Врата Абаддона - Джеймс Кори

— На долю секунды я могла бы разогреть его, как ядро звезды, — сказала она. — Только и от нашего корабля тогда запахнет паленым.

— А чтобы сделать, скажем, три выстрела — и не сжечь при этом борт?

— Я и сейчас сумею пробуравить корабельный корпус — дай только срок. Срок, пожалуй, могла бы немного сократить.

— Займись этим, а?

Сэм помотала головой.

— Что? — спросил Бык.

— Этот голубой шар, почувствовав угрозу, изменил законы инерции. Неохота мне превращать в оружие еще и свет. Серьезно: что если Станция, к примеру, решит остановить все фотоны?

— Если у нас будет оружие, использовать его не придется.

Сэм снова покачала головой.

— Этого я для тебя сделать не могу, Бык.

— А для капитана? Для астера бы сделала?

Сэм вспыхнула. То ли от стыда, то ли от гнева.

— Дешево покупаешь!

— Прости. Но ты бы исполнила прямой приказ капитана Па?

— Да, исполнила бы. Но не потому, что она — астер, а потому, что капитан, и я доверяю ее мнению.

— Больше, чем моему.

Вместо того чтобы пожать плечами, Сэм по-астерски шевельнула ладонями.

— В прошлый раз, когда я тебя послушалась, попала под арест.

Бык не нашел, что возразить. Повозившись, он высвободил руку из меха, подхватил свой терминал и послал Па вызов высокой срочности. Она отозвалась почти сразу. Выглядела тоже постаревшей, усталой, твердой и уверенной. Кризис был ей к лицу.

— Мистер Бака? — спросила она. — Как успехи?

— Капитан Джаканда не намерена отпускать своих людей, хотя и признаёт, что так было бы лучше. И не выдает Холдена.

— Так, — сказала Па. — Что ж, мы попытались.

— Но она могла бы нам сдаться, — продолжал Бык, — и, мне кажется, нам было бы куда проще играть роль шерифа, имей мы единственное в медленной зоне оружие.

Па внимательно склонила голову к плечу.

— Я вас слушаю.

ГЛАВА 34

КЛАРИССА

Охрана принесла обычный скудный паек из пищевых протеинов и мерные бутылочки с водой, затем с пистолетами в руках сопроводила заключенных в гальюн и вернула обратно. Кларисса большей частью лежала на полу, или потягивалась, напевая себе под нос старые песенки, или рисовала на коже рук — белыми царапинами от ногтей. Скука, если ее прочувствовать, сокрушала, но Кларисса научилась отключаться от времени. Плакала она, только когда вспоминала об убийстве Рена. И об отце. Ждала только прихода Тилли с ее таинственной подругой — и смерти.

Женщина пришла первой, и Кларисса ее узнала. Притяжение свесило ее рыжие волосы по сторонам лица, и оно от этого смягчилось, но глаза оставались в памяти. Женщина из столовой на «Принце Томасе». И еще потом с «Росинанта». Анна. Она назвалась Наоми Анной.

Еще один человек, которого Кларисса пыталась убить.

— Я получила разрешение на беседу, — сказала Анна. Охранник — круглолицый мужчина, откровенно щеголявший шрамом на предплечье, — скрестил руки.

— Ну, вот она, си но? Беседуйте.

— Ни в коем случае, — отрезала Анна. — Это личная беседа, я не могу вести ее при посторонних.

— А больше негде, — ответил охранник. — Знаете, сколько народу убила эта койа? У нее импланты. Опасная особа.

— Она знает, — сказала Кларисса, и Анна обернулась к ней с улыбкой, словно услышала понятную только им двоим шутку. У Клариссы в животе стало холодно. Женщина, способная воспринимать нападение как повод для близости, ее пугала. Вряд ли ей хотелось беседовать с этой Анной.

— Я знаю, чем рискую, — продолжала Анна. — Найдите нам место для разговора. Какую-нибудь… допросную. У вас же есть такие?

Охранник стоял столбом, неподвижно и непоколебимо.

— Можете здесь торчать, пока солнце не погаснет. Дверь я не открою.

— Это ничего, — вставила Кларисса.

— Нет, так не годится, — возразила Анна. — Я духовное лицо и собираюсь вести приватный разговор. Прошу вас открыть дверь и отвести нас туда, где можно поговорить.

— Эй! — подал голос капитан с дальнего конца коридора. Ашфорд, вот как его звали. — Почему бы вам не поговорить в мясном рефрижераторе? Он пустует и запирается снаружи.

— Чтобы мне достался труп проповедницы, ано са? — удивился охранник.

— Не достанется, — успокоила его Анна.

— Вы верите в вакуумных фей? — съязвил круглолицый, но дверь камеры отпер.

Когда открыли решетку, Кларисса немного замялась. Из-за спин охранника и священницы на нее, прижавшись к прутьям решетки, смотрел разжалованный капитан Ашфорд. Он несколько дней не брился и, кажется, недавно плакал. Кларисса на секунду вцепилась в холодные прутья своей решетки, ее охватило желание захлопнуть дверь, забиться в угол.

— Ничего-ничего, — сказала Анна.

Кларисса разжала пальцы и вышла наружу. Охранник достал пистолет и прижал ствол ей к загривку. Анна сморщилась, как от боли, а вот лицо Ашфорда не дрогнуло.

— Нельзя ли без этого? — спросила Анна.

— Импланты, — напомнил охранник и подтолкнул Клариссу вперед. Она повиновалась.

В рефрижераторе было тепло и просторно — больше места, чем на камбузе «Сересье». Вдоль пола и стен тянулись полоски металла с выступами для неустановленных перегородок. Кларисса увидела особый смысл в том, что ветеринарные загоны, ставшие ее тюрьмой, располагались так близко к бойне. Резкий свет белых светодиодок без рассекателей отбрасывал жесткие тени.

— Вернусь через пятнадцать минут, — предупредил охранник, заталкивая Клариссу внутрь. — Если что будет не так, пристрелю.

— Спасибо, что оставляете нас наедине, — сказала Анна, шагнув внутрь следом за девушкой.

Дверь закрылась, замок щелкнул, как засов на адских вратах. Свет мигнул, и в голове у Клариссы первым делом мелькнула неодобрительная мысль, что не стоило подключать магнитный замок к той же цепи, что и панель управления. Мысль, оставшаяся от прошлой жизни.

Анна, выпрямившись, с улыбкой протянула ей руку.

— Мы уже встречались, — заговорила она, — но не представлены друг другу. Меня зовут Анна.

На рукопожатие вместо Клариссы ответили въевшиеся с детства правила этикета. Пальцы у Анны были теплые.

— Вы мой духовник? — спросила Кларисса.

— Извини, — вздохнула Анна. — Я не хотела навязываться, просто разозлилась, вот и воспользовалась своим положением.

— Это не самое страшное… что можно сделать со зла.

Кларисса опустила руку.

— Я дружу с Тилли. Она мне помогала после крушения. Я была ранена, плохо соображала, и она мне помогла, — сказала Анна.

— Она это умеет.

— Она и твою сестру знала. И отца. Всю семью, — заметила Анна и досадливо поджала губы. — Что ж они нам стульев не дали. Чувствую себя как на автобусной остановке.

Глубоко вдохнув, Анна выдохнула носом и уселась, где стояла, поджав под себя ноги. Кларисса, поколебавшись, опустилась напротив и вдруг почувствовала себя пятилеткой, сидящей на коврике в детском саду.

— Так-то лучше, — кивнула Анна. — Так вот, Тилли мне про тебя рассказала. Она беспокоится.

Кларисса склонила голову к плечу. Судя по формулировке, здесь ей полагалось бы ответить. Ей и хотелось заговорить, но она не нашла слов. Выждав, Анна как ни в чем не бывало продолжила:

— Я тоже за тебя беспокоюсь.

— Почему?

Взгляд Анны стал рассеянным, словно она вела беседу сама с собой. Впрочем, ненадолго. Она подалась вперед, сжала руки.

— Я не помогла тебе в тот раз. А ведь я видела тебя как раз перед взрывом «Сунг-Ана». Как раз перед тем, как ты включила взрыватель.

— Тогда было уже поздно, — ответила Кларисса, подумав: «Рен тогда уже лежал мертвый». — Вы не могли мне помешать.

— Верно, — сказала Анна. — Но я не только потому пришла. Я тоже… потеряла одного человека. Когда корабли встали, погиб один человек…

— Которого вы любили, — закончила за нее Кларисса.

— Которого я почти не знала, но это настоящая потеря. И еще я тогда испугалась тебя. Я и сейчас боюсь. Но Тилли кое-что о тебе рассказала, и я отчасти сумела преодолеть страх.

— Но не совсем?

— Нет, не совсем.

Где-то в глубине корабля что-то басовито загудело, и стены вокруг отдались эхом, как огромный колокол.

— Я могу вас убить, — сказала Кларисса. — Они не успеют открыть дверь.

— Знаю, я видела.

Кларисса потрогала пальцами направляющую для перегородок. Выступ был плавно закруглен, металл оказался теплым на ощупь.

— Вам, значит, нужна исповедь?

— Если ты хочешь исповедаться.

— Я уже, — сказала Кларисса. — Я виновна в диверсиях на «Росинанте» и «Сунг-Ане». Я убила Рена. Еще я убила кое-кого на Земле. Я самозванка. Все. Я виновна.

— Так-так…

— Разговор окончен?

Анна со вздохом почесала себе нос.

— Я полетела к Кольцу, хотя моя жена совсем не обрадовалась. И этот полет означал, что я много месяцев не увижу маленькую дочку. Я уверяла себя, что хочу посмотреть на Кольцо, хочу помочь людям разобраться, что это такое, избавить их от страха. А ты полетела, чтобы… спасти отца. Обелить его имя.