастливое. Она подняла на него глаза.
– Что? – спросил он напряженно.
– Он шевельнулся.
– Кто? – глупо переспросил Генрих.
– Ребенок, – она приложила ладони к животу. На ее лице заиграла хмельная улыбка. Самая красивая из всех, что Генрих когда-либо видел. – Вот, опять.
В груди неожиданно запекло.
– Можно? – он потянулся к ней рукой.
Она приложила его ладонь к животу.
– Чувствуешь?
Он чувствовал. Чувствовал, что прощен. Чувствовал, что любит. Чувствовал, что любим. И еще, что, кажется, он действительно скоро станет отцом.
Эпилог. Почему?
Марта с умилением наблюдала, как Генрих бережно усадил Виолетту в седло и взял под уздцы ее белого пони. Малышка была сама серьезность. Она крепко держалась за рожок передней луки. Это был уже не первый урок верховой езды для трехлетней крохи. Может, другие отцы даже и в мыслях не держат обучать столь юных девочек держаться в седле, но не Генрих. Он трепетно относился к дочери, считал ее самым способным ребенком во всем королевстве, хотел, как можно скорее открыть для нее мир.
– Куда отправимся? – спросил он у малышки.
– К реке.
Генрих посмотрел на Марту с улыбкой. Другого ответа они от дочки и не ожидали. Виолетта, как и все дети, обожала плюхаться в воде. На этот случай у них было все предусмотрено. В седельной сумке – пледы и корзинка для пикника.
Генрих неспешно вывел пони за ворота. Марта шагала рядом. Иногда во время таких семейных прогулок к ним присоединялся Бадди, но в последний месяц его сложно было застать в замке. Он закрутил головокружительный роман с одной весьма интересной дамой. И чувствовала Марта все идет к тому, что скоро быть свадьбе.
Дорога до реки заняла около двадцати минут и все это время Виолетта и Генрих беспрерывно разговаривали. Малышка сейчас как раз вступала в возраст почемучки. Ее интересовало буквально все – почему трава зеленая, почему птички чирикают, но не говорят словами, почему ягоды сладкие, почему микстуры горькие, почему, почему, почему. Генрих терпеливо отвечал на все вопросы, даже на те, на которые ответов не существует.
Марта удивлялась, откуда в ее грозном муже столько терпения, понимания, заботы и тепла. Генрих рассказывал, что научился быть родителем у отца. Тот тоже умел слушать и слышать сына. Был для него самым лучшим и преданным другом. Смог заменить мать, которую боги рано забрали к себе.
Генриха считал отца мудрым учителем, он был для него непререкаемым авторитетом. Именно поэтому Генрих так тяжело переживал его смерть и отчаянно хотел узнать причины. Он надеялся, что Марта сможет помочь. И она смогла. Это случилось еще до их свадьбы, почти сразу после того, как Генрих вырвал Марту из рук Лаймы и одурманенного ею короля и отвез в свой замок.
Это был период, когда Марта только училась доверять Генриху. А он старался доказать, что ему можно доверять. Он делал все, чтобы она чувствовала себя в безопасности – пообещал разыскать и покарать всех, кто причинил ей зло. И в первую очередь это касалось управляющего Одри, который продался Виктору и помог ему выкрасть Марту.
Одри сбежал, скрывался в разных местах, но был пойман и доставлен во дворец. Марта попросила Генриха дать ей применить к нему дар. Ей хотелось узнать, как Одри связан с Виктором. Но в итоге она узнала много больше. Она поняла, почему он в свое время так сильно не хотел, чтобы Марта его прочитала. Дело совсем не в супружеских изменах. Его вина, куда страшнее. Он косвенно оказался причастен к смерти отца Генриха.
Но основная вина лежала не на нем – на Лайме. Она давно заприметила себе в жертву богатого знатного вдовца – герцога Сувельского. Начала плести вокруг него паутину. Но ей никак не удавалось увлечь его, сделать любовником, чтобы получить доступ к его жизненной энергии. Видимо, мужчины рода Сувельских обладают уникальным даром – они не восприимчивы к чарам альгапеи.
Лайму бесило, что герцог оказался ей не по зубам. Она не останавливала попыток. Действовала все изощренней. Использовала Одри, как шпиона, который докладывал ей обо всем, что касалась хозяина.
В какой-то момент отец Генриха начал догадываться, что Лайма не та, за кого себя выдает. Возможно даже, он разгадал ее сущность альгапеи. Он написал сыну, который в тот момент путешествовал по герцогству. В письме была просьба вернуться в замок, как можно скорее. Марта могла только догадываться, что отец хотел сказать Генриху. Скорее всего, в первую очередь предупредить об опасности. А может, герцогу нужна была помощь, чтобы убедиться, что его страшные догадки верны. Лайма, которой обо всем докладывал Одри, видимо, догадалась, что близка к краху, и сыграла на опережение. При помощи управляющего потайным ходом пробралась в замок, чтобы подсыпать в напиток герцога яд.
Если бы Генрих раньше узнал о том, что Лайма виновата в смерти отца, наверно, собственноручно лишил бы ее головы, но в тот момент она уже и так была мертва. Лайма смогла сбежать из королевских казематов – ей удалось применить свои чары на одного из стражников. В ее планах было спрятаться в земном мире, но портальная магия, ослабленная из-за длительного пребывания Лаймы в Путах, дала сбой. Лайма не смогла оживить переход. Навеки осталась замурована в портальном камне.
Жалела ли Марта, что портал оказался поврежден и ей уже никогда не вернуться домой? Нет. В тот момент она окончательно поняла, что ее место здесь. Ее даже радовало, что переход не работает – это означало, что Виктор не сможет больше им воспользоваться. Он навсегда остался в земном мире. Марта была уверена, что он никогда не питал к ней искренних чувств. И хотя вряд ли был с Лаймой заодно, но относился к Марте так же, как она. Им обоим был нужен только дар Марты.
– Остановимся здесь? – Генрих кивнул на лужайку, покрытую мягкой травой, возле берега реки.
Марта и Виолетта единогласно
