Предложение - Л. Стил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я… понимаю, — медленно произносит Хантер.
— Нет, ты не понимаешь.
— Конечно, понимаю. Ты должен был быть женат, чтобы заявить права на свою компанию и трастовый фонд, поэтому ты предложил соглашение.
Я хмурюсь.
— Очень по-взрослому с твоей стороны.
— Не надо относиться ко мне покровительственно, придурок.
— Мне покровительствовать тебе? — Он широко раскрывает глаза. — Что навело тебя на эту мысль? Кроме того, это то, что я бы сам сделал.
— Ты бы сделал?
— Конечно… — Он достает свой телефон из кармана и начинает играть с ним. — Ты хотел сохранить свои чувства в стороне от всего этого брачного бизнеса, одновременно закрывая доступ к своему наследству. — Он опускает взгляд, его пальцы порхают по экрану, когда он обращается ко мне. — Ты хотел найти кого-то, над кем у тебя есть контроль, и заключить с ней соглашение. Все было хорошо, за исключением одной вещи.
— Какой? — Я, кажется, слишком напуган, чтобы спрашивать.
— Ты влюбился в нее. — Он поднимает на меня глаза.
Я смеюсь или, по крайней мере, пытаюсь, но это больше похоже на кашель.
— Ты не в своем уме.
— Нет, ты сходишь с ума, удивляясь тому, что в первый раз все идет не по плану. Ты совершил ошибку, поддавшись своим эмоциям, брат. Теперь у тебя нет выбора, кроме как смириться с этим.
— Я не собираюсь сходить с ума. Я просто…
— Сходишь с ума? — он услужливо предлагает.
— …пытаюсь понять природу проблемы, с которой я имею дело. — Я хмурюсь
— Конечно, ты используешь свою голову, чтобы понять, почему у тебя такая эмоциональная реакция на нее. Ты знаешь, что влип по уши, но все равно пытаешься это отрицать.
Его слова звучат более правдиво, чем следовало бы.
— И с каких это пор ты стал экспертом в отношениях?
— Не могу претендовать на это, но у меня есть одно преимущество перед тобой.
— Какое? — спросил я.
— Я — это не ты. — Заметив мой хмурый взгляд, он продолжает: — У меня есть преимущество в том, что я вижу перспективу в этой ситуации.
— Ни хрена себе. — Я опрокидываю в себя содержимое своего стакана, затем протягиваю руку, чтобы снова наполнить его.
— Тебе не кажется, что тебе не стоит торопиться с этим?
— Напротив, мне пора выпить обильное количество алкоголя.
— Да, определенно увяз в трясине любви. — Он ухмыляется.
— Заткнись на хрен. — Я заглядываю в глубины своего стакана.
— А теперь он уставился в свой бокал. Ты же понимаешь, что во всех отношениях соответствуешь стереотипу влюбленного с разбитым сердцем?
— Ты всегда был таким надоедливым? — Я свирепо смотрю на него.
— Не таким, как Деклан. — Словно по сигналу, его телефон вибрирует. Прежде чем я успеваю остановить его, он поднимает свой экран и переводит вызов на громкую связь.
— Эй, ублюдки, — поет Деклан нараспев.
Я вздрагиваю.
— Очевидно, что меня окружают мужчины, которые никогда не выходили за рамки студенческого возраста.
— Ну, привет, дедушка, как дела? — кричит он в ответ.
— Я думаю, мне нужно пойти на очень важную встречу. — Я наклоняюсь вперед, как будто собираюсь подняться на ноги, но Марионетка 1, он же Хантер, хватает меня за плечо.
— О, нет, ты этого не сделаешь. Ты первый из нас троих, кто связал себя узами брака, а затем попал в ситуацию, из которой, кажется, нет выхода. Ты же не думаешь, что мы упустим шанс посмеяться над тобой, не так ли?
— И я полагаю, это совпадение, что Деклан звонит, когда я с тобой?
— Возможно, я отправил ему сообщение, — говорит Хантер без тени сожаления на лице.
Я сердито смотрю на него.
— И зачем тебе это?
— Зная, что мне нужна поддержка для того, что я собираюсь сказать.
— Что именно?
Он внимательно изучает мои черты.
— В тебе много чего есть, но ты не лжец и не трус.
— Ты называешь меня лжецом и трусом? — Я огрызаюсь.
Он усмехается.
— Разве ты не слышал, что я только что сказал, Кинкейд? Ты кто угодно, только не лжец и трус, вот почему я знаю, что ты не собираешься притворяться, что твоих чувств не существует.
— Мы что, превращаемся здесь в телешоу? Так вот в чем дело? Ты потерял свои яйца? Так вот почему мы сидим здесь и обсуждаем мои чувства?
— Мы говорим об этом, потому что, очевидно, ты этого не сделаешь. И твоему крошечному мозгу, должно быть, нелегко осознать, что впервые не твоя голова, а твое сердце должно взять инициативу в свои руки. И еще, — он поднимает руку прежде, чем я успеваю открыть рот, чтобы возразить. — Не противоречь мне, потому что я тебе не поверю. Мало того, твои глаза говорят прямо противоположное тому мусору, который ты собираешься извергнуть.
— О, так теперь ты читаешь мои невысказанные жесты?
— Я политик. Я зарабатываю на жизнь тем, что интерпретирую несказанное.
— А я-то думал, что все политики хороши тем, что говорят что-то, не подумав.
— Это то, что отличает меня от других. И не меняй тему.
— Я этого не делаю, — протестую я.
— Да, делаешь, — говорят Деклан и Хантер одновременно.
Это чертовски раздражает, когда кто-то, с кем ты вырос, знает тебя так хорошо. На самом деле, лучше, чем моя собственная семья. Что тоже моя вина. Я не мог рассказать им, через что мне пришлось пройти, когда Уэстон пропал. И я только намекнул на то, что случилось Деклану и Хантеру. Она первый человек, перед которым я излил душу. И, может быть, пришло время рассказать об этом и моим лучшим друзьям тоже.
— Меня схватили и продержали в плену неделю, когда мне было восемнадцать.
— Что? — Хантер моргает.
— А? — Деклан издает звук удивления.
— О чем ты говоришь, старина?
— Меня держали в плену те же люди, которые захватили Уэстона и остальных из семерки.
— Это твой способ отвлечь внимание? — Хантер усмехается.
— Нет. Ты помнишь, как я пропал на две недели…
— Я действительно… — прерывает меня Деклан. — Это было через несколько месяцев после того, как мы встретились в Оксфорде. Мы думали, ты завис с женщиной постарше, с которой трахался в то время. Но я так понимаю, что это было не так?
Я киваю.
— Мне удалось отследить местонахождение похитителей Уэстона, но вместо того, чтобы спасти его и остальных мальчиков, меня похитили.
— А потом они тебя отпустили? — Хантер хмурится.
