О, мой бомж - Джема

— Ну, так и в чем дело? Вперед!

— В Горском дело. Кинул мне фирму как собаке кость. Знает, что отказаться мне тяжело будет

— Так ты и не отказывайся. Он тебе не кость, он тебе удочку дает — как основу твоей финансовой независимости. Во! Сразу дает понять, что не засадит тебя дома рожать борщи, варить детей… Тьфу, ну ты поняла.

— Я не собираюсь за него замуж.

— Блин, точно. У меня ж и платья подходящего нет. Или лучше брючной костюм взять?

— Ничего не бери! Он же неадекват. Представляешь, сказал, что завтра у них с Даней по плану бар, боулинг и девки.

— Пошутил, наверное.

— А я думаю, что у него тусовка с друзьями и он на нее Даньку потащит.

— Не такой же он идиот. Ну и ты там будешь, если что ноги в руки и уйдете.

— Не буду. Я приеду позже и все сниму на телефон. Мне нужен какой-то козырь, чтоб защититься от Горского.

Глава 66

Горский

Лютаев плюхнулся на пассажирское сидение и захлопнул дверь майбаха.

Посмотрел на меня и покачал головой:

— Я бы мог сейчас сказать «а я же тебе говорил», но не скажу, потому что у меня есть чувство такта.

— Лютый, вот сейчас и без тебя хреново. Лучше помолчи, — вцепился в руль руками и упал на него лицом.

После того, что рассказал дед, я ошалел. Катя ждала меня. Переживала за меня. Искала. И никого другого у нее не было. Ей не нужны были ни бабки, ни мое положение. Она видела во мне человека.

А я… Я все просрал… Счастье, которое так нечаянно попало мне в руки. Послушал какого-то упыря. Подумал, что Катя такая же, как Наташка. Тогда я подспудно ожидал подвоха от любой. Даже святую заподозрил бы, дал бы кто повод.

После того, как я застукал невесту на члене у компаньона, считал, что все бабы меркантильные, лживые сучки. Катя показалась другой. Искренней, милосердной, милостивой к падшим и заблудшим. Я не мог поверить, что такие чистые девушки еще остались. Сердце рвалось к ней, но разум подсознательно ждал какого-то звоночка. Доказательства, что глупое сердце обманулось.

Встреча с ее «братом» расставила все по местам.

Я получил подтверждение своим опасениям.

Не было никакого чуда. Не было никакой химии и притяжения между нами. Не было помешательства. Мне все померещилось.

Я был просто очередным, кто присунул Кате.

Она давала всем подряд. Даже первому встречному бомжу.

Как же я жрал себя, за то, что поверил ее невинным глазам. За то, что размечтался, что в этот раз все иначе. За то, что снова обманулся в девушке.

Я даже ни разу не усомнился в словах этого гондона. Наоборот, пытался себя убедить, что все, что происходит — к лучшему. Потому что потом, когда она окончательно вросла бы в сердце, вырывать ее пришлось бы с мясом.

А она и так вросла. Снилась мне ночами. Я трахал ее до изнеможения, наказывая за порочность. Кончал бурно, как ни с кем другим наяву. Утром на простынях находил влажные следы.

Как-то, спустя несколько месяцев, приезжал к ней. Думал — трахну ее и попустит. Стоял на подъездной дорожке к дому. Потом вышел из машины, нашел ее окно. В желтоватом свете, льющемся из комнаты, увидел силуэт мужчины. И такая злость меня охватила. Она и не вспоминала обо мне. Тогда как я с ума по ней сходил. Дав по газам, я умчался прочь и долго гонял по ночному городу.

Если бы я поступил по-другому… Если бы нашел в себе силы подняться и поговорить. Если бы поехал в больницу к Кате сразу после разговора с ее бывшим… Что мы имели бы сейчас? Были бы счастливы или успели бы разбежаться?

Я знаю ответ. Мы были бы вместе. Потому что мы как две детальки конструктора, которые идеально совпадают, чтобы дополнить друг друга.

Иначе почему мы до сих пор так и не нашли себе пару?

Катя создана для меня. А я для нее.

Это ли не чудо, что мы, люди из разных миров, оказались сведены вместе?

А я все просрал. Кретин.

Четыре года, четыре, мать их, года просто улетели в трубу. Потерянное время, которое никто нам вернуть не сможет. Осознание этого откликается горечью на языке.

Судьба дала нам второй шанс, столкнув нас через время.

А я опять все испортил. Тупыми подозрениями, вечными придирками, издевательствами и откровенным домогательством.

Она вела себя, как образцовый сотрудник. А я хотел рассмотреть в ней фальшь. Убедиться хотел, что тогда я не облажался по полной.

Считал ее грязной, порочной, и в то же время хотел, чтобы она была только моей.

С ума сходил. Искал компромиссы со своими принципами.

Как же ей больно было слышать от меня обвинения в том, чего и в помине не было. Бедная моя девочка. Как же ей не повезло, что именно я вляпался в нее так, что не представляю, как без нее жить.

А она без меня может жить спокойно. Еще и ненавидит, наверное. Поводов у нее предостаточно. Хотя бы этот спор. В ее глазах я чудовище. Богатей, развлекающийся за счет других. Она слишком серьезно восприняла ту ситуацию. Думала-гадала, как помочь бомжу. А для меня это было игрой.

Она права, я даже оправдываться не хочу. Единственным оправданием может быть только справка из Кащенко.

Нет таких слов, которых бы хватило, чтобы вымолить у нее прощение. Да и не по этой части. Это Лютаев умеет заливаться соловьем. Я привык доказывать свои намерения делами, поступками.

Заслужу ее доверие, верну ее, чего бы мне этого ни стоило. Потому что моя.

Глава 67

Горский приехал без пятнадцати четыре.

«Собирайтесь!» — прилетело короткое сообщение на телефон.

— Ула-а-а! — закричал Данька, который с утра замучил меня вопросами, когда же явится его друг.

Потом все никак не мог дождаться, когда приедет лифт. Хотел бежать по лестнице, уверенный, что так будет быстрее. Еле успела поймать его за капюшон.

Майбах Горского стоял неподалеку от подъезда.

Почему-то сердце в груди замерло, стоило мне увидеть его машину.

Горский открыл дверь и вышел на морозный воздух, стоило нам появиться на крыльце.

— Викасепаныч, пливет! — закричал Даня и побежал к нему навстречу, распахнув объятья.

Горский, смеясь, подхватил его на руки.

— Тяжелый же, — сказала я, подойдя ближе.

Виктор посмотрел на меня так, будто я ляпнула несусветную