Иноземец - Кэролайн Черри

Метчейти сверкали бешеными глазами, возбужденные, надо полагать, запахом крови и порохового дыма, а вдовствующая айчжи только что подстрелила ужин для себя и своего персонала — и сохранила полное спокойствие.

— Ну, как мы поживаем, нанд' пайдхи?

— Пока, как видите, я еще здесь, най-чжи. — Кажется, это прозвучало слишком вызывающе. — Правда, заслуга в этом не моя, а метчейты.

— Вы расшиблись, нанд' пайдхи?

Надежная. Точь-в-точь как Табини. А теперь еще и заботливая.

— Расшиб… Ей шею, себе — лицо, — уныло признал он.

— Слишком сильно сдвигаетесь вперед, — констатировала Илисиди и резво поскакала дальше вверх по склону, пока — быстрый взгляд через плечо кто-то из охранников затаскивал тушу на седельную подушку.

Итак, способности этих бестий — не просто телевизионные фокусы. И когда в пьесах матчими показывают, как вот такие клыки раздирают беглецов на клочки, — это не преувеличение, теперь уже сомневаться не приходится. Не хотелось бы мне оказаться на земле под этими ногами… или перед этими зубами… в боевой обстановке им не прикрывают клыки тупыми колпачками…

Теперь заверения Сенеди о безопасности представились ему более основательными — с одной стороны. А с другой… Брен с содроганием вспомнил, как Бабс обнюхивал его, знакомился с запахом, которого никогда не встречал прежде. «Метчейти-айчжи», как назвал его Сенеди, зафиксировал этот запах в своих звериных мозгах и расположил где-то в иерархии групп Ассоциаций, а иерархия эта, как клянутся эксперты, уходит корнями далеко в животное царство…

Политика. Четвероногая политика. Стадное поведение — так это называют ученые на Мосфейре, где имеют возможность изучать мелких местных животных но отнюдь не метчейт, ничего даже близко похожего на метчейт, этих охотников, которые съедают — он припомнил уроки местной истории — все, что могут выкопать из земли или поймать. Всеядные звери. Стайные охотники.

Ноги у него бессильно висели. Рука, держащая поводья, тряслась — от избытка адреналина, сказал он себе.

Из-за этого выстрела. Не привык я к таким вещам. Они поглощают все мои чувства, до безумия, до такой глубины, которая давно уже не требуется человеку, профессионально рискующему жизнью, вроде Сенеди: я ведь не знаю, что важно, что нет, а потому как безумец впитываю все, что приносят органы чувств, и пытаюсь что-то сделать в таких ситуациях, когда такому вот Сенеди с привычным и упорядоченным рассудком ясно, что делать ничего не нужно.

Охранник, которого они оставили одного, догнал их, срезав путь по диагонали; за седлом у него было привязано небольшое грациозное существо. Голова животного откинулась. Глаза напоминали зверя на стене спальни, хоть и не были сердитыми: скорее робкими и ошеломленными. Из черных, изящно вырезанных ноздрей стекала тонкая струйка крови. Красивый нос, красивая мордочка. Брен почувствовал, что очень не хочет ужинать вместе с вдовой сегодня вечером.

В колбасе не ощущается такого отчетливого вкуса смерти. Лучше сохранять некоторую дистанцию между собой и тем, из чего готовится твоя пища. Табини называет это моральной ущербностью. Я называю это цивилизацией, а Табини — заблуждением. «Вы едите мясо не в сезон, не считаясь со временем, по которому живет земля, — говорит Табини. — Вы продаете мясо ради прибыли. Вы едите то, что никогда не знало свободы, — и вот это называете цивилизацией?»

Брен не находил контраргументов против такой логики. Он ехал, тупо уставясь на болтающийся из стороны в сторону хвост Бабса, а вся компания опять обменивалась восхищенными замечаниями, какой великолепный выстрел сделала вдова, а Илисиди сказала, что теперь, когда есть что положить в продуктовую кладовку, можно просто покататься в свое удовольствие.

«И в более медленном темпе», — подумал с надеждой Брен. Хоть теперь ноги у него немного расслабились и отдыхали, но почему-то твердили, что седельная подушка стала неестественно широкой; он попытался найти позу поудобнее, нечаянно пнул Нохаду — и позорно понесся с тропы вниз по склону. Далеко не сразу он смог заставить метчейту остановиться и повернуть в нужную сторону.

— Все нормально, нанд' пайдхи? — спросил сверху Сенеди.

— Мы едем, — ответил он. Он имел в виду себя и Нохаду. Нохада вполне определенно выразила свое мнение — прижатыми ушами и подчеркнуто тяжелой поступью.

Они выбрались на тропу и пристроились в хвост колонны, где ждал Сенеди.

— Что случилось? — спросил он.

— Мы с ней пытаемся разобраться, — пробормотал Брен.

Но Сенеди понял и тут же бегло ознакомил его с сигналами: прикосновение правой или левой ногой указывает направление; команда «внимание» или призыв не своевольничать — легкое подергивание поводьями. Не трогать носа, не тянуть голову. Левая нога — сверни вправо, правая нога сверни влево; легкое натяжение поводьев — иди быстрее, резкое сильное натяжение — медленнее, не лягай человека в пах или метчейту — за ребрами.

Как будто вполне цивилизованная система.

— Если она соберется прыгнуть, — продолжал Сенеди, — делайте так, как вы уже делали. Ваш вес ей не помешает… Стремена достаточно коротки?

— Боюсь, нади, я в этом не понимаю.

— Если сводит ноги — скажите.

— Не сводит.

Брен решил не жаловаться, что ноги резиновые. Он объяснял это просто страхом да еще усталостью мышц, которые в обычных условиях не нагружаются.

— Ладно, — подытожил Сенеди и поехал наискосок по крутому подъему к гребню. Его метчейта время от времени опускала голову на ходу и нюхала землю, но длинные ноги ни разу не сбились с аллюра.

Любопытная способность. Животное вынюхивало что-то на земле, а когда оказалось на гребне, подняло голову понюхать ветер. А Сенеди ею управляет вообще без всяких усилий, черт побери!..

Тем временем Сенеди остановился, посигналил остальным рукой, и Илисиди пустила Бабса к гребню напрямик.

Нохада тоже рванулась вверх по диагонали, желая во что бы то ни стало восстановить свое второе место, сразу за Бабсом. «Будь ты проклята!» думал Брен, подрезая нос охранникам, поднимающимся в гору; но он боялся натянуть поводья на этом склоне, среди камней и оползающего гравия.

— Простите! — крикнул он через плечо. — Клянусь, надиин, это она сама надумала!

Его слова вызвали смех — а Нохада пристроилась в хвост Бабсу.

Ну что ж, черт с ней, лишь бы не злилась. Выходит, среди метчейти действительно есть иерархия, а Илисиди и все присутствующие заранее знали, что Нохада будет следовать сразу за Бабсом что бы ни случилось, хоть к черту, хоть к дьяволу. Ладно, они свое развлечение получили. Я тоже кое-что получил — разбитую губу и ноющие мышцы, но все же не свалился с седла, а кроме того, я давно уже умею без обид воспринимать шутки — научился, имея дело с придворными Табини, а еще раньше с самим Табини.