Прелестная наставница - Сюзанна Энок

Люсьен осознал, что вертит в руках часы и уже успел повредить на злополучной вещице цепочку. Он поспешно спрятал часы и поднялся.

— Если бы речь шла о деньгах, тысяча фунтов не составила бы для меня проблемы. Я бы дал и больше.

— А я не дам!

— Попытайтесь вообразить себе иной выход из положения, который не включал бы отъезд Александры из Лондона.

— Я не потерплю ее здесь, и точка!

Едва герцог поднес бренди к губам, Люсьен выбил бокал у него из рук, и тот разбился о каминную решетку, покрыв персидский ковер крохотными солнечными бликами от бесчисленных осколков.

— Напыщенный осел! — процедил он сквозь зубы. — У Александры никого нет, кроме вас и вашего бестолкового сынка! Положим, невелика радость, но если вы соизволите раскрыть для нее объятия и покажете всем, что отныне она под вашим покровительством, это отчасти искупит ваши прегрешения перед женщиной, в жилах которой течет ваша кровь.

Вирджил сунул голову в дверь и вытаращил глаза на осколки.

— Отец, что это было?

— Вон! — рявкнул Монмут.

Когда дверь за его отпрыском захлопнулась, герцог обратил к Люсьену разъяренный взгляд.

— Как вы посмели!

— Я хотел оскорбить вас, и именно это сделал. А почему бы нет? Вы столько раз оскорбляли Александру.

— Да я…

— Знаю, знаю. Вы меня в порошок сотрете и все такое, Только речь не обо мне, а о вашей племяннице, поймите это наконец. Признайтесь, вы вели себя по отношению к ней как последний негодяй. Перед вами она совершенно беззащитна, и ваша позиция не делает вам чести.

— Беззащитна, как же! С таким покровителем, как вы!

— И все же она нуждается в вас.

— Что вы задумали, Килкерн? — подозрительно спросил Монмут.

— Я хочу жениться на Александре.

— Вы не в своем уме!

— У меня есть на то причины.

— Раз так, женитесь на здоровье! Ваше имя и титул защитят ее ничуть не хуже, чем мои. Я буду только счастлив переложить эту обузу на ваши плечи.

Люсьен против воли усмехнулся. Теперь ему было ясно, что упрямство Александры все же идет от ее родни по матери.

— Вы должны сделать первый шаг к примирению. Не стану вдаваться в объяснения, потому что детали вас не касаются.

— Когда будет объявлено о помолвке?

— В среду. Я даю в Балфур-Хаусе ужин по этому поводу.

Ну вот, осталось самое трудное: пригласить герцога и тем самым дать ему шанс отказать наотрез.

— Вам следует явиться в мой дом — это покажет всем, что ваши отношения с племянницей восстановлены.

Монмут помрачнел. Наконец он поднял голову и вздохнул:

— Я уже стар для того, чтобы заводить могущественных врагов. Итак, Килкерн, чем бы ни был обусловлен ваш безумный поступок, мне он выгоден. Я приду.

— Один, без сына.

— Без сына, будь он неладен!

Когда на закате Люсьен переступил порог погреба, он выглядел еще более усталым, чем Томкинсон.

— Вижу, день выдался не из легких, — заметила Александра, откладывая вышивание.

— Роза была здесь?

— Да. Час назад ей пришлось уйти — Уимбл предупредил, что вернулась миссис Делакруа.

Глядя, как Люсьен бесшумно прикрывает за собой дверь, Александра строго-настрого приказала себе не поддаваться больше на его уловки. Объятия и гнев слишком плохо рифмовались, чтобы их сочетать.

— Узнаю свою скамеечку для ног, — сказал Люсьен, оглядев Шекспира, свернувшегося клубком на зеленом плюше.

— Если помнишь, эта ему всегда нравилась. Правда, поначалу я перепробовала все остальные.

— Неужели все?

— Ну почти. Шекспир очень разборчив.

— Это неудивительно при разборчивой хозяйке. — Люсьен уселся, затем, поколебавшись, спросил: — Так о чем ты говорила с Розой?

Все время, прошедшее после ухода Розы, Александра готовила обличительную речь на тему «Как низко пользоваться простодушием семнадцатилетней девушки», однако мимолетное колебание графа насторожило ее. Очевидно, интрига была куда более запутанной, и Люсьену удалось вовлечь в нее не только Розу. Что он еще задумал?

— Мы говорили о том, как удался бал, как чудесен новый наряд для оперы и как обаятелен Роберт Эллис.

— А о моем обаянии речь не шла?

— Разумеется, шла. В своей наивности Роза может счесть очаровательным и самого Люцифера.

Люсьен хмыкнул.

— С трудом верится, что мое имя ни разу не было упомянуто за все время разговора. — Он многозначительно приподнял бровь. — А! Ты, кажется, покраснела?

— Мог бы из деликатности обойти это молчанием! — Она снова взялась за вышивание. — Я по крайней мере только краснею, а ты бы взглянул на себя! — Судя по тому, как жгло щеки, румянец стал малиновым. — Как вам, мужчинам, хоть иногда удается держать эту часть тела в узде? Она же совершенно неуправляема!

— Ну, во-первых, с возрастом она становится не такой своенравной, а во-вторых, мы можем подробно обсудить степени мужского возбуждения. У меня даже есть наглядное пособие.

— Ты невозможен, Люсьен!

— А ты обольстительна, Александра. — Он бессовестно ухмыльнулся, весьма довольный собой. — Или выкладывай, о чем вы говорили с Розой, или идем в постель.

Александре пришлось взять себя в руки, чтобы с ходу не принять второе предложение.

— Роза вне себя от счастья.

— Не смотри с таким видом, словно это результат каких-то гнусных махинаций с моей стороны. Она никогда не хотела за меня замуж, и наилучшим выходом было женить на ней Роберта, который по молодости и глупости от нее без ума. То, что и для меня это наилучший выход, всего лишь игра случая.

— А ты подумал, чем все это кончится? Фиона, как я поняла, ни о чем не подозревает.

— Не волнуйся, она узнает… в должное время.

— Когда именно?

— Скоро, очень скоро. Я же обещал, все у тебя будет хорошо.

— Ты не обязан вызволять меня из бед.

— Ничего этого не случилось бы, если б ты сразу приняла мое предложение.

Александра вздохнула. Всему виной ее упрямство. Когда человек готов ради тебя горы свернуть, отказывать ему — черная неблагодарность. Но ведь ей не семнадцать! Она повидала жизнь и знает: исправить повесу — задача почти невозможная. Кроме того, нельзя ответить согласием и не признаться при этом, что любишь. Если в конце концов окажется, что он всего лишь ведет ловкую игру, это ее убьет.

— Ну что ж, буду продолжать плести интриги. — Люсьен поднялся и поцеловал Александру в лоб. — Сегодня я вывожу гарпий в оперу. Если тебе скучно одной, Уимбл отлично играет в вист.

— Играть в вист с дворецким самого графа Килкерна! Вот оно — воплощение моих самых смелых мечтаний.

Люсьен нагнулся и погладил Шекспира по голове.

— Присмотри за хозяйкой, малыш.