(Не)реальный - Джина Шэй

уж, Солнечная, не сбежишь, не вырвешься. Сама эта мысль была еретичной, не понятно, как Макс вообще вчера оказался способен на то, чтобы с ней завязать. С этой-то женщиной, ставшей его жизненно необходимой привычкой. Приятной привычкой. Самой приятной на свете.

Господи, какая ж она теплая, и как сердце в груди радостно забухало. Хотелось сжать её сильнее, скользнуть ладонями на задницу, прихватить за неё так, чтоб эта дурында взвизгнула, вцепляясь в плечи Макса еще крепче. Чтобы впредь было не повадно дергать тигра за усы.

– Я тебя за это так свяжу, что пикнуть не сможешь, зараза такая… – шепнул Макс так, чтобы услышала сейчас только Аленка. И не только свяжет. Нужно придумать что-нибудь жестокое, изощренное… Хотя, самый жестокий вариант – связать и не трахать пару часов кряду был жесток в первую очередь к самому Максу. Он не выдержал бы.

– Ольховский, ты охренел? – возмущенно поинтересовалась девушка, но губы у нее все равно тихонечко улыбались. – Приперся тут, как ни в чем не бывало....

– Я охренел?!

Вот реально, это Аленка сейчас Макса спрашивала, охренел ли он? А она сама? Что она, блин, устроила? Нет, ей весело, наверняка чувствует себя отомщенной, но Максу первые секунд пятнадцать было совсем не весело.

В том, что эта разводка была идеей Солнечной, Макс даже не сомневался. Развела его на ревность, дурища, и ведь получилось, почти получилось. Сыграла еще и его собственная паранойя. И судя по всему, Санни о ней догадалась. Зараза. И не жалко ей было своего дружка, а?

– Я без тебя не могу, – выдохнул Макс, жадно стискивая Аленку в своих руках. – Не могу без тебя ни секундочки, слышишь, Сан?

– А я могу!

Обиделась. Сильно обиделась, видно по глазам. Губу прикусывала раздраженно, но… Господи, глазищи-то были довольные, чертовски довольные. Вроде и злилась, но все-равно – не могла хранить абсолютную неприступность. Ох, знала бы, как Максу хотелось её сейчас целовать, но он не смел. Блин, не смел, как пятнадцатилетний робеющий и провинившийся балбес. Даже на объятия бы не осмелился, если бы не эта смешная разводка.

– Ну не ври мне, Солнечная, – усмехнулся Макс. Она обмирала от всякого его слова. Его искренняя теплая девочка. Сердитая, нахохлившаяся, напряженная, но все равно в её глазах он видел радость.

– А вот буду. – Аленка нахмурилась. – У нас с тобой все. Сам сказал. И вообще у меня уже Артем. Вот. Иди на фиг, Ольховский!

Макс покосился на вышеназванного Артема. Тот стоял, рассматривая букет со всех сторон, явно не зная, чем занять глаза, и пытаясь не смотреть, как на его глазах тискают девушку. Ох, Санни, ну видно же, что тут не собираются как-то возмущаться происходящим. Хотя, может, парень просто жить хотел? Ну, там, видел, что Макс его прикопает, и заранее трепещал… Ну, хотя вряд ли, весовая категория была приблизительно одна, хоть Макс и был прокачаннее.

– Ну, раз такое дело… – Макс усмехнулся, – хорошо, Солнечная, давай сообразим на троих. Так и быть. Я виноват, согласен на уступки. Считай, договорились.

Как он и ожидал, офигели оба.

– Так, Ленок, – деловито произнес Артем, осторожно опуская букетик на тумбочку. – Я так понимаю, вышвыривать его не надо?

– Я, может, еще не решила, – недовольно буркнула Солнечная. Не очень-то убедительно.

– Значит, нет, – Артем тоже Солнечной не поверил, вздохнул, посмотрел на часы. – Тогда я пожалуй вам мешать не буду. Поеду на работу, сдам проект. Надеюсь, что после обеда вы уже помиритесь и натрахаетесь. Я, конечно, буду смертельно тосковать от одиночества, но так и быть, как-нибудь переживу разлуку. И чтоб кровать у меня стояла, как стоит, понятно? Она в реестр арендованного имущества входит.

Приятель у Солнечной был отличный. Максу прям понравилась его сообразительность. И ведь свалил же! Свалил, оставив Аленку с Максом наедине. Золото, а не парень. Ладно, с ним дружить можно. Партия одобряет.

Солнечная слегка обиделась на своего друга за его «мужскую солидарность», это было видно. И без него часть боевого запала у неё все-таки пропала. Ушла в кухню, встала у окна, уставившись на дымящие раскатистыми клубами трубы ТЭЦ.

Некоторое время Макс смотрел на хрупкий девичий силуэт на фоне окна. Картинка была прекрасная, хоть прямо сейчас фотографируй. Но картинка это одно, а женщина – явно обиженная, тоскующая – совсем другое.

Обнимать Солнечную – особый вид удовольствия. Макс на самом деле любил это делать. Любил её согревать, и греться самостоятельно, прогреваться до глубины души, пропитываться её теплом. Вот и сейчас – вроде ничего сексуального не было в том, чтобы просто сжать пальцы на локтях девушки, и опустить ей на плечо свой подбородок. А в душе все аж щемило.

Аленка раздраженно дернула плечом.

– Отстань, Ольховский, – тихо буркнула она. – Изыди. Не трави мне душу.

Ну, вот как у неё язык поворачивается говорить такие вещи вообще? Как ему от неё уйти, как отстать? Блин, ну никого же в жизни Макса не было теплее, искреннее, открытее. И никто к нему так не относился, как она. Все больше смотрели как на кошелек на ножках, а Аленка вроде и не в курсе, что вообще есть такой ракурс.

– Ален, прости меня, пожалуйста, – умоляюще произнес Макс. Вот и все… На самом деле – эти слова говорить было не так и сложно. Если знаешь, в каком месте накосячил, признавать свою ошибку легче легкого. Проблема в том, что осознавать-то как раз никто и не любит. Только бы простила, на самом деле. Вот в это верилось гораздо хуже. Даже при том, что он видел, что Аленке очень хочется его простить.

– Ну, прощу, допустим, – болезненно фыркнула Аленка. – Но послезавтра мне вообще-то уезжать. И что мне, по-новой от тебя отдираться? Я не мазохистка. Больше одного раза я такой стресс вряд ли выдержу.

– Сан, я тебя не пущу, – серьезно заметил Макс. – Никуда я тебя не пущу. Вот как хочешь. Но нет.

– Интересно. – Аленка развернулась к нему лицом, чуть отклоняясь, и глядя Максу в лицо. – И как кто я тебе тут останусь? Как девочка для секса и няня на полставки?

– Оставайся как моя любимая женщина. – Макс слегка улыбнулся.

На самом деле сказать нужно было другое. Но блин, это «другое» совершенно не стоило говорить хрен пойми где, и хрен пойми как. Точно не на тесной кухонке квартирки в Мытищах. Санни не должна была впоследствии вспоминать этот момент вот так. Ну и опять же… Нужно было сначала вскрыться, еще бы понять, как это сделать так, чтобы Аленка