Божественная трагедия - Андрей Демьяненко

показывающая на крутые изгибы бедер Монуччи и маловыдающиеся бедра девушки на фото двадцатилетней давности. Надпись гласила «Ягодичные имплантаты. Клиника доктора Рейвана в Лондоне. 57000 фунтов».

Макс сорвал очки и засунул в карман. Его достали завистливые вопли айтишника! Он только и может, что порносайты взламывать и наслаждаться отфотошопленными картинками. Таких красоток в реальности у него никогда не было и не будет.

Шаг 19. Находки в силиконовой долине

Сессилия подошла к двери без надписи в дальнем зале галереи, людей здесь почти не было, набрала код и вошла в небольшую комнату. Максу показалось, что это рабочий кабинет. На стеклянном столе стоял белый моноблок, стены были заставлены в книжными шкафами, только вместо книг там стояли, лежали, валялись, тысячи глянцевых журналов. У одно из стен стоял белый диван несимметричной формы, выглядящий крайне модно и современно. Картины, о которой говорила итальянка, нигде не было. Макс даже обрадовался. Значит его ожидания были верны, его ждет встреча с работой лучших пластических хирургов.

Сессилия, закрыв дверь, включила музыку. Кабинет заполнили красивые итальянские серенады.

– Я из Неаполя, – промолвила она, чуть смущаясь. – Вы мне простите мою слабость к неаполитанским мелодиям.

Она подошла почти вплотную к Максу и зашептала. Макс с огромным трудом заставил себя слушать ее слова, а не то, как звучит ее шепот.

– Если говорить громче, то нас могут услышать. Вы выключили свои очки? Я не хотела бы, чтобы то что я сейчас скажу было записано и передано кому-либо.

Мак молча достал очки из кармана и начал на нужную кнопку.

– Что Лингфилд сказал про ваших конкурентов?

– Что они скоро будут здесь, что будут более подготовлены в следующий раз, – также прошептал он.

– Они уже здесь. И это он сообщил им, где вас искать.

– Они работают на Лингфилда? – Макс был не сильно удивлен.

– Нет, они работают на себя. Но наш Бальи умеет манипулировать людьми. И они делают то, что надо ему. Он вам не доверяет. Он боится, что вы не захотите возвращать амулеты в Орден, а эти искатели ценностей с радостью ему продадут. Ему легче заплатить им с гарантией, чем самому организовывать слежку, погоню за вами.

– Я ему тоже не доверяю, – зло произнес Макс.

– Последние события показали, что в вас есть потенциал. А у них потенциала стало меньше.

– Что вы имеете в виду?

– Лингфилд знает про Капитолийский холм, – продолжила итальянка, игнорируя вопрос. – Его люди уже ищут амулеты на Форуме и музеях. Мне он сказал, что вы ловко запутали Гетца и Рачовски, с этим Шекспиром, но он все понял.

– Нашли?

– Конечно       нет, – усмехнулась она, – иначе с вами бы разговаривали по-другому. Наш почтенный Бальи очень хочет, чтобы амулет был найден. Не важно кем, самому не получилось найти, теперь думает, что получится у вас.

– Да кто он такой! – не выдержал Макс.

– У Ордена очень серьезные покровители. И задачи Ордена далеко не только те, что официально заявляются. Вам не приходило в голову, почему во главе католического ордена стоят люди из страны реформаторской церкви.

– То есть?

– Вы что, не знаете, что в Англии основная религия не католицизм? – с удивлением спросила Сессилия.

По правде говоря, Макс этого не знал. Тут бы Барт, конечно, не помешал, а то выглядеть перед прекрасной дамой полным идиотом совсем не хотелось. Он попытался промычать что-то, но итальянка продолжила.

– И Лингфилд и великий магистр приняли католицизм не так давно. До этого они крестились в       англиканской церкви.

– И что?

– Вас это правда не удивляет?

– Меня с недавних пор уже ничего не удивляет.

– Орден осуществляет благотворительную деятельность по всему миру. Это его изначальное и главное признание. Но Орден также обладает и сильным политическим влиянием на многие государства Африки и Азии, да и Европы тоже. Вот поэтому у Лингфилда могущественные покровители, и он может многое узнать про любого человек.

– А почему вы мне это все говорите? – именно близость шепчущих губ итальянки, и инстинкт самосохранения заставил засомневаться в ее откровениях.

– Орден всегда был оплотом католичества и был призван помогать больным. Англичане предают его идеалы. Многим у нас в Ордене это не нравится. Но нас становится все меньше. В рыцари принимают англичан, американцев, которые работают на политику.

– А сами-то вы не занимаетесь шпионской деятельностью? – спросил Макс. – Подобрались к Бальи, он вам доверяет, а вы его планы хотите нарушить.

– Я не настолько близко подобралась к нему, – сказала она и ее грудь почти коснулась его, она смотрела прямо ему в глаза, губы чуть приоткрыты.

Макс не смог себя сдерживать, он обнял ее, слегка притянул к себе, губы встретили приоткрытые губы. Сладкий вкус. Он чувствовал ее каждой клеткой тела. Руки устроили слалом на ее спине, не чуждаясь и других местностей. Макс снежинками мыслей, еще не поглощенных страстью, смог отметить, что творение лондонских пластических хирургов было безупречно. Огонь полностью охватил его. Но тут пришло спасение – пошел ливень, двое дернулись и инстинктивно разжали объятья. Дым, горький дым разочарования. И сладкий вкус на губах.

«Откуда здесь дождь! …» – и Макс выругался по-русски. И только тогда он понял, что это сработала пожарная сигнализация. Через минуту поток воды иссяк. Мануччи была вся мокрая, но прекрасной быть не перестала. Платье подчеркнуло каждый изгиб, выпуклости, впадинки тела, Макс ощутил пустоту черепной коробки, глядя на итальянку. Мыслей не было, только желание. Ее глаза были испуганы, оттого желание защитить, успокоить у Макса только выросло и окрепло. Но глядеть пришлось не долго – выключился свет.

– Надо выбираться, если это пожар, то нас будут искать, – услышал в темноте ее низкий взволнованный голос. – Я не хотела бы, чтобы Лингфилд понял, что я с тобой…– она оборвала фразу.

– Выбираться? – эхом прозвучал Макс, «о чем она говорит? Ведь все только начинается».

И причем здесь этот англичанин?

– Но ведь это Лингфилд попросил тебя показать коллекцию, почему тебя это волнует?

– Лингфилд хотел поговорить с Марлен без тебя, – холодно отрезала Мануччи. – Иди за мной, вернее за моим голосом, я хорошо знаю этот кабинет, это мой офис.

Макс мог бы найти ее в темноте не только по голосу, вода не погасила жар, исходящий от прекрасной итальянки. Он чувствовал этот жар и на расстоянии. Усилием воли Макс удержал себя в рамках приличия.

Шаг 20. Отдушина искусства

Марлен любила современную живопись. За разноцветными квадратами и непонятными кляксами она ощущала энергию, обнажённые чувства. Для нее, как для психолога, эти пятна были отпечатком эмоций