Береги мою душу - Юлия Григорьевна Шкутова

в сторону Гэриата. Не хотелось думать о том, что Алина заставила его волноваться, переживать из-за своего исчезновения. А мысли уносили всё дальше в воспоминания. О том, как незаметно для самой себя привязалась к этому невероятному эльфу. Девушке было интересно узнавать, каким Гэриат может быть в разных ситуациях. Наблюдать смену настроения на красивом лице и в синих глазах. Владыка светлых эльфов стал её личным наваждением. Тем, кем телохранительница дорожила… больше свой жизни. И сейчас Алина жалела только об одном – о невозможности попрощаться с любимым.

За такими невесёлыми мыслями она не заметила, как наступил новый день. И лишь по звуку открываемой двери поняла, что её вновь явились пытать.

– Ну, привет, – радостно улыбнулся мужчина, который приходил вчера вместе с Калирой. – Госпожа отбыла по важным делам, так что теперь с тобой буду развлекаться я.

– Бориг! Тебе было приказано не убивать её, – возмутился его спутник, зашедший вслед за ним. – А после твоих пыток от жертв мало что остаётся. Она так долго не продержится.

– Вот для этого с нами целитель, – осклабился тот, кого назвали Боригом. – Он не даст эльфийке покинуть нас раньше времени. А если наша глубокоуважаемая телохранительница не хочет так сильно страдать, то пусть расскажет всё сейчас, и, так уж и быть, я исполню волю госпожи, убив её быстро и безболезненно. – Мужчина отвесил шутовской поклон пленнице и радостно осклабился. – Судя по упрямому выражению лица, она совсем другого мнения на этот счёт. А значит, нам предстоит много приятных часов вместе. По крайней мере, для меня они точно будут приятными!

«Вот этого я и боюсь, – напряглась Алина. – Главное, чтобы не…»

Мысль, пришедшая ей в голову, заставила внутренне содрогнуться. К пыткам девушка более или менее себя подготовила. Но не к насилию. Надругательство над своим новым телом со стороны этого урода казалось более ужасной участью. Поэтому телохранительница решила, что если он только попробует что-то сделать с ней в этом плане, она сама убьёт себя.

Это было последней связной мыслью. Бориг оказался виртуозом в деле пыток. Девушку отстегнули от кандалов, удерживающих её на весу, и, протащив по полу, уложили на стол, приковав к нему. Пока мужчина готовился, двое других внимательно следили за пленницей, словно она могла сбежать. Последнее, что Алина хорошо запомнила – это довольного Борига, что-то насвистывающего. С любовью глядя на инструменты, которые разложил рядом с пленницей, палач весело подмигнул телохранительнице, беря в руки уже знакомую ей плеть. Телохранительница с трудом удержалась от крика, когда волны боли от ударов прокатились одна за другой по измученному телу. Все, что она себе позволяла, пока мужчина измывался над ней, это редкие стоны. Благо болевой порог оказался довольно высоким, чтобы пока сдерживать вопли.

Перемежая удары с вопросами, Бориг не переставал радостно улыбаться. Алина видела, что палачу доставляло истинное удовольствие зрелище мук его жертв. Когда мужчине надоело, он откинул плеть и достал щипцы, с ухмылкой помахав ими перед затуманенным взглядом жертвы. Девушка тяжело сглотнула, стараясь не думать, для чего они нужны. И вновь попыталась как можно глубже уйти в свои воспоминания, чтобы хоть немного абстрагироваться от боли. И всё же через какое-то время телохранительница потеряла сознание.

В себя пришла, когда её окатили ледяной водой. Алина оглядела мутным взглядом склонившегося над ней мужчину, признав в том давешнего целителя.

– В норме, – коротко выдал тот, отходя от девушки.

– Отлично, – раздался голос Борига. – Ну что, эльфийка, пришло время продолжить наше общение.

«Третий, – вяло подумала Алина, так отметив начало нового дня в плену. – Как же быстро пролетело время».

И снова невыносимая боль, расходящаяся жаром по коже, когда к измученному телу прикладывали раскаленный прут, переворачивающая внутренности, но, в то же время, не позволяющая потерять сознание. Только стоны, полные мук, через плотно сжатые зубы, показывали, насколько же больно жертве палача. А там, где-то вдалеке, на периферии сознания, кто-то настойчиво требует что-то рассказать. Но нельзя. Она не имеет права.

– Эй-эй, очнись, спящая красавица. – Бориг довольно хохочет над своей шуткой.

«Четвёртый».

Сломанные пальцы сосредоточили на себе всё восприятие, не давая хоть немного забыться. Перед лицом Алины мелькают какие-то штыри, и руки взрываются новой волной боли, когда их пришпиливают к поверхности стола. Глаза практически ничего не видят, опухшие и залитые кровью и потом. Губы потрескались, но на фоне всего остального девушка не обращает на это внимания.

– Упрямая, зараза! Но ничего, я упрямее.

Треск ломаемых костей, выгнутое от невыносимых терзаний тело и безумный хохот мучителя. Боригу нравится, что его пленница настолько стойкая. Значит, ему можно будет испытать ещё много методик…

«Шестой».

Алина практически не чувствовала ног, и почему-то это радовало. А ещё она испытывала безграничное счастье от того, как хмурился целитель, говоря, что с каждым разом ему всё труднее приводить телохранительницу в относительный порядок, и умоляя повременить хоть немного. Бориг лишь недовольно рыкал на это и принимался с ещё большим остервенением пытать Алину, вымещая на ней недовольство своим провалом. Пленница так и не заговорила…

«Восьмой».

Алина не помнила, зачем ведёт счёт, но почему-то была уверена, что это важно. А ещё очень важно ничего не говорить, потому что нельзя. Она сама себе это запретила. Вот кричать, срывая связки, можно. Алина даже не сразу поняла в чём дело. И только через пару мгновений осознала, что этот вой издает её саднящее горло. Ну, ничего-ничего, она себе это разрешила. Главное, чтобы мучители больше ничего не услышали. Это под запретом!

«Десятый».

Она мысленно молила богов подарить смерть, прекратить эти мучения. Боль стала её постоянной спутницей, лишая разума, доводя до отупения. Целитель сказал, что не в силах вылечить связки, ему это не по силам. А Бориг бесится, потому что пленница не может кричать так, как раньше. Ему уже не важно, заговорит ли эльфийка, или так и умрёт. Только бы это не произошло слишком рано.

– Да прикончи ты её, она всё равно ничего не скажет!

«Одиннадцатый».

Алина очнулась от какого-то грохота. Повсюду раздавались взрывы, крики и ужасающий рёв. Но ей до этого не было никакого дела. Телохранительница смотрела в потолок бессмысленным взглядом. Правый глаз был способен хоть немного открыться. Девушка ещё успела вяло подумать о том, что Бориг сегодня запаздывает, когда над ней склонилось лицо палача.

– Сдохни! – взревел Бориг, занеся над пленницей кинжал, но пронзившая его горло стрела не позволила закончить начатое.

А в следующий миг над Алиной склонился ещё кто-то. Его лицо показалось знакомым, принося с собой какое-то умиротворение.

– Боги! Алирэ, только