Игры желтого дьявола - Борис Пугачев

Поднимаясь по лестнице в свой номер, он желал только одного – побыстрее лечь в постель. Однако, открыв дверь, он застыл в недоумении, решив, что перепутал номер комнаты. Из-за спинки кровати он увидел ритмично вздымающийся голый торс с выступающими позвонками, а затем понял, что ворвался в самый разгар постельной сцены. Родик дико смутился, забыв про все свои болячки, и начал ретироваться, но в последний момент увидел свой портфель и сообразил, что он не ошибся и находится на пороге номера, который несколько часов назад покинул.

Парочка, услышав шум от вторжения, затихла, и Родик вошел в комнату. Увидев его, женщина юркнула под одеяло, а мужчина, показавшийся Родику маленьким и хилым, даже не пытаясь закрыть наготу, слез с кровати и стал что-то говорить по-польски. Вид у него был потешный, и если бы не настроение Родика, испортившееся из-за невозможности удовлетворить желание принять горизонтальное состояние, то вызвал бы массу комических ассоциаций. Тут же Родик озлобился и почувствовал, как с ним иногда бывало, потерю над собой контроля. Вероятно, это отразилось на его лице, поскольку мужчина замахал руками и стал вопить. Такое еще больше распалило Родика, по тону понявшего, что тот и не думает извиняться, а просто испуган.

Он, не стараясь вникнуть и забыв про все, схватил его и, не дав одеться, потащил на первый этаж к ресепшн. Там он, почувствовав в себе необыкновенную силу, толкнул свою жертву в кресло, а когда тот попытался встать, резко ударил его в солнечное сплетение. Мужчина охнул и больше не пытался двигаться, а только прикрыл ладонями низ голого живота и поджал под себя ноги.

Родик забежал за ресепшн. Вытащив из-за нее даже не сопротивляющегося работника отеля и усадив в соседнее кресло, стал в крайнем возбуждении объяснять ему ответственность за сдачу оплаченного номера для плотских развлечений с проститутками. Орал он по-русски, но сидящий перед ним работник, без сомнения, все понимал и молчал. Это возмутило Родика еще больше, и он зашелся ругательствами. Наконец силы у него иссякли, и он, обведя сидящих бешеным взглядом, почему-то перейдя на немецкий, спросил:

– Вас ист дас? Вас бэдойтэт дас?

Испуганный работник что-то залепетал по-польски. Родик опять ничего не понял, но, заподозрив заступничество, заявил:

– Ихь мехьте дэр полицист шпрэхен. Во ист хир айне телефон. [32]

Работник жестами показал. Родик подошел к аппарату и понял, что объяснить полиции ничего не сможет. Тогда он набрал номер офиса Янека. Тот оказался на месте, и Родик рассказал суть произошедшего. Янек пообещал возможно быстро приехать вместе с Михаилом Абрамовичем, как только он вернется с находящегося рядом склада.

Во время разговора в холл вошла горничная и, увидев живописную картину, быстро удалилась. Вскоре вбежал мужчина, судя по попытке работника встать, его начальник. Он на ломаном русском пояснил, что является владельцем отеля, и начал извиняться. Откуда-то возникли бутылка водки и стаканы. Родик от всего отказался и принялся по-русски опять излагать свое возмущение произошедшим. Он, яростно жестикулируя, кидался в крайности от доказательства возможности заразиться СПИДом до хищения свих вещей. Наконец Родик исчерпал свое красноречие и уселся в ожидании коллег.

Их появление придало Родику новых сил, и скандал продолжился, но теперь уже в комнате, куда все переместились, чтобы лицезреть место преступления. Женщины там уже не было, но царил беспорядок, среди которого хаотично валялись предметы мужской одежды.

Родик бегло проверил вещи. Все было на месте, и он, непонятно к кому обращаясь, спросил:

– Что будем делать?

– Вызывать полицию, я думаю, не надо, – примирительно сказал Янек. – Только время потеряем…

– Давайте уладим проблему по-доброму. Я предоставлю вам другой номер, – вмешался владелец. – Можете жить сколько хотите совершенно бесплатно.

– У вас во всех номерах такое творится, – поддев ногой валяющуюся на ковре обертку от презерватива, предположил Родик. – Я после проституток ложиться на кровать брезгую. Оставаться в вашем… заведении не буду. Ищите место, куда мы переедем. Любым способом. Не найдете подходящее, напишу заявление в полицию. Идите ищите. Естественно, все за ваш счет.

Янек перевел сказанное Родиком. Владелец еще раз извинился и удалился. Родик от выплеснутых эмоций успокоился и опять почувствовал слабость во всем теле. Вероятно, это отразилось на его лице, и Янек посочувствовал:

– Родион, вы совсем плохо выглядите. Может, врача вызвать?

– Не стоит. Мне надо где-то отлежаться до утра. Необходимые лекарства у меня с собой.

– Тогда так… Вы собирайте вещи, а я пойду помогу этому типу в поисках.

Янек вышел, а Михаил Абрамович предложил:

– Может, плюнуть на европейские удобства и устроиться в гостинице нашего посольства? По этой части там не очень, но чисто. Места обычно есть. Я в прошлый раз там останавливался. Терпимо.

– Это мысль. Надо было сразу так поступить. Любая общага лучше этой благоустроенной клоаки, а с учетом того, что будем деньги в банке получать, твое предложение вообще идеально. Какая-никакая, а охрана есть. Да и территориально удобно. Сходи вниз. Узнаем, если места есть, то поедем туда… Если нет, то пусть хоть к себе домой селит. Скоты!

Родик еще не успел упаковать вещи, когда появился Михаил Абрамович и сообщил:

– Все в порядке. В течение часа нас ждут. Двухместная комната… Конечно, без особых изысков.

– Хорошо. Погнали.

У ресепшн стояли Янек, владелец и несколько человек, вероятно служащих отеля. Мужчины, которого Родик выволок из комнаты, среди них не было.

– Где голый-то забавник? – спросил Родик и, не получив ответа, добавил: – Вещи его я не трогал. Все там… в комнате.

– Извините нас. Вот небольшой презент, – протягивая сверток, сказал владелец.

– Ничего мне от вас не надо, – огрызнулся Родик и, не прощаясь, покинул ставшее ему омерзительным место.

По дороге в посольство Родик еще повозмущался, а затем затеял дискуссию о поведении вновь испеченных польских коммерсантов.

– Удивляюсь, – заключил он. – Очевидно, что жадность в бизнесе неприемлема. Она обрекает такого индивида на заведомую бедность. Ведь с определенного и относительно небольшого уровня коммерческого дохода человек попадает в состояние, когда исчезает критерий достаточности. Миллиардер считает миллионера бедняком, и так по цепочке вверх и вниз. У этого владельца отеля в целом все хорошо. Прибыль капает. Мало… Давай еще… Ненасытный. А что в результате получил? Вернее, потерял. Это, полагаю, от социализма. В странах развитого капитализма такого нет. В голову, наверное, даже не придет.

– Не думаю, – возразил Янек. – Кто не испытал бедности, тот бывает еще более скуп. Мы хоть прошли через нищету. Это некий критерий, а у них… Кто-то из великих экономистов сказал, что нет преступления, на которое не решится предприниматель из-за прибыли.

– Маркс, по-моему, но не соглашусь, хотя такое, конечно, имеет или, скорее, имело место. Естественно, надо исключить патологию. Я говорю несколько о другом. О принципах, об основах построения и ведения бизнеса. Что есть исправляемая ошибка, а что фатально? При этом не так важно, из-за чего человек не имеет права делать те или иные поступки, хотя никакие ограничения и кары не могут его остановить, дурака. Я верю в существование общих объективных законов, которые мы, вышедшие из социализма, еще не постигли, а они, живущие с детства в окружении бизнеса, – знают. Эти законы определяют не просто функционирование, а жизнь и смерть человека в бизнесе. Сегодня мы наблюдали яркий пример пренебрежения такими законами. Последовало событие, способное повлечь крах всего бизнеса. Если бы я вызвал полицию, то, возможно, он бы уже всего лишился и пошел под суд за создание притона. Один обучится, другой – нет и рано или поздно лишится всего. В быту жадность, корыстолюбие не столь опасны и приводят в основном к личностным трагедиям типа забвения собственного достоинства, душевной черствости, что рано или поздно кончается одиночеством, хотя, может быть, и обеспеченным. В бизнесе такое приводит к банкротству.

– Разве разумная скупость не распространена среди многих знаменитых финансистов? – спросил Михаил Абрамович. – Не в этом залог их успеха?

– Во-первых, это могут быть слухи. Во-вторых, надо различать нюансы. Скупость – почти синоним жадности, но ты, наверное, имеешь в виду другое. Свойственную тебе бережливость, иногда даже полезную. Тут тонкая грань. Кстати, ты яркий представитель такого явления. Не дай бог, чтобы твоя бережливость перешла в жадность, поскольку в личной жизни ты уже скряга. Я наблюдаю, как ты пересчитываешь деньги. Тебе нравится. Плохой, по-моему, признак. Если у тебя разовьется плюшкинизм, то полбеды, но если жадность, то тебе придется бежать из бизнеса.

– Ну вот… Переключился на меня. При чем тут я?